Сумерки взбодрили Кошку, и она решила отойти подальше к пройме реки. За высокими кустами был пологий склон, где она и расположилась. Открывать купальный сезон она не планировала, но вода так спокойно журчала, что, поколебавшись, Кошка все же поскидывала одежду прямо на траву.

Вода была теплой, как парное молоко. И от этого вечерняя свежесть воспринималась еще острее. Кошка поспешила уйти поглубже и села на песчаное дно. Прикрыла глаза, запрокидывая голову к звездам. Течение нежно щекотало все тело.

— Я, конечно, слышал, что в этой реке водятся русалки, — донесся до нее насмешливый голос с берега. — Но думал, что это выдумки.

— Выдумки и есть, — отозвалась Кошка, не открывая глаз. — Здесь только пиявки плещутся. И за попу кусают.

Раздался смешок, и Кошка, наконец, посмотрела на берег. Чарли сидел на корточках, не сводя с нее взгляда. В сгущающихся сумерках было не разобрать, но Кошке показалось, что привычных смешинок в его глазах меньше, чем обычно.

— Так вылезай, пока они до другого места не добрались.

Присутствие кого другого при ее вечернем купании непременно смутило бы Кошку. Но не Чарли. Он за это время стал каким-то своим… Честным и неопасным.

— Ты голых тетенек что ли не видел? — очень хотелось пошутить с ним еще откровеннее.

— Тетенек — видел, — Чарли легко обошел ее в откровенности. — Тебя не видел.

У Кошки в груди сжался приятный комок. И захотелось глупо хихикать и вообще вести себя как Габи. Чтобы сдержать этот порыв, Кошка сделала глубокий вдох и нырнула с головой. В ушах шумела вода, и громко билось сердце.

Когда кислород в легких закончился, Кошка вынырнула, торопливо оглядываясь по сторонам. На берегу было пусто. Кошка вытянула шею, разглядывая берег и выискивая взглядом свою одежду.

Но абсолютно все вещи лежали на том же месте, где она их оставила. Даже обидно стало. Она выждала пару минут, но в воздухе разливалась только умиротворяющая тишина.

— Вот хам, — задумчиво пробормотала Кошка. — И наглец.

И в ее словах явственно прозвучало разочарование.

***

— Интересно, если сюда можно «прыгнуть», то можно ли «выпрыгнуть» отсюда? — Кошка расчесывала Ведьмины волосы, но обращалась к Зиме.

Зима никогда не смущалась присутствия дочери даже при самых серьезных разговорах. Считала, что ту не должны пугать взрослые трудности и таким образом приучала к ним.

— Ты же сама однажды «выпрыгнула», — Зима толкла в ступке корень золотого артишока, совсем свежий, только добытый Кошкой.

— Нет, я про тех, кто все время живет здесь, — Кошка неловко дернула черную прядку, и Ведьма зашипела от боли.

— Это тебе лучше знать, — хмыкнула Зима, по-старчески поджимая губы. — Я-то «прыгать» не умею вообще.

В Доме нельзя было обсуждать Изнанку. А можно ли на Изнанке обсуждать Дом? Кошка не знала. И по реакции Зимы так и не поняла.

***

Этот вечер был непривычно оживленным. Вокруг костра не утихала бодрая беседа, то и дело раздавался звонкий смех. Будто был какой-то праздник, но это было окончание самого обычного дня.

Чарли любил такие вечера — сразу чувствуешь себя в своей тарелке, причастным к чему-то большому и сильному. Но только не сегодня. Сегодня он ерзал и зло зыркал на каждого зубоскала, больше всего желая, чтобы все уже разошлись спать.

Причина его недовольства сидела рядом и, как назло, веселилась вместе со всеми. Будто не обращая внимания на его руку, обнимающую ее за пояс под расстегнутой просторной ветровкой. Очень хотелось уже остаться с ней наедине, но уводить Эйприл в разгар веселья было слишком откровенным. Чарли недовольно сжал ее бок, напоминая о себе — вдруг перестала обращать внимания на прикосновение? Получив в ответ смущенный взгляд и красноту на щеках, Чарли немного успокоился.

Он симпатизировал Эйприл давно, но раньше воспринимал ее просто смышленым ребенком, а теперь… Теперь очень хотелось надеяться, что он не успел превратиться для нее в назойливого старика.

Ночь становилась гуще, и народ вокруг костра потихоньку расходился. Чарли, предчувствуя скорое окончание вечера, смог немного расслабиться и даже заинтересоваться спором Инет с Лаймой по поводу пчелиных настоек.

В конце концов, костер потух, и Чарли облегченно прошептал Кошке на ухо:

— Если еще не хочешь спать, то можем прогуляться.

Кошка залилась краской, но кивнула и приняла мозолистую ладонь.

На этом заливе она еще не бывала. Небольшая бухта в устье реки с убегающим в воду мостиком. Вокруг раскидистые ивы, между листьями которых проворно снуют светлячки. Их немного, но сумрак ночи надежно разгоняется желто-зеленым сиянием.

Кошка огляделась по сторонам, слушая умиротворяющий стрекот цикад, и легко скинула кроссовки и ветровку. Холодная влажная трава щекотала пятки, пока она не ступила на нагретый дневным солнцем мостик.

Чарли помедлил, а потом стал торопливо раздеваться, стараясь не смотреть ей в след. Попрыгал немного на одной ноге, избавляясь от брюк, и с разбега бухнулся в воду.

Кошка закатала штанины до предела и присела на край моста. Вода поднялась так высоко, что ее колени сразу скрылись в переливающейся темноте, а к другому берегу поползли широкие круги.

На небе светила круглая Луна, затмившая собой звезды. В воздухе стоял низкий лесной гул, и где-то недалеко звенькали крылышками стрекозы. Кошка подумала, что наверняка где-то рядом Лес. Тот самый Лес, в который все хотят, но который мало кому дается.

И тут Кошку как громом поразило. Почему так тихо? Как давно нырнул Чарли? И еще не вынырнул… Она вцепилась в деревянный док, судорожно обшаривая взглядом ровную темную гладь. Ни плеска, ни малейшего движения. Колючая лапа страха сжала ей сердце. Спокойная река вмиг превратилась в мертвое болото, затягивающее внутрь все живое.

— Чарли?.. — неуверенно позвала она. Ответа не последовало, только тревожная тишина окружала ее.

Кошка не очень хорошо плавала, но все равно вскочила на ноги — собралась нырять. И не успела — от упругого толчка плюхнулась обратно на мостик. Крупное тело вынырнуло прямо перед ней, испугав до полусмерти. Она по инерции поползла от края мостика, а чужая рука коснулась ее голени, мягко останавливая.

— Напугалась? Извини, — Чарли явно не раскаивался и был доволен произведенным эффектом. Он оперся обеими руками о мостик, подтягиваясь так, чтобы его торс оказался над водой.

Кошка собиралась ответить, но глядя, как мелкие капли стекают с широкой, покрытой крапинками веснушек груди, забыла, что именно. Руки сами собой потянулись к широко развернутым плечам.

Чарли не был мускулистым, как качок из рекламы. Он был скорее тяжелоатлетом или дюжим дровосеком. И ей это чертовски нравилось.

Она несмело коснулась крепкой шеи и увидела, как напрягается его кадык. Чарли перенес вес тела на одну руку, а второй обвил резко очерченную талию. Футболка Кошки сразу намокла, и Чарли почувствовал мягкое тепло ее тела. Срочно понадобилось притянуть ее ближе. Услышать тихое, ставшее тяжелым дыхание. И скорее найти ее губы, чтобы не вздумала сопротивляться.

По телу Кошки пробежалась волна мурашек, заставившая ее крепче прижиматься к прохладному от купания Чарли. Внутри сладко заныло, когда она почувствовала, как сильная рука перехватывает ее под лопатки.

Буквально секунда, и Чарли оттолкнулся от мостика, снова нырнул, на этот раз увлекая Кошку вместе с собой. Она вздрогнула, резко оказавшись под водой, и сильнее вцепилась в Чарли, инстинктивно обхватывая его еще и ногами. В голове не успело промелькнуть ни мысли, ни страха, а Чарли уже вынырнул, приподнимая ее над водой.

— Держу, держу, — поспешил успокоить он, глядя в распахнутые глаза, отражающие звезды. Кошка сделала несколько судорожных вздохов, еще судорожнее цепляясь за Чарли, а потом рассмеялась, взбодренная неожиданностью и приятной прохладой. В душе все запело, и она сама потянулась целовать Чарли.

Чарли в несколько движений нащупал ногами дно. Он старался шагать быстрее, преодолевая сопротивление воды. Затихшая Кошка сидела у него на руках. Вода мелкими струйками стекала с ее одежды, заставляя ерзать, отчего по телу Чарли поползли ощутимые волны желания.