– Я думаю, что свинья принадлежит тебе, храбрый царевич, а появится желание, так и Файю забирай.
Вспыхнул было Тесей, но бородач ухмылялся добродушно, и царевич поостыл. Тем более, что старейшина продолжил:
– Знаю я своих сограждан. Сейчас добрые кроммионцы бросятся грабить смрадную лачугу Файи, мы же с тобой давай-ка вырежем из свинки по доброму куску филея ближе к хвосту. Я приглашаю тебя переночевать в моём доме, а прежде мы посетим домашнюю баню да поджарим мясца на палках над очагом. В моей кладовке несколько глиняных бочек неплохого вина. Надеюсь, оно достойно царевича. Утром же мои сограждане выдадут нам с тобой наши доли из казны зловредной старушенции. Не бойся, царевич, не обманут.
Однако ужасной свинье не понравилось, что её хотят освежевать и разделать. Снова завизжав, но уже тоном пониже, она посмела ожить, и пришлось Джонасу, энергично порицая свинское жизнелюбие, таки перерезать ей горло своим большим ножом.
Уже довольно стадий отшагал Тесей на дороге в Мегары, когда перестал, наконец, укорять себя за жадность: он принял свою долю из кубышки ужасной Файи, и теперь этот мешочек серебряных монет заметно утяжелил его походный узелок. Перед собой же оправдывался собственной неопытностью и наивностью: слишком мало взял денег на дорогу, и вот, почему-то же позволил это дед Питфей.
Вчера за столом старейшина Джонас предупредил его, что под самими Мегарами к большой дороге выходит силач Скирон. Дорога там петляет по скалам над самым морем, и Скирон встречает путников, сидя на выступе скалы. Гордясь своей силой и безнаказанностью, он заставляет очередного путника помыть ему ноги, а как только тот, сняв свою поклажу, наклоняется, пяткой сбрасывает его со скалы. Несчастный с криком летит вниз, разбивается об острые камни, и его пожирают огромные морские черепахи, приплывающие к той роковой скале. А Скирон забирает себе оставшиеся после путника вещи. Несомненный убийца и грабитель, он в то же время начальник пограничной стражи Мегар, а стало быть, опасен вдвойне. Тесея мало волновали тогда недопустимые представления горожан Мегар о справедливости и праве, он тревожило, что вынужден будет, справившись со Скироном, сражаться с подчиненными ему мегарскими стражниками.
После полудня дорога и в самом деле забралась на скалы. И стала опасной: оступившись, легко было разбиться насмерть и без помощи Скирона. Тесей всё посматривал вниз: ему казалось, что перед мегарской заставой должны уже будут появиться в воде кровожадные черепахи. Но море под берегом, под солнечными лучами беззаботно-голубое, оставалось пустым. Без рыб там, конечно же, не обходилось, вот только их с такой высоты, да ещё и под водой царевич углядеть не мог.
Засада на то и засада, что устраивается в неожиданном для вероятного противника месте. И Тесей почти не удивился, когда на узкую тропу прямо из скалы шагнул, перекрывая ему путь, здоровенный мужчина в золотистом шёлковом хитоне. Увидев Тесея, он удовлетворённо кивнул и, не торопясь, уселся, как и предупреждал старейшина Джонас, на выступ скалы. Некоторое время устраивал поудобнее на коленях меч в ножнах, потом шумно выпустил газы и вдруг завопил:
– Я не пропущу тебя, сосунок, в благословенный город Мегары, если не помоешь мне ноги!
– У меня нет с собой раба, великий воин, – поклонился в ответ Тесей, – чтобы приказать ему вымыть твои ноги. Ты уж прости.
– А не нужен раб! Сам, болтун, и вымой мне ноги. Иначе голову снесу с плеч!
– Да воды здесь нет, великий воин, – заныл царевич. – Как же я помою без воды-то?
– А воду принеси из пещеры. В кувшине там стоит.
Боковым зрением давно Тесей увидел, что слева темнеет вход в пещеру. Он лихорадочно придумывал, как разведать, сколько в ней ещё мегарцев, а Скирон сам навязал ему повод зайти! Когда глаза привыкли, он разглядел в пещере трёх сторожей. Двое валялись на шкурах в глубине пещеры, ещё один точил меч, сидя на камне почти у входа. Этот, не поднимая глаз, прогудел:
– Да вон кувшин, у самой стены. Эх, простота, простота…
«Если бы ты меня предупредил, я пощадил бы тебя», – подумал Тесей, потянувшись за кувшином. Оказавшись снова снаружи, он услышал, как разбойник советует:
– А ты сними дорожную поклажу, чтобы удобнее тебе было.
Тесей кивнул, поставил кувшин поближе к ногам Скирона и, совсем у стены, положил узелок и дубинку. Меч решил не снимать. Склонился над вонючими ножищами разбойника, вдруг разозлился и, не желая больше терять время на разговоры, ухватил разбойника за ногу и резко дёрнул, при этом сам ушёл в сторону и прижался спиной к скале.
– Да что та…
Рыча, исчез Скирон за краем тропы. Царевича потянуло за ним в бездну, но он сумел удержаться на ногах. Меч Скирона валялся на тропе. Тесей подхватил его, освободил от ножен, оббитых золотом. Не задумываясь, ворвался в пещеру и с ходу срубил голову стражнику, уже успевшему подняться с камня. Двумя следующими ударами успокоил навек его товарищей. В пещере сразу завоняло кровью. Он бросил меч прямо в тёмную лужу.
На свежем воздухе Тесея повело в сторону, он вдруг испугался высоты. Больше того, почувствовал, что бездна справа просто притягивает его. Так неужели он уйдёт, так и не узнав, что произошло со Скироном? Царевич улёгся на тропу ничком и подполз к её краю. Заглянул.
Да, не обманул его старейшина Джонас: острые камни буквально раскромсали тело Скирона, и вокруг части его останков, унесённых прибоем в море, уже собирались огромные черепахи. Странная получилась картина. Отмытые от крови золотистые полотнища хитона, шевелившиеся под толчками прибоя, казались очень красивыми, как и сказочное в послеполуденных лучах солнца изумрудное море. Чего не скажешь об оторванной руке разбойника, испускающей мутную бурую струю, или о гигантских черепахах. Со своими передними ластами, похожими на руки человека-пловца, почудились они царевичу ожившими утопленниками-людоедами.
Вздохнул Тесей, оторвался от удивительного зрелища и осторожно встал на ноги. Покрутил головой, убедился, что страх высоты прошёл. Поразился, что кувшин, стоявший на тропе, чудом не разбился, и даже вода не вытекла. Этакий подарок судьбы! Узелок лежал, как положил его, а вот дубинка едва не скатилась в бездну. Тесей вернул дубинку за пояс, внёс кувшин в пещеру и поставил у самого порога. Тотчас же покинул пещеру, и недолго постоял на тропе у входа в неё, в последний раз выверяя детали своей военной хитрости. Нет, он ни в чём не ошибся. Мегарец, первым вошедший в пещеру стражников, увидит окровавленный меч Скирона и зарубленных этим мечом воинов. От Скирона не останется и следа… Хотя кто-нибудь, быть может, разглядит в море у берега обрывки его одежды. В любом случае, кувшин с водой в пещере послужит свидетельством, что прохожие в этой истории не фигурировали. Впрочем, это если заскочит сюда мегарец, способный додуматься до таких тонкостей. Коннид, однако, не раз напоминал, что недооценивать противника крайне опасно. Уж лучше переоценить.
Тесей покинул место стычки едва ли не бегом. Ему показалось хорошим предзнаменованием, что вскоре после высоких скал дорога поворачивала от моря к суше, и до самих Мегар петляла между выжженных солнцем холмов с редкими оливами на них. Дома и храмы Мегар, окружённые каменной стеной, теснились на большом холме. Опасаясь, что попытка обойти город по бездорожью может показаться мегарским стражникам подозрительной, он прошёл через ворота, как выяснилось, оставленные без охраны.
Мегары Тесей пересёк, почти не поднимая глаз. По одному только беглому взгляду бросил он на знаменитые храмы Аполлона и Артемиды, построенные его родичем царем Алкафоем. Боги уж точно ведали, что Тесей натворил в пещере на скалах у моря, и, благосклонные к городу после щедрых жертв мегарцев, вполне могли его наказать. А также каждое мгновение ожидал он, что грубый голос спросит:
– А как ты, юнец, сумел пройти заставу Скирона?
Однако храмы миновал Тесей беспрепятственно, а подобный, не точно такой вопрос услышал только в Афинских воротах Мегар, когда дорогу ему перегородил вооруженный до зубов стражник, а второй, с виду родной брат спросившего, тоже не обошёл своим вниманием.
