– Может, хоть пять минут?

– Теряете время.

И Лада заскрипела карандашом по бумаге. Но со страху, естественно, ничегошеньки не получалось. Проведет линию – сотрет, проведет – сотрет. Еще часы над дверью противно тикали. Минута пролетела за секунду. Тогда несчастная закрыла глаза и представила себе бескрайнее поле, усеянное васильками и ромашками, по которому она бежит с распущенными волосами, а за ней следом бежит толпа коллекторов с нагайками. Почему с нагайками? Да кто ж его знает! После такой чудесной самопсихотерапии как-то резко захотелось поработать. Лада снова посмотрела на мерцающие бриллианты. Здесь только платина. Никакого золота или серебра.

Скоро она забыла и про часы над дверью, и про короля здешнего, который следил за ней точно ястреб, соскучившийся по человечинке. Но творческий процесс был нагло прерван в самый неподходящий момент.

– Время вышло! – прозвучало, словно гром среди ясного неба. – Вы не справились.

– Но… как же… я ведь почти. Еще чуть-чуть осталось. Дайте хоть закончить.

– Нет. Здесь работают профессионалы. Вы же не профессионал. Идите домой, лепите дальше свои побрякушки. Всего хорошего, – и отвернулся к окну.

На что Лада открыла рот, но и звука не смогла произнести. Это как же так? Тем более, она почти закончила, пары штрихов не хватает. И это за две минуты! Даже не посмотрит что ли?

– Прошу прощения, но …

– У вас еще и со слухом плохо? Я же сказал до свидания.

И впервые Лада не запаниковала, не начала плакать, а наоборот, разозлилась так, что чуть зубами не заскрипела.

– Ладно, – запихала в сумку карандаш, лист с рисунком, телефон, портфолио. – В такой атмосфере не то, что работать, находиться противопоказано, – пробубнила себе под нос. – Неудивительно, что ничего придумать не можете.

– Что, что? – аж развернулся от такой дерзости.

– Ничего, – и хлопнула дверью.

Вот урод! В училище был один препод, который вел себя как зверь, но даже он давал время на подготовку перед ответом. А этот… пуп земли недоделанный! А все они такие, эти пупы. Живут в полном отрыве от реальности, что для них простые люди? Да ничто!

Но сразу уйти не смогла, все-таки не любила оставлять работу недоделанной, потому подошла к окну, разложила все необходимое на подоконнике и дорисовала эскиз. Внесла последние штрихи, отчего даже полегчало, а злость сменилась желанием ответить грубияну в подходящей для него манере, тогда скомкала бумагу и снова вернулась в кабинет. Королев тем временем шелестел документами, сидя за столом.

– Хотели что-то особенное?! – выпалила с гордо поднятой головой. – Пожалуйста! – и бросила в этого Квазимодо из списка Форбс скомканный эскиз. Пусть подавится.

– Карандашик, кстати, не забудьте вернуть.

– Да ради бога! – пульнула следом карандаш, который угодил хозяину Регента в галстук. Жаль не воткнулся.

– Вы закончили истерить? – так и не шелохнулся с места. – Тогда прошу на выход.

А когда она ушла, хотелось верить, что насовсем, Денис подобрал скомканную бумагу и лукнул в мусорное ведро. Типичная неуравновешенная дура. Таких к нормальным людям и подпускать нельзя.

– Типичный хрен с короной на ушах, – прошептала Лада, протискиваясь между сотрудниками, которых чрезмерно много набилось в лифт.

Да лучше на трех работах работать, чем сидеть под началом такого Цербера. Видимо настолько неуверен в себе, что отыгрывается на остальных, пользуясь положением. И хорошо, что в маске ходит, прячет половину самодовольной физиономии.

В этот момент в конференц-зал пожаловал начальник отдела кадров.

– Денис Викторович? – удивился, обнаружив здесь босса. – А Крамер уже отпустил девушку?

– Девушку отпустил я. Пусть катится эта идиотка на все четыре стороны. Больше никаких женщин, все, пропиши это в требованиях к кандидатам.

– Как скажете. Но, позвольте поинтересоваться, что случилось?

– Она не справилась, из-за чего закатила истерику, – затем опустил взгляд на мусорное ведро. И все-таки, что же она там нацарапала второпях? – Вы чего-то хотели, Петр Николаевич? – потянулся к скомканной бумаге.

– Нет-нет, – и тотчас покинул помещение.

А Денис достал комок, развернул. Н-да… портфолио точно принадлежит психопатке. И немедля испытал гадливое чувство, когда вроде бы и нашел то, что искал, но гордость и убеждения не позволяют принять стратегически верное решение. На бумаге была изображена подвеска, состоящая из пластины в форме квадрата с одним единственным отверстием, в центре коего был крупный камень. Безобразно крупный, но оттого и идеально вписывающийся в общую картину. И крепилась подвеска на дугу из, очевидно, того же металла. Просто и в то же время дерзко. А присмотревшись к пластине, рассмотрел в углу той гравировку. Печатную букву «R».

– Эй, ты чего, а? Ну-ка, иди сюда, – Таня с порога обняла подругу и затянула в квартиру, затем усадила на банкетку.

– Я бездарщина, – и звучно высморкалась в бумажный платочек. – Куда вообще рыпалась? Зачем?

– Да что случилось-то?

– Меня выставили. Причем сам глава компании.

– Тебя Королев собеседовал? – вытаращила глаза.

– Угу, – полезла за вторым платочком, – дал мне три минуты на эскиз и ни секундой больше. Я почти справилась, а он. В общем, бросила в него бумагой и карандашом. Теперь можно забыть о Регенте. Ну и черт с ним. Все равно не мой уровень. На самом деле, это даже смешно. Я – продавщица-поделочница и ведущая компания под началом олигарха. Бред ведь.

– Ты бросила в Королева карандашом? – аж побледнела.

– Не сдержалась. Не знаю, что на меня нашло. Но что-то явно нашло. Видимо навалилось все разом, раньше бы встала тихонечко и ушла. Надеюсь, в суд на меня не подаст за нанесенный вред здоровью, – печально усмехнулась. – Они ж какие, эти всесильные… нежные все.

– Да и забудь, – махнула рукой. – Сходи пока в душ, а я заварю нам кофе, как раз купила вчера вафельный тортик.

– Ты права.

А когда пошла в душ, раздался звонок сотового. Лада посмотрела на экран и на душе стало еще поганее. Звонили из банка. Чудесно! Просрочка пошла по третьему кредиту. Господи, да почему же она такая дура? Ей теперь не выкарабкаться из этой ямы, ни за что не выкарабкаться. Общая сумма долга с процентами и пенями уже достигла двух с половиной миллионов. И рада бы продать что-нибудь, да нечего, кроме себя. Отец с мамой живут за тридевять земель в маленькой двушке, зарабатывают копейки. Но будь ситуация лучше, все равно бы к ним не обратилась. Это же какой позор. Приехала в Москву, называется, за лучшей жизнью. В итоге вляпалась по самое не хочу. Надо было сидеть дома, уж работу продавца нашла бы и в своей Тюмени.

Тем временем в семидесяти километрах от Москвы в одном из лучших ожоговых центров, у кабинета заведующего отделением стоял Королев.

– Ох, Денис Викторович, – пожал ему руку доктор, – я ждал вас позже.

– Я скоро улетаю в командировку, поэтому хочу обсудить лечение заранее. Как он?

– Операцию перенес хорошо. По-прежнему в реанимации, решили подержать на пару дней дольше.

– Почему? – а глаза потемнели.

– Затрудненное дыхание. Но вы не переживайте, такое бывает.

– Что дальше?

– Как состояние нормализуется, переведем в палату интенсивной терапии. Но, вы знаете, – как-то замялся, – персонал персоналом, однако ваша поддержка была бы куда важнее.

– Нет. Это лишнее. Лучше без меня.

– Хорошо, я вас услышал.

– Медикаменты будут нужны?

– Да, но позже. Сейчас все есть. Вы спокойно езжайте по делам, а если что-то экстренно понадобится, я с вами свяжусь.

– Ладно.

– Может, хотя бы взглянете? Я бы вас проводил.

– Послушайте, Геннадий Максимович, у нас с вами изначально была договоренность. Так давайте не будем отступать от нее.

На что доктор кивнул.

И когда Королев удалился, к заведующему подошла реаниматолог отделения:

– Не захотел? – посмотрела в сторону выхода.