Как раз в это время сэр Филипп присмотрел сэру Генриху невесту. Леди

Маго де Амбуаз. Девица была некрасива. Не вышла ни лицом, ни фигурой.

59

Но была весьма умна, а самое главное очень богата. Её отец был в чести у короля Людовика Толстого*4. Пэр Франции*5. Сэр Филипп заявил сыну, что его брак с леди Маго дело решённое, и отказа он не потерпит.

Но тут коса нашла на камень. Сэр Генрих категорически отказался от этого брака. Когда же его отец, сдерживая ярость, потребовал объяснить, в чём причина его упрямства, сэр Генрих признался, что уже женат, более того, его жена к этому времени уже носила под сердцем дитя», – вздохнув, произнёс Лорме, и вновь поворошил угли.

«И что же сэр Филипп?», – полюбопытствовал Патрик.

«О, ярость его не знала границ! Он бы ещё смирился, если бы его сын женился на бедной, но знатной девице. Или просто позабавился бы с Жанной, не вступая в брак. Но тут, наследник знатной, уважаемой семьи тайно женился на бедной крещёной иудейке! Да ещё, та ждёт ребёнка!

Он потребовал от сына расторгнуть этот «позорный», как он говорил, брак, бросить Жанну, и немедленно. В ответ, сэр Генрих повысил на отца голос, и заявил, что любит Жанну, и отцу придётся смириться с его решением. Кончилось всё тем, что сэр Филипп проклял сына, и лишил его наследства», – покачав головой, сказал истопник.

«Сэр Генрих был неправ, ему нужно было искать себе ровню. Но и сэр Филипп поступил жестоко», – заключил мальчик.

«Может ты и прав мальчик, может и прав. Но любви не прикажешь. А сэр Филипп не смог принять решение сына», – задумчиво произнёс старик.

«И что же потом стало с сэром Генрихом? На что он с женой жил, пока не умер от чёрной заразы? И что произошло с его женой и ребёнком?», – забросал вопросами старика Патрик.

«О, их судьба была печальна. Сэр Генрих навсегда покинул отчий дом. Бог знает, на что они жили с женой. Очевидно, торговля вином приносила кое-какой доход. Для сэра Филиппа это был страшный позор! Его сын стал презренным торговцем! Он даже запретил упоминать его имя в своём доме. Доходили слухи, что сэр Генрих собирается отправиться в плавание в богатые страны, чтобы заработать денег для жены, и будущего ребёнка. Но, не успел, не успел!», – вздохнув, и покачав головой, произнёс старик.

«То был тяжёлый год, очень тяжёлый для всех нас. Господь послал нам испытания. Сначала из-за холодного и дождливого лета второй год подряд, случился неурожай. Многие крестьяне голодали. К чести сэра Филиппа нужно сказать, что он поделился зерном с несчастными. Но всё равно, всем

помочь было невозможно! Запасов было слишком мало! Люди ели траву, и умирали от голода!

Никогда не забуду, как моя мать налила моей младшей шестилетней сестрёнке суп из щавеля на воде. Та, съев полную тарелку, и не наевшись, попросила ещё. Но мать ей не дала, заявив, что тогда Кати, так звали мою сестру, опухнет от воды. Как же Кати, бедняжка, плакала! Её слёзы падали прямо в пустую тарелку».

«Я хорошо знаю, что такое голод, и сочувствую вам», – тихо произнёс

60

мальчик.

«Спасибо, за добрые слова», – кивнул старик.

«Я тогда был юный и сильный. Мог охотиться в лесу. Сэр Филипп нам милостиво это разрешал. Боже, какое это было счастье, когда тебе удавалось поймать в силки зайца, или куропатку! Но впереди нас ждали новые, ещё более страшные испытания! Надвигалась зима. С припасами было очень туго! А ведь нужно было как-то продержаться до весны. А тут ещё пришла «чёрная смерть». Говорят, что её завезли торговцы товарами с Востока. Но большинство считали, что эта зараза, наказание всем нам за грехи!», – вздохнув, сказал старик.

«Во Фландрии, откуда я родом, «чёрная смерть» унесла много народа. От неё умерли мои родители, и младшая сестрёнка. Сам я выжил чудом», – с грустью произнёс Патрик.

«Ты много пережил, мальчик. Надеюсь, ты будешь долго жить, за своих родителей, и сестру. И дай Господь, твоя жизнь будет счастливой», – посочувствовав, пожелал ему Лорме.

Помолчав, он продолжил свой рассказ: «Страшное тогда было время!

Люди умирали в городах и деревнях. В домах, на улицах, вдоль дорог лежали трупы, и никто их не убирал. Все боялись.

Сэр Филипп собрал за стенами своего замка, здоровых крестьян, сколько мог вместить. Приказал запереть ворота замка, и никого не пускать. Моей семье повезло. Мы были все здоровы, и укрылись за стенами замка.

Потом мы узнали, что в Бордо появился какой-то лекарь, который боролся с «чёрной смертью». Он приказал сжигать трупы, окуривать жилище травами, и протирать руки, после общения с больным, раствором уксуса. Не знаю, это помогло, или Господь сжалился над нами, но тогда «чёрная смерть», постепенно отступила. Так мы пережили эту страшную зиму.

Мы тогда не знали, что позже «чёрная смерть» вернётся, и заберёт любимую супругу сэра Роберта, леди Алисию, и его маленького сына Брайана. Сам сэр Роберт в то время был в новом походе против неверных. Но это было позже, а тогда мы радовались, что выжили, и что наконец-то пришла весна.

И тогда же, ранней весной, на пороге замка де Комбс, появилась старуха, с младенцем на руках.

«Старуха с младенцем?», – удивился мальчик.

«Именно так! Старуха с младенцем на руках», – кивнул старик.

«И что же она хотела?», – поинтересовался Патрик.

« Я тогда прислуживал сэру Филиппу, и был свидетелем их разговора. Она сообщила сэру Филиппу, что его сын, Генрих, умер от «чёрной смерти» в Бордо. А его невестка, Жанна, скончалась накануне от послеродовой горячки. Сама старуха была повивальной бабкой, и ухаживала за бедняжкой из жалости. Перед смертью Жанна попросила её отнести младенца в замок де

61

Комбс, и передать его сэру Филиппу.

«Она сказала, что вы, господин, его родной дед. Больше о нём некому позаботиться», – заявила старуха.

Не один мускул не дрогнул на лице сэра Филиппа.

«Заплатите старухе за труды пять золотых, а бастарду*6 найдите кормилицу в деревне, и подыщите приёмную семью, я щедро заплачу, а когда он подрастёт, отправьте в монастырь! Больше я ничего не желаю о нём слышать», – распорядился он.

«Но ведь ребёнок родился в браке, и не был бастардом! А, значит, имел все права, в том числе и право, носить имя де Комбс!», – воскликнул мальчик.

«Всё так, ты прав!», – кивнул Лорме.

«Вот только сэр Филипп не желал признавать ни этого брака, ни своего внука! Он тотчас вызвал легиста*7, который помог составить ему завещание.

По нему, младенец лишался всех своих прав, а всё состояние рода де Комбс переходило после смерти сэра Филиппа к его младшему сыну, Роберту, и его потомству!», – сообщил старик.

«А что же потом стало с младенцем?», – полюбопытствовал Патрик.

«Не знаю, Патрик, не знаю! Судьба была к нему несправедлива!», – покачал головой старик.

«Неужели сэр Филипп так и не раскаялся в том, что отказался от родного внука?», – спросил мальчик.

«В своих грехах он держит теперь ответ перед Господом. Однако, хотя и внешне сэр Филипп ничего не показывал, было видно, особенно в конце его жизни, что это решение тяготило его», – произнёс Лорме.

«А как нарекли того младенца, сына сэра Генриха и Жанны?», – спросил Патрик.

«Погоди-ка, дай вспомнить, столько лет прошло!», – задумавшись, наморщил лоб Лорме.

«Вспомнил! Старуха сказала, что его окрестили Ричардом!», – воскликнул он.

Патрик почувствовал, как его спину порыл липкий холодный пот, несмотря на то, что в комнатке было жарко. Теперь всё сходилось.

Наши дни. Санкт-Петербург.

Сначала за дверью было тихо. Потом Павел услышал шаги. Кто-то подошёл к двери, и посмотрел в глазок.

«Откройте, я из полиции!», – произнёс Павел, раскрыв своё удостоверение, и поднеся его к глазку.

Раздался лязг замка, и дверь распахнулась. На пороге стоял светловолосый парень с приятными чертами лица, большими светло-серыми глазами, и капризными губами. Выйдя на лестничную площадку, он прикрыл за собой дверь.