Или поцеловать его.

Я сглотнула стоявший в горле ком.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Выбиваю признание.

— Ч-что?

— Признание, Вера. Признайся, что отзыв был твой, и что ты не имела это в виду.

Я закатила глаза, имитируя браваду.

— Никогда.

Он опустил голову, жар накалялся, смещаясь, эволюционируя из одного вида отчаяния в другое. Его взгляд упал на мои губы.

— Вера, — предупредил он.

Я задрожала от того, как его глубокий голос вился вокруг моего имени. Он был очень близко. Так устрашающе. Настолько великолепно, что я не позволю себе признать это.

— Скажи мне, что отзыв твой, — потребовал он.

Покачав головой, я осознала, что прямо сейчас мне стоит бояться его. Травма моего прошлого должна была оживить нагнетающий страх, панику и отчаяние. Я должна была отбиваться и кричать или как минимум свернуться в беспомощный клубок никчёмности.

Вместо нервного срыва, я испытала нечто иное, нечто полное волнения и страсти и голода. В то же самое время я поняла, что намеренно подначивала Киллиана, чтобы увидеть насколько далеко могу зайти с ним. Я призналась самой себе, что не боялась его. Что я даже взрастила некого рода доверие к нему.

Во всяком случае, я верила, что он не причинит мне боли.

Если бы я вчера вообразила себе такой сценарий, я бы отнекивалась. Я бы поддерживала тот факт, что все шеф-повары, возможно даже все мужчины на планете (за исключением папы и Ванна) были одинаковыми. У них у всех было чрезмерное эго и потребность быть взлелеянным, и все они ждали, чтобы им поклонялись и повиновались. И когда что-то шло не по их плану, они срывались на тех, кого больше всего могли ранить.

Вчера я считала, что все мужчины были придурками, и возглавлял этих всех придурков Киллиан Куинн.

Сегодня он заставил меня признать правду. Киллиан может быть и придурок, но он был не только придурком. Он был мужчиной, но не был плохим.

Самое главное, он вовсе не был похож на одного конкретного мужчину.

И для меня это было очень важно. Мало того, что я не сомневалась в Киллиане, я доверяла ему. Я верила, что он не причинит мне ни физической, ни вербальной, ни эмоциональной боли. Может он и сказал пару сердитых фраз в прошлом, но они не были предназначены для манипулирования или контролирования меня. Он не был злорадным и грубым без особой причины на то.

Самое главное, эти фразы не разрушали меня. Если уж на то пошло, я стала более искусным шефом благодаря ему.

Это не значило, что он был полностью прощён за прошлые действия или что мой отзыв на "Yelp" не был полностью справедлив. Но это означало, что может быть я всё-таки была не окончательно сломлена.

— Заставь меня, — подначила я его.

Его взгляд вновь упал на мои губы, и я не поддалась сильнейшему желанию облизать их, а это было очень сложно.

— Признай, что отзыв твой, и я не буду тебя пытать.

Я удивлённо вскинула бровь.

— Я очень напугана. Правда.

Уголки его рта приподнялись в дёрзкой улыбке.

— Хорошо.

И он начал мстить.

Вот мерзавец.

Одной рукой он стиснул моё правое бедро. Сначала я была так потрясена, что взвизгнула. Но потом он прижал большой палец к чувствительному месту и я начала извиваться. Другой рукой он ухватился за левый бок, и я стала похожа на умалишённую, пытающуюся стряхнуть его с себя.

Я стала задыхаться, когда он провёл руками по моему телу, поднимая их с бёдер на мои рёбра, тыкая, нажимая и щекоча, пока слёзы не потекли из уголков моих глаз. Он не остановился. Он щекотал меня до тех пор, пока я не стала сомневаться, что смогу дышать — пока не уверовала, что он защекочет меня до смерти.

— Ладно! — пропыхтела я. — Ты выиграл! Ты победил!

— Признайся, что это ты написала отзыв, — потребовал он.

И поскольку он до сих пор не прекратил меня щекотать, я яростно закивала.

— Ладно, я написала. Я — Нанананабубу.

Он отступил немного, но недостаточно.

— А теперь скажи мне, что тебе жаль.

— Мне жаль, — я рассмеялась, теперь было проще дышать. — О, Боже мой. Мне очень жаль.

Он перестал щекотать меня, но его руки остались на моей талии, и я поняла, что пальцами вцепилась в его футболку в отчаянной попытке избавиться от него. Это не сработало. По всей видимости, вместо этого я решила прильнуть к нему.

Мы были в непосредственной близости. Наши тела прислонялись друг к другу из-за нашей борьбы, везде, где мы соприкасались, пылал жар, зудя новой энергией и новым интересом.

Он получил желаемое, но он не отодвинулся от меня.

— А теперь мне надо, чтобы ты полностью удалила отзыв.

Его напряжённое серьёзное выражение лица лишило меня веселья и удовольствия мести. Под его взглядом мне хотелось заёрзать, но мы были слишком рядом. Ёрзание лишь только приведёт к ещё большим проблемам.

— Что если я на самом деле так считаю?

Его взгляд вспыхнул неуверенностью.

— Правда? На самом деле так считаешь?

Я закусила нижнюю губу, но не смогла убедить себя соврать.

— Нет, — прошептала я. — Нисколечко.

Он снова склонил ко мне голову, ещё ближе, остановившись на расстоянии укуса.

На расстоянии поцелуя.

— Тогда удали свой подлый отзыв. Пожалуйста.

Это было настоящее "пожалуйста". Его "пожалуйста" всегда будут работать. Слово прозвучало слишком хрупким для его развратного рта, слишком приятное для кого-то такого жёсткого. У меня не было ни единого шанса.

Не глядя, я стала ощупывать столешницу в поисках телефона. Устроив демонстрацию с разблокировкой телефона и открытием приложения "Yelp", я принялась удалять свой отзыв с сайта.

Я в любом случае не планировала оставлять его там. Но мне было интересно узнать, как скоро он обнаружит его.

Три дня.

Видимо я не одна была одержима отзывами.

Я показала ему экран с сообщением о подтверждении.

— Вот. Удалила.

Он опустил голову в облегчении, лбом задев мою щёку.

— Спасибо.

— Надеюсь, твоё эго восстановилось, — пошутила я в попытке выпутать нас из этого трудного положения — в прямом и переносном смысле.

Он всё ещё стоял, склонившись надо мной, заставив все мои позабытые девчачьи места пробудиться и заострить внимание.

Он усмехнулся, и от этого звука его грудь завибрировала напротив моей груди.

— Над моим эго висит постоянная угроза, когда ты рядом, Делайн.

Подняв голову, он впился в меня взглядом. Он легонько провёл руками по столешнице и по моим бёдрам. На секунду я испугалась, что он снова начнёт щекотать меня, но затем он запустил кончики пальцев под мою белую футболку и обхватил руками мою талию.

— Спасибо, что удалила отзыв.

— Ты уже говорил это, — прошептала я, нервничая, испытывая возбуждение и смущение в тоже время.

— Но я серьёзно, — уголки его рта подёрнулись в искренней улыбке. — Я просто хотел, чтобы ты знала.

Я могла лишь моргнуть. Я знала, что он собирался поцеловать меня. Я просто знала это.

И я была права. Он сократил расстояние между нами, его полные губы отыскали уголок моего рта и оставили там сладкий, медлительный поцелуй.

Я поёрзала, когда его борода оцарапала мою кожу, вскользь коснувшись меня с вызывающей интерес смесью мягкости и грубости. Я очень быстро решила, что люблю чувствовать его бороду на моей коже.

Ой, как же мне это нравилось.

Он поцеловал меня ещё раз, оставив поцелуй на подбородке, а потом отпрянул, полностью нас разделив. Я снова задрожала, но на этот раз из-за потери тепла его тела, ощущения его кожи на моей.

— Ни пуха, ни пера, шеф, — пробормотал он, прозвучав таким разгорячённым и взволнованным, какой я чувствовала себя.

— И тебе, — прохрипела я.

Он ещё раз испытывающе посмотрел на меня, а потом вышел из моего фургона и неторопливым шагом направился через площадь к "Лилу".

Я таращилась ему в спину в полном изумлении, пока он уходил. Не думала, что мой фейковый отзыв вызовет у него подобную реакцию. И совершенно точно не знала, что делать с такой реакцией.