Несмотря на возникшую неразбериху, Мак продолжал целовать ее в шею как наиболее доступное место, поскольку она смотрела вверх, на детей.

Прежде чем Карен успела произнести хоть слово, в комнате появился еще один ребенок — с самолетом в руках, он стремительно подбежал к первым двум, споткнулся и налетел на них. Кукла, поезд, дети — все вместе обрушилось на кровать и на Карен и Мака. Последовал пронзительный вопль девочки, кричавшей, что ей сломали куклу, а тем временем мальчики на полу с помощью кулаков выясняли, кто первый кого толкнул. Карен встала с кровати и принялась собирать игрушки с пола и кровати.

— Осторожно, — предупредила она Мака, — у вас в ухе кукольная туфля на высоком каблуке.

— Ничего, мне не привыкать, — проворчал он, недовольный тем, что им помешали.

Карен собрала детей и игрушки и отправила их за дверь.

Когда они остались одни. Мак заложил руки за голову и стал наблюдать за Карен, которая двигалась по комнате, собирая свою одежду.

— Наши дети будут лучше воспитаны, — заметил он. Карен никак не могла найти пояс от халата.

— Я очень надеюсь, что наши дети будут такими же счастливыми и раскованными и .. — Она остановилась, покраснела, взглянула на Мака, который улыбался ей с кровати, и поспешно скрылась в ванной, чтобы там одеться.

Но Мак выскочил из постели и удержал ее, прежде чем она успела закрыть дверь.

— Куда это вы, «единственный ребенок»? Так вы пропустите самое главное!

— Я не могу идти в ночной рубашке и халате!

— Но все будут одеты именно так, — сказал он, схватив со стула свою майку и увлекая Карен за собой.

Мак оказался прав. Внизу, у елки, царил хаос, везде возвышались груды разорванной бумаги, и куда бы ни упал взгляд, повсюду были дети. Взрослые сидели на полу в окружении пакетов и коробок и обменивались подарками, стараясь не обращать внимания на крики и беготню детей.

— А, вот и наши неразлучники, — приветствовал их кто-то. — Идите сюда скорей и посмотрите, что вам принес Санта-Клаус.

— Судя по их довольному виду, Санта их уже посетил, — сказал кто-то еще, и Карен отпустила руку Мака, которую крепко сжимала.

Через минуту она уже сидела на ковре среди других гостей и вороха лент и бумаги рядом с полной подарков красной садовой тележкой, ручка которой была украшена бантом. К счастью, никто еще не открыл подарков, купленных вчера ею и Маком, и теперь она радовалась им вместе с теми, кому они предназначались. Но Карен очень удивилась, когда около нее стала расти гора пакетов, каждый с биркой с ее именем и именем дарителя, но если она благодарила такого человека, тот с изумлением смотрел на Мака.

Карен быстро разгадала хитрость Мака, который сидел рядом с ней и с простодушным видом распаковывал подарки.

— Вижу, вы были очень заняты, пока я сидела в парикмахерской, — сказала она так тихо, чтобы никто ее не услышал; было ясно, что это он купил для нее все подарки, но приложил к каждому карточки своих друзей.

Мак и не стал отпираться, а только улыбался и, прищурившись, поглядывал на нее сквозь густые черные ресницы.

— Как вы оцениваете мой вкус? — спросил он. На полу вокруг и на коленях Карен лежали удивительно красивые и дорогие вещи, и среди них музыкальная шкатулка, кашемировый свитер, золотые серьги, три пары носков ручной вязки, серебряная рамка для фотографий.

— А что подарил вам я? Что-то не припомню! — обратился к ней Стив. Они с Кэтрин отложили на день свое свадебное путешествие, чтобы побыть с гостями.

— Сейчас посмотрим, — пообещала Карен, разглядывая бирки. — Нашла! Похоже, вы преподнесли мне бикини.

— Неужели бикини? — удивился Мак при всеобщем смехе и покраснел. — Ладно, Стив, я тебя прощаю, — улыбнулся он, но жестом собственника обнял Карен за плечи.

Кузина Стива долго внимательно наблюдала за Карен и потом сказала:

— Знаете, Карен, я была знакома со всеми невестами Мака и могу теперь признаться, что ни одна мне не нравилась, но вы мне очень симпатичны. Вы единственная из них, кто смотрит на Мака с любовью во взоре.

— Просто я забыла надеть контактные линзы, и поэтому… — начала было Карен, но смолкла, когда все зашикали на нее, и опустила глаза. Рука Мака еще сильнее сжала ее плечи.

— Так когда же свадьба? — спросил кто-то.

— Как только я сумею уговорить ее. Посмотрите, она даже не носит моего кольца.

— А может быть, твое кольцо сносилось оттого, что ты надевал его на палец стольким женщинам? — заметил Стив, и все снова засмеялись.

Как раз в этот момент в комнату вошла Рита, мать Стива.

— Перестаньте, вы смущаете Карен! Лучше идемте со мной, мне нужна помощь на кухне, — остановила она шутников.

К величайшему удивлению Карен, комната мгновенно опустела. Словно по мановению волшебной палочки в ней не осталось ни единого существа мужского пола, молодого или старого, только девушки, женщины и горы подарков и мятой упаковочной бумаги.

— Действует безотказно всякий раз, — усмехнулась мать Стива. — А теперь, дамы, мы можем посплетничать на свободе.

Со смехом женщины разошлись по комнатам, чтобы одеться и приступить к работе. В спальне Карен сложила подарки на кровать и задумалась. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы догадаться, что все подарки, и не только рождественские, для нее купил Мак. Она спросила у женщин, какие же подарки получили от невесты остальные подружки, и узнала, что подарки им были отправлены еще на прошлой неделе. Как, разве Карен ничего не получала?

Дальнейшие расспросы позволили выяснить, что среди подарков подружек не числились ни жемчужные ожерелья, ни серьги.

— Если вы имеете в виду жемчужное ожерелье и серьги, которые были на вас вчера вечером, — сказала одна из женщин, — и если вам их подарил Мак, то могу поспорить, что они настоящие.

— Тогда, наверное, невеста также не раздавала подружкам комплекты белого шелкового белья, — заключила Карен.

Она произнесла это вполголоса и скорее для себя, чем для других, но все услышали и смеялись до слез, до колик, а Карен оставалось только смущаться.

Теперь, одна в комнате, она смотрела на груду подарков и знала, что отдала бы их все за то, чтобы Мак был сейчас с ней рядом. Завтра они вернутся в Денвер, а послезавтра расстанутся все равно что навсегда. Она представила себе машбюро и свой стол, который находился, можно сказать, за тысячу миль от его кабинета.

Вдруг она заметила на кровати конверт, полуприкрытый брошенным шарфом, с надписью «Счастливого Рождества, Карен».

Она открыла конверт и вытащила из него короткий контракт, подписанный Маком и заверенный Стивом, быстро пробежала его и увидела, что он дает ей право открыть свое дело в помещении универмага Лоусона и что Мак обязуется вложить в него свой капитал, а она — свои опыт и умение. Карен будет полностью контролировать работу предприятия и свободна принимать любые решения по своему усмотрению, она также обязуется по прошествии двух лет выплачивать ему долг из расчета пяти процентов годовых.

— Это слишком, — сказала Карен вслух. — Мне не нужны благодеяния…

И остановилась, увидев, что в конверте есть еще и письмо. Она вытащила его и начала читать:

"Моя дорогая Карен!

Я знаю, что вашим первым желанием будет швырнуть мне этот контракт в лицо, но я прошу вас сначала хорошенько подумать. Я бизнесмен, а вы обладаете знаниями и опытом, чтобы сделать предприятие доходным. Я предлагаю вам этот контракт не потому, что вы красивы и остроумны, и не потому, что мне приятно ваше общество: меня заставили сделать это мои постоянно беременные невестки.

Они пригрозили, что не пустят меня на порог моего родного дома, если я решу торговать в старом универмаге Лоусона кожаными изделиями вместо детских пеленок.

Умоляю вас, не отвергайте меня.

Ваш будущий партнер Макаллистер Дж. Таггерт".

Карен с трудом понимала, что написано в письме, мысли путались у нее в голове, но совсем не от партнерства, предложенного ей Макаллистером Таггертом, а от его слов, что она красива, остроумна и ему приятно ее общество.