Глава I
– Кто мог сотворить такой ужас? Только самоубийцы могут это носить!
– Госпожа Элизабет, Ваше нынешнее положение обязывает Вас следовать всем устоям высшего света. Позвольте я расскажу Вам, что за чем следует одевать. Обратите внимание на ткани, разложенные на софе. Здесь парча, атлас, муар, креп различных цветов, индийский шелк и, конечно же, кружева – они в сиреневой коробочке. Для Вас заранее приобрели несколько готовых платьев, т.ч. приготовления займут не более двух часов. Так же, рекомендую…
– Двух часов?! Но разве это возможно? Миссис Стилл, в пансионе я обычно одевалась на 5 минут. К тому же, я до сих пор не видела своих дядю и тётю! За три дня мне так и не посчастливилось поблагодарить их за столь своевременное предложение погостить у них. Миссис Стилл, прошу Вас, разрешите мне и сегодня одеть моё синее платье! Мне не терпится спуститься вниз и познакомиться с родственниками. Мои приёмные родители сказали, что дальние родственники стали нашими благодетелями и выделили 100 фунтов ежегодного дохода моей бедной семье. Они должно быть очень добрые и отзывчивые люди!
– Боюсь мисс Элизабет, это невозможно. Мадам Кэтрин дала мне абсолютно ясные указания, насчёт Вашего внешнего вида. Мадам САМА выбирала для вас эти платья. К тому же специально в честь Вашего приезда, на обед приглашены уважаемый доктор Хаппер и лорд Дарси – хозяин самого большого имения в Стаффордшире. Прошу Вас не упрямьтесь!
– Вы правы, это было бы верхом неблагодарности с моей стороны. Не подумайте, что я хотела чем-то обидеть Вас или мадам. Но, позвольте Вас спросить, почему эти платья такие … такие… О, миссис Стилл! Я не смею даже взглянуть на это! Такого роскошного гардероба я не видела даже у директрисы нашего пансиона! Особенно это!
Перед юной Элизабет Мертенз, действительно, лежал не вполне привычный для её набор одежды. Голубое платье, расшитое хрусталём и жемчугом по линии декольте, ниспадало крупными волнами практически до пола. Безупречной работы перчатки из белого атласа, имели на запястьях вставки тончайшего кружева. Впервые в жизни Элизабет увидела шелковые чулки. Сама еще не понимая почему, это до невозможности смутило её. Особенно интимно смотрелся пояс для чулок из лент и застёжек в виде сердечек. Корсет, который так испугал молодую девушку в начале, при ближайшем рассмотрении заворожил ее своей изысканностью: отделан он был кремовым атласом с золотой вышивкой в виде голубей. Рядом с софой стояли коробки с великолепными туфельками. От созерцания этого великолепия, Элизабет заметно повеселела и не заметила отсутствия иных предметов одежды…
– Мисс Элизабет Вам еще многое предстоит узнать о жизни в этом доме – сказала миссис Стилл, подавая девушке бокал успокоительного, состоящее по большей части из травяного чая и бурбона – Позвольте нам начать Ваше приготовление. Для начала Вы должны помыться.
Миссис Стилл позвонила в колокольчик за портьерой, и в комнату вошли две молодые женщины.
– Позвольте Вам представить Джейн и Элли. С этого дня они будут заниматься только Вами, будут с Вами и днём и ночью. Сейчас, прошу пройти в соседнюю комнату, там для Вас приготовили ванну. Девушки Вам помогут.
–О, благодарю Вас миссис Стилл за Вашу помощь и заботу! – С этими словами Элиза сверкая улыбкой бросилась на шею ошарашенной миссис Стилл, осыпая ее поцелуями.
Пройдя в соседнюю комнату, Элизабет к своей радости заметила, что здесь очень тепло благодаря камину; ведь в это время года погода ветреная. Комната была совсем крохотной, большую ее часть занимала ванна, заполненная до краёв. Слева от камина стояло кресло из белой кожи, с небрежно накинутым тёмно-синим бархатом. Рядом с ванной стоял изумительный маленький столик, он был сделан из стекла и фарфора. Более утонченной и хрупкой вещи Элиза никогда не встречала. На нем лежало розовое мыло и стояли несколько пузырьков с маслами.
– Позвольте мне раздеть Вас мисс Элизабет – сказала Элли, складывая на кресло белоснежные полотенца. Элизабет была потрясена голубезной глаз девушки; взгляд открытый, чистый, лукавый…
– Раздеть?! Но я привыкла принимать ванну сама!
– Прошу Вас, госпожа! Это моя работа. Но если вы не хотите, что бы Вас вымыла я, то я приглашу Джеин.
– Вымыть? Ах! Что ты! Никогда! – Элизабет была потрясена тем, что ей не только придётся раздеваться перед чужим человеком, но и позволять дотрагиваться до себя. Девушку отдали учиться в пансион в 5 лет; строгие устои заведения не позволяли возникнуть даже мысли о прикосновениях чужих рук к обнаженному телу, нежности и прочих романтических усладах.
Элиза была обладательницей довольно пышных форм. На ней был корсаж с крупными складками, струящимися от плеча до земли поверх скругленной нижней юбки. Несмотря на то, что корсаж прочно удерживался на корсете, этот наряд, свободно сидящий на фигуре, создавал впечатление спокойного уюта.
В это время, из-за тепла камина, «успокоительное» начало быстро действовать на девушку и она с нескрываемым стыдом и сконфуженостью позволила служанке раздеть ее. Элизабет, выросшая в деревне, обладала крепким телом и была превосходно сложена. Её длинные стройные ноги, казались шедевром природы, пышные бёдра поражали своими идеальными округлостями; талия девушки не была стройной по городским меркам, но плавные изгибы стана заставляли забыть обо всех канонах красоты; грудь девушки заслуживает отдельного описания. Главным недостатком своей фигуры Элиза считала именно её. Девушка обладала грудью, действительно потрясающей своей пышностью и красотой формы. С детства ей внушали, что это срам, что спать надо только на животе, днём перевязывать округлости тканью и «прекращать растить бесстыдство». Но, советы не возымели никакого действия и Элизабет достигла пика своей женственности отнюдь не соответствуя общепринятым взглядам, которые требовали, чтобы идеальная женщина была хрупкой и отличалась особой сухостью форм.
Элиза стояла в ванне и дрожала всем телом, но не от холода, а от невыносимого чувства стыда, смешанного с острыми ощущениями от чужих рук на теле, усиленное игривым действием бурбона. Мысли о прикосновениях чужих рук не раз посещали Элизу ночами, но неопытность сказывалась на скудности воображения, поэтому эротическая энергия юной девушки не находила выхода.
Элли же в это время, казалось, получала удовольствие от реакции своей госпожи и нарочно, томительно медленно продолжала мыть ей плечи, голову, грудь, живот… Когда же пришла очередь всего остального, Элли остановилась.
– Госпожа, Вы вся дрожите, – сказала Элли с хорошо скрываемым лукавством – могу я предложить Вам напиток, который в холодное время года пьют у меня на родине, чтобы согреться?
–Да, это было бы очень любезно с твоей стороны! – воскликнула Элизабет. Предложи ей сейчас даже мышьяк со стрихнином, она бы всё равно согласилась, только чтобы прервать череду новых, острых и в то же время пугающих ощущений, волной обдающих юное тело.
Элли только постучала в дверь, как Джейн, вторая служанка, уже входила с большой чашкой горячего напитка, сильно пахнущего корицей. Мудрая экономка миссис Стилл заранее продумала всё, что ей было поручено мадам, до мельчайших деталей…
Взяв кружку, Элизабет очень быстро осушила ее и отдала обратно. Бедняжка не знала, что это согревающее средство состояло из крепкого вина, фруктов, чтобы обмануть вкус, и корицы, чтобы заглушить запах алкоголя. В это время Элли помогла девушке сесть в ванну и продолжила свои действия. Она намылила свои руки розовым мылом, и попросила девушку немного подняться над водой, чтобы она смогла закончить работу. Девушка приподнялась на коленях, когда рука Элли опустилась на самое горячее ее местечко. Элизабет, оглушенная действием горячего вина и такими нежными прикосновениями ласковых рук, прикрыла веки. Внезапно, несмотря на стыд и закрепощённость девушки, её тело начало тихо откликаться на медленные поглаживания служанки. Элизабет прикрыла веки и впала в безмятежную истому, она не понимала где находится, кто или что вокруг нее, главным сейчас было – ладони скользящие по ее телу. Но тут дверь открылась, заполнив комнату прохладным воздухом, и вошла Джеин с ведром тёплой воды для ополаскивания. Тут же девушка пришла в себя и чуть не задохнулась от испытанных ощущений, показавшихся ей верхом греха и разврата. Однако, взглянув на Элии, она поняла, что та ничего не заметила, а лишь механически выполняла знакомую и вполне обычную для нее работу.
