— Эй, Поттер!

Джеймс ускорил шаг, стоило услышать позади задорный возглас Эванс.

Господи, уже целый год проходу не дает! Джеймс отсчитывал дни до наступления каникул, чтобы поскорее уехать домой и не видеть этой наглой девицы целых два месяца. И вот этот прекрасный день настал — уже завтра утром отправляется экспресс до Лондона.

— Ты куда так несешься, а, Поттер? — Эванс его бегом нагнала и окинула масляным взглядом, от которого у Джеймса сразу ком в горле встал. — Тебя будто гигантский кальмар за зад ужалил.

— Отстань, Эванс, мне не до тебя сейчас, — строго произнес Джеймс, покрепче сжимая учебники, которые он нес в руках.

— В библиотеку торопишься? — усмехнулась она, кивнув на учебники.

— И как ты угадала?

Джеймс действительно торопился в библиотеку, чтобы сдать все книги. Сегодня был последний день, когда они сдавали экзамены, поэтому, они ему больше не понадобятся.

Эванс добавила шагу, обогнала его и встала перед ним лицом, продолжая идти спиной вперед. Слегка приподняв уголки губ, она вновь окинула его горящим взглядом. Джеймсу всегда становилось неловко от пристального взгляда изумрудных глаз.

— Есть планы на лето? — спросила она, немного склонив голову к плечу, отчего копна ее огненно-рыжих волос перевалилась на один бок.

— Есть, — сухо ответил Джеймс и отвел взгляд, поправив сползающие очки.

Отец Джеймса — пастор в одной английской церквушке, — обещал всю их семью в августе свозить на море.

— Можем встретиться, — произнесла Эванс. — Ты когда-нибудь бывал в Годриковой Впадине?

— Нет, не бывал, — все также сдержанно произнес Джеймс.

В Годриковой Впадине он вправду ни разу не был, но ему всегда хотелось посетить это удивительное место — родину самого Годрика Гриффиндора.

— Приезжай! — воскликнула Эванс. — Я тебе такое покажу, закачаешься, — она растянула губы в похотливой улыбке и вздернула брови.

— Прекрати, Эванс, — раздраженно ответил Джеймс, — я к тебе не поеду.

— Да ладно тебе, — усмехнулась она. — Ко мне еще Блэк приедет, — добавила она, внимательно наблюдая за его реакцией. — С ней-то ты, наверное, захочешь встретиться.

Джеймс взметнул на нее взгляд, в один момент заволновавшись.

Блэк и Эванс были подружками. Самые популярные девочки в школе. Зеленоглазая и рыжеволосая Лили и сероглазая брюнетка Лира. Не только красавицы, но и одни из первых учениц. Лили, к тому же, была капитаном их сборной по квиддичу и играла на позиции охотника.

Они были полными противоположностями, как внешне, так и по характеру.

Лили всегда носила джинсы в обтяжку или короткие юбки, дополняя это весьма открытыми майками с яркими рисунками и эмблемами рок групп. Она носила ботинки на толстой подошве, чересчур громко говорила и даже иногда курила! Она постоянно подбивала своих подружек прогуливать занятия, а кто нанес школе больше увечий: она или Пивз, еще подумать надо. А уж как она любила выделываться на поле, попусту рискуя, — уму непостижимо. Но, как бы Джеймсу не нравилась она и ее кричаще-аморальный облик, он не мог не признать — Эванс весьма талантлива. Преподаватели на нее нарадоваться не могли и пророчили ей большое будущее, если она направит свои таланты в мирное русло. Но Эванс направляла их на гулянки и развал школы, и трудилась, разве что, только на поле для квиддича.

А вот Лира была другой. Лира была более спокойной и сдержанной, хотя Джеймс часто замечал, как в глубине ее глаз адское пламя плещется. Она всегда ходила с неизменной легкой улыбочкой на губах и со вкусом одевалась в красивые платья. У нее были густые, вьющиеся волосы черного цвета, которые привлекли ничуть не меньше внимания, чем огненная грива ее подруги.

Она изящным движением откидывала длинную челку со лба и кокетливо опускала черные, пушистые ресницы. У Джеймса при этом внутри все дрожать начинало.

А еще она заливисто смеялась, будто звон колокольчиков проходил. И иногда она играла на фортепиано, которое стояло в их общей гостиной. Джеймс обожал эти моменты.

Она была из настоящей аристократической семьи и должна была учиться на Слизерине. Джеймс помнил, как в первые дни сентября их первого курса мадам Вальбурга Блэк прислала громовещатель своей дочери. Эванс тогда подпалила и уничтожила этот конверт, едва мадам Блэк к оскорблениям перешла.

Джеймс не знал нюансов и тонкостей воспитания детей в таких семьях. Но когда на следующий год в Хогвартс поступил Регулус — младший брат Лиры и наследник древнейшего и благороднейшего рода Блэк, он с большим презрением отнесся к одноклассникам Лиры и, главное, к ее подружке Лили — Эвансы были известными предателями крови. После этого Эванс при каждой удобной возможности задирала Регулуса и всех слизеринцев заодно. Но Регулусу доставалось больше всех. И чем старше они становились, тем изощреннее были издевки, вплоть до того, что на нем в один миг исчезала абсолютно вся одежда. Регулус в долгу не оставался, посылая проклятья в ответ и совсем не по-аристократически кричал: «Я тя прикончу, Эванс!».

Как говорили преподаватели, еще никогда эти два факультета не находились в таком остром состоянии войны. И все из-за Эванс!

А сколько мужских сердец они разбили — не счесть.

Джеймс и сам попал в сети одной из них. Он влюбился в Лиру еще на четвертом курсе.

Он не помнил, в какой именно момент это случилось. Возможно, когда их поставили в пару на Зельях. У него тогда весь урок руки дрожали под внимательным взором глубоких серых глаз. А стоило увидеть ее улыбочку, в жар бросало. Прошло почти два года, а он все еще помнит, как она склонилась к его уху и прошептала: «Ты так очаровательно краснеешь, Поттер». У него в тот момент всё сдавило в штанах, по позвоночнику словно разряд тока пустили. У него дрогнула рука и он вылил в зелье целый пузырек жабьей слизи. Последовал взрыв и неделя отработок.

Но именно тогда он понял, что в их компании вовсе не Эванс заводила, а Блэк. Он стал чаще за ними наблюдать и замечать, как Блэк, точно также, склонялась к уху Эванс и шептала ей что-то, после чего Эванс срывала уроки, нападала на слизеринцев и сбегала в Хогсмид посреди ночи.

— Эй, Поттер? Ты меня слышишь? — Эванс помахала рукой перед его лицом, недовольно цокнув языком. — Опять о своей Лире размечтался? Выглядишь, как блаженный, — с презрением усмехнулась она, развернулась, встала рядом и пошла с ним в ногу.

Джеймсу всегда казалось странным, почему вдруг Эванс начала донимать его своим вниманием. Ей хватало ухажеров, но она почему-то всегда досаждала ему.

А ведь она знает, что он неравнодушен к Лире. Правда, у них так ничего и не вышло. Да Джеймс и не пытался. Он не представлял, как сможет подойти к ней и хотя бы позвать гулять. Они с Лирой были в разных иерархиях. Он обычный маглорожденный парень, ничем не приметный. А она одна из первых красавиц школы, да еще и принадлежит к древнему аристократическому роду. Она всегда ходила с такой невозмутимостью и железобетонной уверенностью в своей неотразимости, что Джеймс и не представлял, как к ней можно подступиться. Такая девушка даже и не взглянет в его сторону.

Джеймс никогда никому не говорил о своих чувствах к Лире, даже своему приятелю Ремусу. И вообще старался этого не показывать, лишь любовался ею издалека. Но Эванс об этом знала. Она видела, как он смотрит на Лиру, и всегда на это многозначительно усмехалась.

Он старался отпустить свои чувства к Блэк и смириться с тем, что ничего между ними не будет, как неожиданно за ним начала увиваться Эванс. Всё началось год назад, в конце пятого курса, когда посреди обеда в Большом зале она во всеуслышание позвала его в Хогсмид. Джеймс тогда залился бордовой краской и пулей вылетел из зала.

Он и сам не знал, что его так смутило. Может быть, он испугался о том, что подумают люди — как же это так, чтобы девушка парня на свидание звала! В его консервативный мир подобное совсем не укладывалось. А может быть, он испугался, что об этом подумает один конкретный человек — Лира. Но ей, кажется, было абсолютно плевать. Она в тот момент ела клубничный пудинг и строила глазки какому-то когтевранцу.