Лужок Встану утречком пораньше, На лужок пойду я погулять, Босиком пойду по травке, Чтобы ножками почуять землю-матушку опять. В норках спят ещё зайчата, Спят цветочки и трава, А я по лугу босиком шагаю, Ведь не сошла ещё роса. И иду я потихоньку К центру луга, не спеша. Ведь на том на самом месте Я люблю рассвет встречать. С дедом там сладили мы лавку, Прямо под дубом на лугу. И оживала сказка там взаправду, Когда рассвет встречали на лугу. И рассказывал мне дед тут сказки, И оживали они, словно быль: Какие семейные тут были страсти И кто из нашего Рода дуб тут посадил. Это был наш великий пращур, Который помнил Коны своих отцов. И все они сюда приходят, Когда Родовой приходит зов. Но деда нет, остался дуб тут, И я, как погода благоволит, Прохожу на зорьке пред рассветом, Чтобы с предками поговорить. Ведь что есть счастье? Это предки и дома любимая семья. В голове Родовая память, Что это Родина моя! Вещий Олег Стоит на поле воинов рать, Над ними грозовые тучи, И мечами об щиты начали стучать Под раскаты молний трескучих. И витязь впереди стоял, Наречённый он был Олегом, А впереди Царьград стоял, Подготовленный перед набегом. И рати крик, и стук щитов В призыве предков последней сечи. И предки услышали их зов И встали к ним в ряды все вместе. И пращуры наградили своих сынов Звериной силой и несгибаемой волей И, скинув сковавший страх с сынов, Глаза тотчас же налились кровью. И грянул гром, и сечи стон. Перун из тучи молнии пускает. И в нашем войске звериный рёв, И глаза кровью наливает. Звенят мечи, хрустят щиты. У Царьграда немыслимая сеча. На стенах греки в ужасе видны, Ведь воины наши, как древние предтечи. И одержали над греками победу, И Олег был Вещим наречён, Ведь пошли ему сварожичи навстречу, И доказала силу Русь навечно! Не отчаивайся! Бессмертен я и моя душа. Прошёл я третье уж явление, И было первых два, И нёс в миру я просветление. Но серым был я не у дел, Два раза губили физическое тело, Но бессмертен я, и дух мой взлетел К первоистоку творца творения. Нарек он мне: не бойся, Богород, Ведь серые не нанесут духу повреждения. В твоей душе первоистока коловорот, И возродишься ты снова в проявлении. Людей будить ведь твой удел И свет нести во мрак и тьму ночную, Силой духа останавливать этот беспредел И огнём гореть напропалую, Ведь Перуна сын и воин ты, Воин духовной ты Арены. Ты серых бил своим светом из души, Но сам был бит лишь с сотнею в сравнении. Но не отчаивайся! Глаза открой! Ступать назад ты не имеешь права, Ведь Перуна сын! В тебе первоисток! И свет нести ты полностью обязан! Ты феникс в человечьем проявлении, Из пепла ты восстанешь вновь, Ведь в прошлый раз тебя били и калечили, Но не затушит твой огонь потоки кровь! Родовая память
Пройдёт лишь время, всего лишь миг, И ветер сдует злые тучи, И кровь уйдёт, оставив пыль, Низвергнув грозовые тучи. Одно лишь время, и в нём цена, Оплаченная целой жизнью. А жизнь в этом проявлении у нас одна, Полученная для прыжка повыше. Образуем семьи, детей растим И любим маму с папой мы безмерно. Для Рода цветок жизни мы храним, В основу уходит время непременно. И так идёт из года в год, Сменяет поколение поколением, Но процветает наш Род, живёт! И тут лежит в основе время. Недаром в народе говорят, Что предков дети превзойдут, Оно и ясно, ведь правду молвят, Ведь дети и есть сосуд, куда уходит предков опыт. И предки рады опыт дать, Ведь главное детишкам лишь проснуться, И польётся предков благодать По имени Родовая память. Боль Как больно терпеть душевные надрывы, Ведь душа словно шёлка полотно. Как крючком словно подцепила, И разорвалось душевное полотно. И эти раны долго кровоточат. Молчу и ни слова я не пророню, Хоть и душа кровью кровоточит, Но боли вида я не покажу. Ведь всё бывает – солнце, бури, грозы. В конфликт вступать не мой удел, Ведь обидой отвечая на обиду, Ты рвёшь моральный свой предел. Но мужская сила не в злом ответе. Воистину силён лишь тот, кто созидание обрёл, И, отвечая на обиду с улыбкой прощением, Тот истинную силу в душе своей обрёл. Нет, что вы, я не про христианство, И не призываю подставлять других я щёк. Я за ведическую силу и души пространства И о том, что мало кто её обрёл. |