…Уж если у нас получался задушевный разговор, то мы с ТиВишей могли разговаривать долго, иногда за полночь. И всё не могли разойтись… «Подожди, не торопись, должно произойти что-то важное. Не здесь – там». Она заговорщицки посмотрела на меня поверх очков и показала рукой вверх. «Ты знаешь, как я называю это время года? Это Сиреневень! Ты не замечал, что это необычное время? Вот как раз такое», – и мы оба стали смотреть в ночное окно.

С неба срывался редкий снежок, он припорашивал углы домов, волнами пролетал под жёлтым фонарём, освещавшим опустевшую улицу. «Это время, когда один год уже закончился, а другой ещё не начался. И дни такие, как бы сиреневые… В это время надо покупать ёлку и готовить подарки…»

Мы молчим, смотрим в окно, и оба чувствуем, как что-то происходит. «Ну вот, – улыбается ТиВи, – теперь можешь идти. Нет, погоди… Раз уже Сиреневень, вот, возьми это. Это знаешь, какая замечательная свечка! Её мне подарила мама одного потрясающего ребёнка. Она будет очень тепло гореть, вот увидишь. Ну всё… Пока, пока, мне завтра в собес с самого утра, мама какие-то там льготы усмотрела, которые ей положены. Надо идти выяснять».

Мы прощаемся, и я ухожу в Сиреневень…

В гости Татьяна Викторовна приходила с большими сумками, где лежали самые разнообразные предметы: книги, фотографии и подарки, еда для людей, корм для собак, постоянно какой-то реквизит, а то и целые декорации её занятий, как она называла свои семинары и лекции с учителями и родителями. Но «читать» лекции, просто что-то традиционно объяснять, не могла. Её мысли «вытворялись» – наглядно, символично, образно, осязаемо.

Она была по-анархистски свободна, неуправляема и асимметрична во всём: писала вкривь и вкось, а то и по диагонали, предпочитала неровно нарезанную бумагу и – больше давала, меньше обижалась, острее переживала.

Её любимое слово было «потрясающий»…

Татьяна Викторовна всегда ездила поездом, в плацкартном вагоне. И всегда привозила из поездок какие-нибудь истории. Последняя, которую она мне рассказывала, была про солдатика. Парень, совершенно простуженный, ехал под Новый год из части в часть, а на пути следования поезда стоял его родной город. И как же он переживал, что нельзя сообщить об этом маме! Ни телефона, ни денег. Татьяна Викторовна, как только вышла из вагона на своей станции, дала по указанному адресу срочную телеграмму в другой город. И вскоре получила ответ: мать и сын встретились. «Представляете?!» – Она радовалась как ребёнок.

Для неё это было естественно – соединять людей, вообще соединять. При нашей последней встрече она похвасталась так же по-детски непосредственно, что наконец-таки смогла придумать, как объяснить детям пятого класса, что такое совесть. Она соединила две человеческие фигурки из плексигласа – одну мутную, другую прозрачную – через две точки, сердце и живот, резинкой. Это были Человек и его Совесть. И, рассказывая разные истории, она показывала, что бывает, когда человек убегает или расходится со своей совестью, как происходит натяжение пуповины, которой они связаны. Ей-богу, в этот момент мне захотелось оглянуться и посмотреть, а где же моя собственная, в поле ли зрения, не опасное ли возникло натяжение…

Приходя в гости, ТиВиша приносила с собой много всего, но что-то и уносила: красивую коробочку, обёрточную бумагу, ненужную старую безделушку, которую она уже видела важной деталью будущих педагогических спектаклей. И еду – уже для какой-нибудь другой собаки…

В наш последний разговор ТиВиша рассказывала о дарении первого снега, сборе одуванчиков и расспрашивала меня о необычных семейных традициях. Речь зашла о летнем лагере, она попросила: «Привези много широкой бумаги – ватман, обои. Мы будем закатывать варенье!» – «Какое варенье?» – «Ну ты же помнишь, чтобы хорошо пережить зиму, нужно закатать домашнее вкусное варенье. Мы на этих листах нарисуем огромные банки. И все туда нарисуют, напишут то, что с ними хорошего произошло в лагере. Что они увидели, что открыли для себя. И мы это закатаем. И это будет греть всю зиму. И поможет её пережить».

Все мы живём в соседстве с детьми. И это соседство рождает множество ситуаций, на которые ты не можешь не реагировать.

Все удивительные истории с детьми начинаются обыкновенно.

Однажды зимой в окне дома напротив я увидела сразу шесть детских лиц, словно приклеенных к стеклу. Они смотрели на меня, я на них. Так продолжалось некоторое время. Несколько дней подряд мы просто смотрели друг на друга. Однажды я махнула им рукой, они тоже замахали. Так продолжалось ещё некоторое время. Потом, когда я выходила из подъезда, они стали кричать в форточку: «Тётя!».

Несколько дней, и я не выдержала, пошла на другую сторону: узнать, кто там живёт.

Оказалось, там поселилась многодетная чеченская семья. Мы стали с ними дружить. На Новый год вместе нарядили ёлку. Дети плохо знали русский, я предложила им походить к нам в клуб. И вскоре у них появились друзья-ровесники. Они перестали всё время смотреть в окно.

Если ты врач, то идёшь на любой вызов. Если ты взрослый, то идёшь на зов любого ребёнка.

Декорации для мероприятий клуба у меня лежат в пристройке на улице. Они очень красивые, интересные. Когда приходит время их разбирать, дети из нашего двора подходят, смотрят, знакомятся. Так вот и подошли ко мне маленькие девочки Наташа и Юля. А вскоре мне под дверь просунулся лист под названием ПИСЬМО. Там было написано: «Спасибо за доброту» и нарисовано два сердца: от Наташи и Юли.

Я сразу написала им ответ. Взяла большой красивый конверт, нарисовала на нём много красивых марок, надписала: «Девочкам». И прикрепила над своим почтовым ящиком.

Они быстро ответили: рисунок с цветами, но не только: «Переверни!». А там – «Раскас о нас». Рисунки с подписями. Причём «мы» для них – это и они, и я, и моя собака, и мяч, и цветы на моём окне. Рассказ о нашем общем мире. И так живём до сих пор: когда встречаемся, они вежливо здороваются и обращаются ко мне на «вы». А когда пишут – всегда на «ты», как к равной.

И я, как равная, отвечаю на все их письма, а они нетерпеливы и уже с утра бегут проверять почту.

Не так уж трудно быть взрослым, который считает, что какие-то вещи, важные для них, и на самом деле очень важны. Не подыгрывать «да-да-да», а серьёзно, со своей взрослой точки зрения понимать, что когда ребёнок пишет письмо, он приподнимается на цыпочки, приобретает новую для себя значимость. Как не поддержать его? Ребёнок узнаёт, что можно написать то, что трудно при встрече сказать. И потом – это на самом деле важное событие: получение письма.

Сегодня, к сожалению, жизнь многих детей лишена событий. Родителей волнует только будущее ребёнка. Они настойчиво выращивают его будущее, не обращая внимания на естественное состояние настоящего.

Фантазии, мечты, друзья, игры – всё это кажется несерьёзным на фоне полезных образовательных занятий. И даже так: «Перестань ты говорить по телефону, займись делом, тебе же учить надо!».

Взрослые втащили в дом законы социальности, и это повсеместно: дома ребёнка тренируют по законам школы, смотрят на него глазами учителя или потенциального работодателя. Не родными глазами.

Даже проблемы здоровья и питания решаются не собственным чутьём, а авторитетным мнением. Ребёнка выращивают, словно поросёнка или телёнка, по внешним правилам. Вся детская атрибутика отсекается, забота о сегодняшнем состоянии ребёнка не подразумевается. И получается, что ребёнок в своих конкретных необходимостях одинок. У него даже нет дома безопасной территории детства: семья живёт по тем же суровым законам выживания, что и общество.