М-да… Весьма красиво и сразу ясно, куда ушла большая часть пожертвований этому великому и талантливому лекарю. Нет, я ни на что не намекаю, просто… Когда уже в нашем просветленном мире сделают бесплатную помощь? Такое чувство, словно все жители и короли думали лишь о собственной наживе.

«Будто бы вы с отцом помогали ближним по доброте душевной», – внутренний голос противно рассмеялся, отчего я неприятно скривилась.

– Мы помогали беднякам бесплатно, – прошептала я себе под нос.

Да уж… дожила, сама с собой разговариваю, еще и спорили. Может, мне тоже здесь полежать, полечиться? Хотя нет, у меня столько денег нет.

Пройдя через кованные, украшенные вензелями ворота, я отметила, что и трава тут была зеленее, да и больные, что гуляли в небольшом дворике, казались весьма рады жизни. Молодые медсестры в белых, прямых халатах неустанно следили за происходящим, а еще иногда подбадривали и помогали передвигаться.

Внутри больница пела.

Нет, я не вру и не преувеличиваю.

Когда входишь в помещение, то первым делом по глазам бьет яркий свет белых, матовых стен, а уже потом на уши идет звуковая атака. Мне было неприятно, ведь сразу стало ясно, что здесь использовали магию звука, чтобы усмирять присутствующих. Вот только мне это на нервы действовало.

А еще я видела здесь мертвецов… Их не упокоенные души скитались по коридорам и палатам, желая оказаться на другой стороне и обрести вечный сон.

Поэтому я и не любила больницы. От матери мне перешло видение другой стороны, которую могли различать лишь шаманы и медиумы. Вот только контролировать это, порой, выходило просто отвратно. Съежившись, я делала вид, что не замечаю парня, который грустил на железном стуле, смотря в одну точку перед собой.

– Могу я вам чем-то помочь? – приветливая пожилая дама немедленно оказалась напротив меня, несколько напугав своей прытью.

Ого! Вроде бы в возрасте, а подскочила-то, как молодая фея при виде нектара.

– Ох… – выдохнула я пораженно, неосознанно отступая на шаг. – Да, я хотела бы посетить палату Эмброуза Элансара, и поговорить с лекарем Бедором.

– Верховный лекарь сейчас занят исцелением, я могу записать вас на половину второго сегодня, подойдет? – очень мило улыбнулась женщина и наклонила голову к правому плечу. – А кем вы приходитесь мистеру Элансару?

– Дочь.

Женщина из воздуха достала прямоугольный фолиант, пробежалась по нему цепким взглядом синих глаз и широко улыбнулась, демонстрируя ровные зубы и острые клыки. Хм… может, все-таки про фею я не преувеличила? Судя по тому, как сияла женщина, то она точно не простая смертная.

– Палата номер двенадцать. Я сообщу, когда лекарь освободится, и приду за вами, – кивнула медсестра и удалилась, оставляя меня в белом величии коридора.

Легкая тревога охватила мое сердце, когда я ступала по ровному полу, полностью игнорируя парня, который продолжал смотреть перед собой и грустить. Я не могла ему помочь. Видеть мертвых – это одно, но способность помочь им мне не досталась.

Постучав в дверь, дождалась разрешения войти и замерла на пороге, отмечая, как истощал отец.

– Милая, – вымученно улыбнулся он мне. Его когда-то загорелая кожа сейчас казалась серее пепла с легким желтоватым оттенком. Глаза, что светились умом и серебром теперь были тусклыми и впалыми. Длинные волосы мужчины заметно побелели и поредели. Больничный халат висел на худых плечах, и тонких руках, словно бесформенный мешок. – Я так рад, что ты пришла, – но стоило мне войти, как отец будто расцвел. Да, он был все еще болен, но глаза… они словно на мгновение стали прежними.

Глупые слезы едва не соскользнули по щекам, а в горле встал ком нервозности и боли. Я сжала кулаки и зажмурилась на мгновение, решив, что отец не должен видеть мою жалость. У меня теперь была работа и деньги, я спасу его. Сделаю, что угодно, лишь бы он снова задорно смеялся и с любовью перебирал ингредиенты для зелий. Он сильный, он справится. А я ему помогу, поддержу искру жизни в его глазах, что была куда важнее и сильнее, чем искра магии.

– Папочка, – натужно широко и счастливо улыбнулась я, подходя к его кровати и присаживаясь на дорогой стул. Мои ноги дрожали, спеша подогнуться. Так хотелось кинуться в объятия отца и дать волю чувствам, что снедали меня изнутри долгие дни. Я не могла… не могла смотреть на то, как ломался мой сильный отец, в то время как мачеха и сестра чаевничали на его деньги!

Палата была довольно просторной, но обставлена совершенно просто. Одноместная кровать с обычным постельным бельем. Слева стояла небольшая тумбочка, с вазой на ней, а справа аккуратный стол с какими-то книгами.

– Одного твоего присутствия достаточно, чтобы мне стало легче, – отец умел говорить приятные вещи, и от его привычной патетики я невольно вновь улыбнулась. Он вел себя как мой старый отец. – Как у тебя дела, милая, что нового в семье? – спросил он, а у меня все внутри сжалось, и я непроизвольно стиснула зубы вместе.

Семья… ха! Это не семья, а змеиное логово, которое нужно истребить самым жутким способом.

– Уверен, Катрин и Мидеса до сих пор в шоке после новости, – он вздохнул и схватился за сердце, скривившись от боли. Громко кашляя, он отвернулся от меня и вытер слюну мягким полотенцем. – Прости, подавился, – он пытался шутить, и от этого мне было еще хуже.

Я никогда не понимала, осознавал ли отец весь масштаб трагедии? Понимал ли, что жена и младшая дочь ненавидели его всем сердцем и желали самой скорой и страшной смерти… Качнув головой, я постаралась выбросить эти непрошенные мысли. Теперь все будет хорошо, теперь я все исправлю, а потом отомщу этим неблагодарным гарпиям.

Если бы не отец, давно их траванула!

– О да, они в шоке. В полном, – вяло согласилась я, нервно облизываясь. – Лучше расскажи, как у тебя дела? Ты уже встречался с лекарем?

Я вытащила из кармана юбки шелковый платок и медленно перетягивала его между пальцев, чтобы хоть как-то отвлечься. Слова жгли мне язык, так хотелось рассказать обо всем отцу, выложить всю правду, как на духу, но… Нельзя.

– Лично – нет. Меня пока только поят целебными настойками и заставляют лежать под светом заряженных кристаллов. Мерзость, если честно, но терпимо. Правда, пропорции в настойках иногда выверены не до конца. Горчит, порой, – отец скривился и в его глазах отразился чисто профессиональный интерес.

– Я поговорю по этому поводу, – недовольно отозвалась я, сделав себе заметку на этот счет. Столько денег платим этому проклятому месту, а нормальных зельеваров нанять не могут. Идиоты! – Кстати, у меня для тебя замечательная новость, – я улыбнулась. – Я устроилась на работу штатным зельеваром.

– Замечательно, Севина! – искренне обрадовался отец и взял меня за руку. Его пальцы были холодными, как у мертвеца и я непроизвольно вздрогнула. – Куда устроилась?

– В одно питейное заведение, не волнуйся, все законно, никакого криминала и черного рынка, – я натянуто улыбнулась, пытаясь выглядеть искренней и правдивой. Горло сжалось и саднило ото лжи, которая едва ли не застряла.

– Севина, милая, не понимаю, зачем тебе работать? Уверен, пока я здесь лечусь, у нас хватит денег на насущные нужды. К тому же, твой счет я регулярно пополнял.

Ты – да, а Катрин его закрыла сразу после новостей. Она была моим официальным опекуном и до двадцати одного года я была полностью под контролем этой злобной стервы.

– Хочу попробовать зарабатывать самостоятельно. Кстати о работе, – я решила, что нужно сменить тему, потому что не хотелось и дальше закапываться в своих словах. Я не ненавидела то, что приходилось врать отцу, но иного выбора у меня не было. Если он узнает, что я работаю у Илиодара, то немедленно покинет больницу. А я не могла этого допустить. – А бывают ли у зелья «Чарующая любовь» побочные эффекты? – я замялась, не зная как правильно выразить свои переживания. – Просто мне сказали, что даже после принятия противоядия некоторые чувства остались. Такое возможно?