– Как же это гениально! Мне давно не доводилось видеть столь не примитивные квесты! Браво, организаторам!

– Не томи же, – торопит своего друга Бабур.

– Во втором коридоре, если затаить дыхание, можно отчетливо услышать музыку, которую играют сталагмиты и сталактиты. Да-да, не удивляйтесь! Я не знаю, как организаторы добились этого, но, скатываясь и падая, капли воды играют вступление увертюры «Волшебной флейты» Моцарта! Вольфганг Амадей был без ума от этого инструмента!

– Друг мой, это ты гениален! Готов поспорить, ты прекрасный и знаменитый музыкант в родной стране! – восклицает Бабур и не сводит с Диеза восхищенного взгляда.

– К сожалению, это не так, – с грустью в голосе возражает тот. В Америке сложно заработать деньги на музыке. Я работаю в компании, обслуживающей лифтовое оборудование, и играю с приятелями в музыкальной группе в подземных переходах и на городских площадках…

– Когда ты выиграешь 3 миллиона долларов, то обязательно станешь звездой! – простодушно заверяет его Бабур.

Меня удивляет их диалог. Я презираю такую наивность, но сердце неожиданно наполняется щемящей тоской – настолько мне не хватает веры в простую человеческую доброту и теплое слово.

***

Мы продвигаемся дальше в указанном Диезом направлении. Теперь долговязый парень стал звездой. Игроки не устают раздавать в его адрес похвалы, хлопать по плечу, расспрашивать про несложившуюся музыкальную карьеру. Музыкант все сносит с достоинством, застенчиво улыбается и вежливо отвечает на вопросы. Преданнее всего умиляется его талантам низкий пухлый друг. Диез и Бабур напоминают мне Страшилу и Железного Дровосека из известной детской сказки «Волшебник изумрудного города». От подобного сравнения на моих губах непроизвольно растягивается улыбка. Быстро беру себя в руки – слишком безобидной и веселой кажется эта игра, не идет ни в какое сравнение с раундом пять лет назад…

Обращаю свое внимание на Лолу. Девушка идет одна, склонив голову и абстрагировавшись от всего происходящего. Сейчас или никогда! Вот он – момент истины. Я тихонько подкрадываюсь сзади и зову:

– Блонда!

Девушка резко оборачивается и ищет глазами того, кто позвал ее – так реагируют погруженные в собственные мысли люди, когда слышат свое имя. Наконец, ее взгляд останавливается на мне. На секунду Лола замирает на месте. Осознав, какую ошибку только что совершила, она быстрыми шагами подходит ко мне и останавливается так близко, что я могу чувствовать ее частое дыхание на лице.

– Считаешь себя самой умной? – выдавливает она сквозь стиснутые зубы. – Так вот, забудь! Мы с тобой не подруги, не товарищи и не знакомые. Я забыла все, как страшный сон, и тебе советую. Мне не нужны твоя помощь, поддержка и забота, ясно?

Ошарашенная подобной реакцией, я даже не нахожусь, что ответить.

– Скажешь кому хоть слово, и я убью тебя. Поняла? – с этими словами она разворачивается и удаляется от меня.

– Мне совершенно все равно. Если тебя не раздавило в тех пещерах – поздравляю. Но сдохнуть здесь – это твой выбор, – холодно кидаю я ей вслед. Если Лола, то есть, Блонда и услышала эту фразу, то даже не повернула головы в мою сторону.

Глубокая досада и разочарование переполняют меня. Несмотря ни на что, я была рада видеть Блонду живой и на секунду понадеялась, что мы действительно могли бы помочь друг другу пережить то, что с нами произошло тогда, и то, через что еще придется пройти. Но так будет лучше. Да, намного лучше. Ненависть с ее стороны и равнодушие с моей – это то, что мне сейчас нужно. Временное затишье всегда предвещает бурю – никто лучше меня не знает Корпорацию Антакарана. Все еще пребывающие в неведении игроки будут умирать один за другим, и я не стану их оплакивать. Напротив, это будет лишь ускорять приближение столь заветного финала. Я стану победителем! И всем воздастся по заслугам!

Успокоенная собственными мыслями и абсолютно потеряв всяческий интерес к Лоле-Блонде, я продолжаю свой путь.

Лола

Я узнала Лавину, едва оказалась в зале Собрания. Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Мне неизвестно в точности, чем закончился финал – это всегда оставалось темой табу для Алекса – но Лавина оказалась в травматической коме без единого шанса на выздоровление. Конечно, судьба незавидная, но, по сути, это никак меня не касалось. И вот она, собственной персоной, живая и невредимая, необъяснимым образом появляется передо мной! Я недолюбливала ее с того самого момента, как увидела на борту самолета, направляющегося в место Локации пять лет назад. Помню, как в салон вошла немного суетная девчонка, одна из тех, кто не отдает себе отчета в собственной привлекательности и умении воздействовать на других людей. Она казалась очаровательной в своей небрежности и, в отличии от меня, совершенно не зацикленной на внешности. Красивая оболочка всегда была средством скрыть внутренний мир, переживания и трудности, с которыми мне приходилось сталкиваться в течение всей жизни. Ей же это было совершенно ненужно – изнеженному родительской любовью созданию, окруженному признанием и уважением окружающих. Словно нежному тепличному растению ей оставалось неведомо страдание, существующее в этом мире – ни побои, ни проклятия, ни ощущение ненужности… С первого взгляда я почувствовала презрение, отторжение, раздражение…зависть?

Но, насколько велика была антипатия, настолько же велико и странное волнение, которое она вызывала во мне. Наверное, дело в глазах Лавины – столько в них заключалось жизни, тепла и внутреннего света, который лучился из их синевы, заливая все кругом, создавая в этом погрязшим в пороках мире какой-то радостный микроклимат. Умение быть счастливым в нашей жизни всегда казалось мне неуместным и недостижимым! Неудивительно, что со временем ей удалось расположить к себе всех участников. А я… Стыдно признаться, но иногда мне хотелось оказаться на месте ее воображаемой подруги Лилу. Ах, к черту эти сантименты!

Не менее странным было увидеть здесь Алекса. Алекс… Мое сердце по-прежнему сжимается от одного взгляда на этого смуглого мужественного парня. Вне всякого сомнения, он хорош собой, но для меня это не имеет значения. Никогда не имело. То, что меня так болезненно притягивает к нему – это полный противоречий и потаенных уголков внутренний мир, в котором я могла скрыться от самой себя. Блуждая по коридорам его души, открывая в ней каждый раз новые закоулки, пугаясь, умиляясь, возмущаясь, мне даже порой удавалось чувствовать себя счастливой. Алекс не раз заставлял меня взлетать, но каждый раз падение оказывалось настолько болезненным, что эта игра во «взлет-падение» начала вызывать во мне нездоровую зависимость. Я до сих пор с содроганием вспоминаю свою «ломку» после того, как, наконец, нашла в себе силы прекратить эти мучительные отношения. Слава Богу, сейчас все в прошлом. Взгляд его темных лукавых глаз периодически останавливается на мне, задерживается на долю секунды и продолжает свой путь. Я для него – незнакомка, коей, впрочем, всегда оставалась. Догадывался ли Алекс когда-нибудь, что значил для меня? В моменты наших ссор, примирений, моей постоянной игры в равнодушие, его приступов безграничного эгоизма? Что он делает здесь, какого черта выводит меня из равновесия на четко продуманном пути?

Что ж, какие бы цели Алекс с Лавиной ни преследовали, мне до этого нет дела. Потому что единственное, что имеет значение, это моя собственная цель! Я сделаю все, чтобы ее достичь. И стану победителем, чего бы это ни стоило! Даже если придется пройти через этот ад еще раз.

В таких глубоких размышлениях Лавина и застала меня врасплох, произнося вслух давно забытое имя. Блонды больше не существует, также как и Хелены. Она умерла пять лет назад в том ужасном подземелье, полоумная, покинутая всеми и до смерти напуганная. Теперь меня зовут Лолита в реальной жизни, или просто Лола, как здесь.

Я рассвирепела от того, как ловко Лавине удалось провести меня! Ярость вылилась в пламенную речь, но я ни о чем не жалею. Не имею ни малейшего желания пытаться казаться дружелюбной и скрывать истинные чувства от нее.