Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Эй, старшина, ослеп, что ли? . . Видишь, перед тобой бригадный комиссар. Живо, сюда!

Он подходит и останавливается шагах в пяти от нас, всё ещё держа одну руку за спиной. На нём синие галифе и новая гимнастёрка, перетянутая портупейным ремнём, пилотка сдвинута буйным чубом на затылок, глаза красные, воспалённые.

- Подходи ближе, Фома неверующий, подходи и удостоверься, - приглашает Попель.

- Старшина Ворон, - подтянувшись, отрекомендовался он Попелю. - Только нам бояться не приходится, страх у нас уже весь вышел, товарищ бригкомиссар. С воскресенья до сего дня воюем в выходном обмундировании, - так и не успели переодеться.

Он рванул полевой свисток и протяжно засвистел. Над пшеницей показались два бойца. Вслед за ними по всему полю то там, то тут стали подниматься группки бойцов. Всего их оказалось человек пятьдесят.

- Ого! - воскликнул Попель. - Так у тебя. Ворон, целый полк.

- Так точно, полк и есть. Только - остатки. .. Отступаем с боями от пограничного местечка Сокаля. Из командиров остался командир полка, да и тот ранен. Несём с собой, сейчас на опушке леса лежит.

- А где немцы?

- По шоссе через то село, - он показал на Пелчу, - идут на юг.

- Вот что. Ворон, - сказал Попель. - Собирай-ка своих и лети к нашему гнезду. Туда и командира полка несите. Будете вместе с танками воевать. Смотри сюда, - Попель достал карту. - Найдёшь наших на опушке леса, здесь, против села Подлуже. Понял? Записку полковнику Васильеву передашь. Только не задерживайся, срок - три часа.

- Будем, будем! - дружно закричали обступившие нас бойцы.

- Теперь на чёрта, не то что на немца, с танками-то сподручней идти, сказал кто-то.

- Кругом! - скомандовал старшина. - К лесу, бегом! Мы догнали дозор, поставили ему задачу подойти скрытно к шоссе, узнать, куда движутся немцы, открыть огонь и, вызвав панику, отойти к нам. Дозор ушёл по обочинам дороги. С ядром разведки медленно продвигаемся за ним, не теряя его из виду.

- Вот, товарищ старший лейтенант, - говорит Попель, переходя на "вы", не удивляйтесь, что заставил вас обойти цензуру. Русский человек мирный, пока его не разозлишь, ну, а когда разозлишь, - держись! Старшина-то, старшина, - думал запустить в нас гранатой. Этот уже обозлился. Но не все ещё, нет ещё у многих ненависти, злобы. А без этого воевать нельзя, нет! Так и в гражданскую было, так и в этой войне будет. Обозлится наш народ, поднимется и пойдёт, и ничем ты его не остановишь.

Слушаю его и вспоминаю наше добродушное любопытство к двум первым пленным под Перемышлем, вспоминаю, как угощали их танкисты всем, чем богат солдат в походе.

- Плохо только то, - продолжает он, - что пробелов много в нашей боевой подготовке. Разве не стыдно, что старшина не узнал сегодня свой, советский танк? Живы будете, не забывайте этого, мотайте всё на ус, что увидите на войне.

Впереди нас дозорные машины открыли орудийный и пулемётный огонь. В него вплетается частое квохтанье немецких крупнокалиберных пулемётов.

- Открывай огонь, поддай для паники! - приказывает мне Попель.

Развернув машины в сторону шоссе, открываем огонь, бьём через рощу наугад. Возвращаются дозорные машины. Они сообщают, что по шоссе движутся немецкие танки, артиллерия, автомашины, с хода отстреливаются и, не задерживаясь, идут дальше на юг. Ранили одного нашего башнёра.

- Обратно! - командует Попель. - Всё ясно!

Замысел у немцев был хитрый, а на деле у них получилась глупость. Они рассчитывали расколоть нашу оборону на две изолированные части одновременными ударами с запада и с юга на село Птыча. Но из одновременности ничего не вышло: западная группировка разбита нашей внезапной атакой. Немцы всё же атакуют Птычу и с юга. Но теперь поздно.

Васильев уже успел перебросить к Птыче один батальон Болховитинова. Кроме того, сюда подошли прорвавшиеся к нам гаубичный артдивизион и батальон мотострелков мехдивизии Герасимова.

Вернувшись из разведки, Попель быстро построил на участке Верба - Птыча глубоко эшелонированную оборону.

Гаубичный артдивизион под командой бравого старика-полковника стал на высотах севернее Птычи, а мотострелковый батальон занял рубеж по южной окраине этого села вдоль ручья и на север до Трытын включительно.

Несмотря на пятикратное превосходство немцев в танках и артиллерии, следовавшие одна за другой две атаки не

принесли им решающего успеха. Атаки захлебнулись в глубине созданного Попелем противотанкового узла обороны.

Видя очевидную бесполезность дальнейших атак, немцы вынуждены были к вечеру занять оборону на северной окраине села Верба.

Попель опять перешёл со своим штабом в Подлуже, занял один из садиков. Моя рота расположилась в соседнем садике. Смущало меня, что в течение всего дня нас не тревожила немецкая авиация. Немцы наступали без поддержки авиации, их "юнкерсы" и "хейнкели" эшелонами шли на юг, туда, где остался Рябышев с двумя дивизиями. Только к вечеру, во время последней атаки немцев, над нами появились немецкие "костыли" - разведсамолёты.

Рядом в доме сидел пленный из штаба 14-й дивизии Мильче, словоохотливый майор. Ещё вчера я успел поговорить с ним об организации немецких танковых частей. Теперь я решил выведать у него кое-что об авиации.

- Почему сегодня ваши самолёты такими массами летят вперёд, не обращая на нас внимания? - спросил я его.

- Это очень просто, - ответил он мне. - Наше главнокомандование держит всю бомбардировочную авиацию в своих руках - централизованно. Где нужно нанести удар - в главных направлениях или по вашим резервам, она вся бросается туда, и вот получается много над вами самолётов. .. О! это получается сильно, очень сильно! Тогда все наши танки движутся вперёд...

- Значит, сегодня авиация сопровождала ваши части на Кременец? спросил я.

- О, да!

- А когда нас будут бомбить? - пошутил я. Но он ответил серьёзно:

- Разведчики сообщат данные, после них прилетят бомбардиры.

- Разведчики вечером были здесь, - сказал я. Это встревожило его.

- Прошу передать генералу, надо из деревни всем уходить, из маленького леса тоже, - волнуется он.

Свой разговор с майором я передал комбату, который доложил о нём Попелю.

- Немец прав, - по всем признакам завтра будет жарко, но уходить нам некуда, - сказал Попель.

Активные действия нашего отряда сильно обеспокоили немцев. В течение 28 июня они трижды наступали на Дубно

"Переправляются! - думаю. - Кривуля, наверное, уже прошёл, он должен был идти первым. Встретимся ли когда?"

Немцы явно засекли переправу. Снаряды и мины методически посвистывают над рекой. По звуку разрыва легко определить, где снаряд разорвётся на сухом берегу, кажется, что он крякнул от удовольствия; в болоте снаряд рвётся протяжно, с присвистом, чмокая, глухо, недовольно; шлёпаясь в воду, он поднимает невидимый фонтан воды, который тёмное небо возвращает в реку, ломая в ней отражение млечного пути. На том берегу тревожно крякают утки, и где-то дальше, правее, в селе предательски гогочут гуси.

- Не задерживай! - слышу голос Попеля, и очередная машина, приглушенно рокоча мотором, тянет гаубицу намост.

Попель и Васильев стоят рядом с танком Т-34 у самого схода на мост. Где-то там и полковник-артиллерист. Его я не вижу, слышу только голос.

- Дивизион прошёл! - докладывает он.

- Хорошо, полковник! Желаем удачи. Помните, что на том берегу за ночь худо-бедно вам километров шестьдесят надо отмерить...

- Проскочим! - говорит полковник, и я вижу, как его броневичок, осторожно перебирая брёвна настила, входит на мост.

Нас накрывает серия разрывов. Рядом в реке ложится целый залп. На мосту виден взрыв и сильный всплеск воды. Приглушённый вскрик - и опять тихо урчат моторы и стучат брёвна настила под проходящими машинами. К нам подбегает мокрый боец. Он докладывает Попелю, что под броневик полковника попал снаряд, броневик перевернулся с моста в воду и полковник утонул вместе с машиной. Я не могу поверить этому, так же как не могу поверить, что погибли Фролов, Перепилица. Мне кажется, когда бы я ни вспомнил об этих людях, вспомню о них, как о живых. Трудно, просто невозможно представить их мёртвыми.

32
{"b":"69347","o":1}