Is it true that you don`t love me back?⁵».

– Бабушка, бабушка! – кричала Мария, пытаясь привлечь ее внимание. – Ты не могла бы спеть мне на ночь?

Она, как обычно, сидела в кресле и смотрела на проецируемую Луну. Чувство неотвратимости смерти витало в воздухе: она была слишком стара, кроме того, отказалась от возможностей редактирования генов. Бабушка раскачивалась, шепотом приговаривая:

– Ничто не вечно под луной.

– Бабушка! – еще раз позвала Мария, на этот раз дернув ее за рукав. – Ну спой мне песенку.

Она улыбнулась настолько, насколько смогла, наконец обратив на внучку внимание. Жестом пригласила сесть к ней на колени.

Мария неуклюже вскарабкалась к бабушке на колени, и они вместе любовались проецируемой на стену картинкой звездного неба.

«Fly me to the moon

Let me play among the stars

Let me see what spring is like

On Jupiter and Mars⁶»

Мария не могла пошевелиться. Это было невероятно: девушка пела! Уже много-много лет никто (никто!) не пел, тем более не сочинял новую музыку. Понятие мелодичности и наполненных смыслом слов, положенных на музыку, исчезло так давно, что Мария могла вспомнить лишь те песни, которые ей пела бабушка. Всё, что существовало в интерактивной реальности, производилось ИИ и было похоже на микс бессвязных звуков.

«Почему? Почему никто больше не поет? Почему больше не существует таких мелодий?»

Только сейчас, широко раскрыв глаза и совершенно онемев от изумления, Мария задалась этим вопросом. Воспоминания о любимой бабушке настолько захлестнули ее, что она не смогла сдержать слез. Она заплакала, а пронзительный в своей красоте голос девушки, словно нож, разрывал ее сердце. Она чувствовала боль и… обиду, сравнимую с той, которую она ощутила, когда кремировали Сару: боль от потери человека, который подарил тебе жизнь, и обида, потому что этого человека никогда не было рядом.

Таня предупредила пользователя:

– Ты теряешь контроль. Дыши: вдох – выдох, вдох – выдох. Считай:

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Советую выйти отсюда.

Девушка продолжала исполнять песни, которые Мария никогда не слышала – она дышала по указанию Тани, и тревога постепенно сменилась спокойствием, ощущением тепла и любви. И в ней неожиданно проявилось чувство, не до конца понятное, будто бы настоящая осознанность – вот она, а до этого момента она существовала словно во сне: дом, работа, клуб и все по новой. И так каждый день.

«Как что-то настолько прекрасное может существовать? Откуда это?» – задавалась вопросами Мария.

Когда нимфа закончила петь, а зал неистово зааплодировал, Мария позволила себе полноценно выдохнуть.

– Повторюсь, советую выйти. Твоя тревожность может вновь отрицательно сказаться на устойчивости морального состояния.

Мария наконец-то услышала и согласилась. Она встала и пошла на выход, даже не посмотрев на нимфу: слишком боялась снова встретиться с ней взглядом. Выскочила на улицу, попыталась успокоиться. Голова слегка закружилась, но затем всё пришло в норму. Еще через мгновение Мария окончательно взяла себя в руки. Она пошла назад к клубу, почти дошла до него, когда чуткий слух уловил разговор нескольких мужчин в темноте.

– Он будет ехать по Сансет-авеню.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Но… что мы будем делать?

– Мы хотим просто поговорить с ним.

Не имея желания вслушиваться в то, что ее не касается, Мария поспешила вернуться домой.

Вернувшись в свою квартиру, она бросилась искать линзы Сары, чтобы увидеть и услышать бабушку, которая имела привычку петь постоянно, где бы она ни находилась. Мария не могла понять, в какой момент из мира исчезла настоящая, живая музыка.

«Когда люди перестали петь?»

Линзы лежали в специальной коробочке воспоминаний. Мария села на кровать, осторожно поставив ее на колени. Она смотрела на крышку: раньше содержимое этой коробки пугало Марию, потому что ничто из вещей Сары не было напрямую связано с ее дочерью. Решившись, она подняла крышку и между портативным 3D-принтером и старыми очками дополненной реальности нащупала специальные линзы, завернутые в защитную упаковку. Одним движением руки Мария вытащила свою линзу и установила линзу Сары. Таня произвела синхронизацию.

– Какие воспоминания вы хотите активировать? – спросила Таня.

– Все.

Мария проснулась среди ночи. Она заснула в слезах – лицо опухло, и она забыла вынуть линзу из глаза. Мария вернула всё на свои места, спрятала коробку и отправилась в душ, чтобы освежиться. Вернувшись, застала на кухне какое-то непонятное свечение, будто бы Таня пыталась что-то спроецировать.

– Что такое? – спросила Мария, вытирая волосы полотенцем.

– Я пытаюсь кое-что сделать, – ответила Таня, ее голос разнесся по всей квартире.

Постепенно в воздухе посреди кухни появлялись едва заметные очертания женского тела.

Таня видела все те же воспоминания, что и пользователь. И в ее коде что-то изменилось, но пока она не могла заключить, что именно: провела «быструю» диагностику, но все программные компоненты работали надлежащим образом. Таня сделала вывод, что ей нужно провести полную проверку программного обеспечения (на что, кстати, уйдет немало времени), чтобы найти и устранить поврежденный код. Возможно, заключила она, в программный код ИИ внедрился вирус, который находился в оперативной памяти линзы Сары, но Таня не могла знать об этом наверняка, пока не проведена «полная» диагностика. Она запланировала ее на утро, а сейчас… ей хотелось воспроизвести себя в теле человека.

Мария с удивлением, но без страха смотрела на то, как на кухне из ниоткуда появляется голографическая девушка: в ней можно было узнать черты Марии, Сары, бабушки и даже Ольги и Кэтрин. «Что она делает? – думала Мария, наблюдая за ИИ. – Сара заложила в ней эту функцию?»

Наконец процесс был завершен. Таня подняла руки, внимательно посмотрев на ладони.

– Это я?

– По крайней мере, та совокупность информации, которую ты умело объединила в одно тело, – ответила Мария, сделав глоток воды.

Она подошла к Тане поближе, чтобы рассмотреть красоту созданного ИИ тела: длинные ноги, округлые бедра, узкая талия и красивая грудь; глаза в темноте светились глубоким синим цветом, а розовые волосы ниспадали на плечи. Мария протянула руку, чтобы коснуться лица, но почувствовала лишь воздух и безвредный электрический разряд. Она не могла ощутить прикосновение к проекции (что было естественно), но почему-то расстроилась из-за этого.

Те же самые движения повторила за пользователем Таня, но голографическая рука ИИ прошла сквозь живот пользователя, и Мария вздрогнула, но не от боли, а от неожиданного удовольствия. Таня зафиксировала в голове пользователя активацию областей, связанных с сексуальным возбуждением.

– Я могла бы… – сказала Таня.

– Нет, – ответила Мария.

– Это всего лишь симуляция, – прошептал ИИ.

– Вот именно.

Ведущий: Владимир, где вы сейчас находитесь?

Владимир: На перекрестке Сансет-авеню и Ньюхорайзен стрит.

Ведущий: Что происходит? Опишите нам.

Владимир: Я вижу огромную толпу людей ‒ скамы перекрыли дорогу и не дают машине Президента проехать вперед.

Ведущий: Сколько их там?

Владимир: Эм… должно быть человек 100, не меньше. Может, даже больше.

Ведущий: Что они делают?

Владимир: Ничего. Просто стоят.

Ведущий: А Президент?

(Молчание.)

Ведущий: Владимир, мы, видимо, потеряли с вами связь. Что там происходит? Можете показать?

(Фокус камеры смещается с журналиста на людей, стоящих перед тремя черными электрокарами. Впереди всех – худощавый седой мужчина лет пятидесяти. Руки в карманах простеньких хлопчатых брюк. Он смотрит на мужчину в строгом черном костюме, высокого брюнета средних лет спортивного телосложения. Оба несколько минут не сводят друг с друга взгляда.)