Сказав это, Майкл подошел к окну и внимательно осмотрел улицу. Мария устало села на кровать.

– Разве это не логично?

– В какой-то степени да, но Научное сообщество забывает, что есть нечто большее, чем то, на что они решили обратить внимание.

– И что же это?

– Спасение Земли.

Мария внимательно слушала, но не улавливала, что хотел донести Майкл.

– Земля мертва.

– Почти… вот именно, что почти, – произнес Майкл, будто уговаривая себя. – Мы можем направить наши совместные усилия на спасение планеты вместо строительства лунной базы и отправки людей на Марс.

– Обратитесь к Президенту и Научному сообществу. Я не понимаю, при чем здесь Сара?

Майкл сел рядом с Марией.

– Это была первая мысль Сары, когда мой отец сообщил ей о намерении разработать план по очищению атмосферы от ядовитых остатков ядерной войны. Он планировал выйти на поверхность и мало-помалу, метр за метром, сделать воздух вновь пригодным для дыхания. Они разработали план, подготовили схемы устройств, подобрали людей со знаниями и навыками – в общем, продумали всё до мельчайших подробностей. А потом рассказали свою идею Научному сообществу.

Майкл достал из кармана брюк маленький стеклянный планшет и включил запись. На видео Сара и какой-то мужчина (видимо, отец Майкла) стоят за кафедрой напротив людей, составляющих Научное сообщество орган, утверждающий правила, задачи и цели, руководствуясь которыми функционировали люди и машины. Председатель сообщает: «Мы рассмотрели ваше предложение. Оно действительно хорошо продумано и подготовлено. Но мы вынуждены отклонить реализацию предложенных идей. По крайней мере пока. К сожалению, у нас нет свободных ресурсов, чтобы воплотить в жизнь ваш план по спасению планеты. Мы рассчитываем, что как только освоимся в космосе, то сможем вернуться к вопросу о возрождении биологического разнообразия на Земле, и тогда ваше исследование будет для нас чрезвычайно полезным материалом. Мы благодарим вас за представленные на рассмотрение идеи, но в настоящее время Научное сообщество считает, что всё, что создается учеными, должно служить одной цели – переселение людей на другие планеты для выживания человеческого вида как такового».

Запись закончилась, Майкл убрал устройство обратно в карман.

– Логично, – заключила Мария. – Небо планеты затянуто радиоактивными тучами, плюс парниковый эффект, все животные и растения на поверхности погибли. Мы живем под останками, руинами. Климат планеты не восстановится еще несколько сотен лет. Если мы действительно хотим выжить на этой планете, то нам необходимы ресурсы, которых сполна в космосе.

– Суть в том, что планету можно спасти уже сейчас: здесь всё дело в приоритетах. Мы можем спасти наш вид, не выходя за пределы Земли. Если бы мы занялись восстановлением, у людей было бы больше работы. Все были бы заняты. Возродилось бы фермерство: людям больше не нужно будет голодать. Кроме того, мы смогли бы значительно расширить зону обитания. Всё то же самое, что Научное сообщество хочет реализовать в космосе, и нам не понятно, почему была выбрана именно космическая программа ‒ и там и тут тяжелые условия адаптации. Представь, мы бы смогли вновь оживить землю, сделать ее плодородной; люди могли бы выйти на поверхность планеты, создать независимые сообщества, развить торговлю, заниматься тем, что им нравится, а не тем, что «полезно».

– О каких людях ты говоришь? О скамах?

– Как ты их называешь, «скамы» ‒ лишь те, кого Научное сообщество посчитало не приносящими пользу людьми. На самом деле они и рады были бы помочь сделать что-то полезное. Они не виноваты в том, что не могут понять чего-то в кодировании, квантовых вычислениях, микропроцессорах и т.д. Ну и что, что они не имеют и не могут самостоятельно развить «полезные» навыки, необходимые для получения востребованной профессии? Если уж это так надо, то они могли бы научиться всему на практике. Им просто нужно направление, поддержка. Сейчас они лишь тени людей, которые не живут, а выживают в обществе, которое мечтает покорить звезды.

– Недавно Президент обещал помочь им. Они же встречались.

– Строительство новых учебных заведений тоже займет некоторое время.

– Зачем строить учебные заведения, когда можно обучиться с помощью онлайн-программ?

– Как? Большинство даже не умеют пользоваться проекторами, не говоря уже о сенсорах.

– Да почему? Разве нельзя воспользоваться старыми устройствами, которыми уже никто не пользуется?

– Старые устройства тут же разбираются на запчасти для производства новых. Оставшиеся невозможно подключить к Сети.

– Почему же они не попросят помощи у нас?

– У кого? У тебя? Если бы к тебе подошел человек не из твоего круга общения и попросил бы рассказать принципы работы твоего ИИ, ты бы рассказала? Объяснила бы как кодировать информацию? Могла бы ты незнающему человеку детально объяснить связь чипа на запястье с нейронным управлением? Ты прекрасно знаешь, что даже если бы ты согласилась, он бы ничего не понял: для них всё то, с чем ты имеешь дело каждый день по роду своей профессии, всё равно что белый шум.

– Ну…

– Скорее всего нет. Верно? Почему? Потому что эти люди не такие умные, как ты?

– Потому что я не вижу смысла и… не буду тратить свое время.

Майклу нечего было возразить, и он на минуту замолчал.

– Мы говорим, что живем мечтой, – произнес он, – и имеем всё, о чем можем мечтать.

Майкл вновь подошел к окну.

– Тогда почему большинство из нас уходят в интерактивную вселенную? Почему мы предпочитаем отключиться от реального мира? Не потому ли, что мы все – скамы, и на самом деле мы не желаем следовать навязанным приоритетам?

– Есть люди, которым интересно работать над подготовленным Научным сообществом проектом. И мы не работаем под принуждением.

– Согласен, есть. Но есть и те, кто хочет найти применение своим открытиям в другой сфере. Я хочу, чтобы квантовый компьютер управлял функционированием устройства по очищению воздуха планеты. А я вынужден отчитываться о каждом своем действии, чтобы не выходить за рамки программы. Почему же я не могу распорядиться результатами своего интеллектуального труда так, как мне вздумается?

– Можешь. Просто вместо тебя будет работать другой специалист.

– Но тогда я не буду востребован. А за самодеятельность никто не платит. Я не хочу голодать, как бы это эгоистично ни звучало.

– Ты мог бы попробовать работать параллельно.

– Пробовал. Не получается. Слишком много работы в лаборатории.

Мария осталась при своем, хотя видела, что Майкл очень старался показать ей перспективы переоценки приоритетов.

Она поднялась, прошла к кухонному столу.

– Я и не заметила, как мы перешли на «ты», – с улыбкой произнесла она.

– Да, – согласился он.

– И все-таки… зачем мы всё это обсуждаем? – поинтересовалась Мария.

– Я пришел просить твоей помощи. Ты лучший специалист по микросхемам в лаборатории. Нам нужны твои навыки.

– «Нам» это кому? Тебе и твоему отцу? Кстати, кто он?

– Он живет в Подземном городе. Он один из тех «невостребованных» людей. Ты могла видеть его недавно: он пытался еще раз повлиять на Президента напрямую, чтобы тот выслушал его проект по спасению планеты.

– И как? Удачно? Что сказал Президент?

– Взял проект и сказал, что рассмотрит, а что еще он мог сказать? Вряд ли Научное сообщество будет поднимать эту тему повторно.

Мария задумалась, опустив голову.

– Мне кажется, что я смогу заниматься работой и помогать вам, хоть ты и говоришь, что это невозможно.

Майкл недоверчиво посмотрел на нее, тяжело вздохнул:

– Сара пыталась. Мы не такие сильные физически, какими были наши предки. Без настоящего солнца, нормальной еды, да еще и с деформированными ДНК мы слабые. Мы не выдерживаем таких нагрузок. И она не выдержала.

– Ты… хочешь сказать, что она умерла от перенапряжения?

– Я бы сказал ‒ истощения. Физического и морального. Она сильно переживала за жизнь людей Подземного города и прикладывала все усилия для того, чтобы помочь всем и каждому.