- Оксана…
Она вздрогнула так, будто её ударили.
- Андрей?.. Андрей, Господи, слава Богу… Я боялась, вдруг ты не придёшь, я не знаю, что делать… Андрей, я боюсь… Галина Николаевна…
Всю жизнь, ещё со школы, когда он случайно толкнул одноклассницу, Холодов до паники боялся женских слёз. Что ему нравилось в своей работе, - так это то, что не приходится иметь дела ни с какими истеричками. Если бы Рогозина вдруг перевела его из лаборатории в оперативный отдел или заставила вести допросы, он, пожалуй, уволился бы, не раздумывая. Он был безумно рад тому обстоятельству, что работает в службе, где женская половина коллектива умеет держать себя в руках, и что ни Антонова, ни Амелина, ни, тем паче, Рогозина, никогда не выкинут никаких таких фортелей.
Только вот в последние несколько дней привычная мирная картина начала давать трещины: сначала пропал Тихонов, потом взбеленилась Галина Николаевна, а теперь вот он оказался рядом с разве что не рыдающей Оксаной…
Не зная, как прервать бессвязный поток слов, он присел на краешек стула и прокашлялся. Амелина, похоже, не услышала, - она комкала в пальцах платочек, продолжая что-то говорить:
- Я её так долго ждала… Она опоздала… Накричала на меня!.. Как будто она одна за него переживает! Спросила, почему я не забрала из ячейки… Она ведь меня даже не предупредила, Андрей! А потом велела сделать анализ остатков этой заварки дурацкой и ушла… А анализатор сломался! Она завтра результатов потребует, а у меня ничего нет!..
Андрей помотал головой и снял очки:
- Подожди, Оксан… Я ничего не понял… Кто «она»-то? Что за заварка? Почему ты сегодня не приходила?
Скомкав платок, Амелина зло уставилась ему в лицо:
- Я же сказала, я её ждала! Она велела забрать из пункта выдачи коробку с чаем!
- Господи, с каким ещё чаем? В чём дело?
Оксана уронила руки на стол и прерывисто вздохнула.
- Неважно. Неважно! Андрей, анализатор сломался. Рогозина меня убьёт…
- Погоди, погоди… Он у нас сколько раз ломался, она и не знала. Мы же выкручивались как-то…
- Да! Выкручивались! А кто его чинил?
- Кто чинил?.. – Задумчиво протянул Холодов. – Ну… Наверное, вызывали кого-то из техсервиса?..
- Чёрта с два! Тихонов чинил всегда!
- А, Тихонов… - И правда, на память пришла картинка Ивана, ковыряющегося в разобранном анализаторе.
- Что теперь делать? Что?! Она невменяемая сейчас!
Андрей потёр переносицу и снова нацепил очки. Не одна полковник невменяема, подумалось ему.
- А что за заварка-то?
- Гадость какая-то, которой Тихонов напился, перед тем, как исчезнуть. Скорее всего, в составе галлюциногены… Андрей, у тебя есть деньги?
Слегка опешив, Холодов кивнул.
- О… - Амелина подозвала официанта. – Кофе, пожалуйста. И обед. Любой. Мне всё равно.
На удивлённый взгляд Андрея ухмыльнулась:
- Ничего со вчерашнего дня не ела.
А потом добавила, ни с того ни с сего:
- Сумку вот потеряла… - И внезапно закрыла лицо руками.
Не зная, куда деваться от неловкости, Холодов положил руку ей на спину, куда-то в район лопаток, и легонько похлопал.
- Ну… найдётся, наверное…
- Там ключи, паспорт с удостоверением, кредитка… Пропуск в ФЭС… Андрей, я даже домой не могу попасть! Что я Рогозиной скажу?..И… И…
Андрей рискнул приобнять её за плечи:
- В полицию заявила?
- Нет ещё… Я же говорю, Рогозину ждала… А она… Она меня хреновым программистом, наверное, назвала…
Андрей хмыкнул про себя: разбившие тарелку лаборанты сегодня огребли от полковника кое-что покрепче.
- Значит, сейчас пойдём в полицию… Потом позвоним в сервис, спросим насчёт анализатора… Потом…
- А потом придётся сказать Рогозиной! Она меня ещё и растяпой обзовёт, и уволит, и всё! Что делать…
- Оксан, не переживай, найдём мы сумку твою… В крайнем случае, документы можно восстановить, а карточку заблокировать…
- Да чёрт с ней, с сумкой! Пропади она пропадом! – Платок в руках Амелиной превратился в бумажные лохмотья, и она, не глядя, принялась за салфетку. – Андрей, скажи, ну скажи, куда Тихонов пропал, а?..
«Take me high, take me down and back again» - в последний раз выдал плеер и отключился.
========== somnum/rerum ==========
Заснуть удалось только после границы. Правда, толку в этом было мало – ехать оставалось всего ничего, минут сорок, но ты так устал ворочаться на узкой полке и настолько вымотался от ноющей, разламывающей боли где-то ниже затылка, что провалился в сон с блаженной благодарностью.
Тебе снилась огромная чёрная река, ты лежал в маленькой лодке, пахнувшей смолой и лесом, а над головой плыли крупные близкие звёзды.
Проснулся ты от голоса проводницы. По глазам ударил тусклый свет вагонной лампочки, во рту немедленно ощутился кислый привкус, какой возникает, когда ночью спал слишком мало. Ты повёл плечами и свесил ноги в проход. Нашарив кеды, хотел было встать, но поезд дёрнулся, и тебя резко повело назад. Затошнило.
Позже, одетый, стоя в тамбуре, ты пил кипяток из стакана в тяжёлом железнодорожном подстаканнике, слегка кривясь от привкуса поездной воды. Даже не заметил, как ворчливая проводница сунула тебе пакетик черничного Гринфилда.
Ты дёргался, то ли в такт музыке в наушниках, а то ли в такт стуку колёс, обжигался черничным чаем – вкус от заварки не исправился, но запах оказался неожиданно приятным, - и смотрел в окно. Там в снежном море быстро проплывали сосны.
Наконец, содрогнувшись в последний раз, поезд остановился. Ты скатился по лесенке первым, вздёрнул на плечо рюкзак и с наслаждением вдохнул свободного, свежего, соснового воздуха. Он показался тебе сладким.
По мощёной разноцветными кирпичами тропке добрался до табло с расписанием. Так, электричка отходит через… Ты не досмотрел – протяжных гудок, казавшийся таким ласково-необычным в этом сосновом воздухе, говорил лучше всякого табло.
За каких-то три минуты ты отмахал приличное расстояние по сугробам и уже на ходу заскочил в вагон. Опустился на лавку, отдышался, снял рюкзак и тут же, мгновенно упал в продолжение своего сна о чёрной реке.
***
- Эту… практику никак нельзя перенести, товарищ генерал?
- Галина Николаевна, я уже несколько раз вам повторил…
- Как вы не понимаете? У меня пропал подчинённый, мне не до…
- Это приказ, товарищ полковник! Завтра же вы явитесь в колледж и приступите к исполнению!
Не прощаясь, Рогозина сбросила вызов и шёпотом выругалась. Швырнула телефон – он с неприятным звуком прокатился по расцарапанной столешнице – и вышла из кабинета.
Попавший навстречу Круглов, вздёрнул подбородок в немом вопросе.
- Отправляют, - зло бросила Рогозина. – Всё равно отправляют. Им плевать, даже если б у меня сотрудники пачками пропадали!
- А нельзя послать в этот колледж Власову, например? Она ведь тоже неплохой криминалист, с опытом…
- Коля! Моя б воля – ноги бы там не было ни у кого из наших. Придумали тоже – сотрудников лучшей службы дёргать для проведения практики! И кому эта светлая идея взбрела?.. Своими руками бы его… - Полковник махнула рукой и прислонилась к стене. – И ведь именно сейчас… Что там у Амелиной?..
Круглов опустил голову, якобы поправляя браслет часов, – не хотелось врать, глядя Рогозиной в глаза, но ещё больше не хотелось видеть в её взгляде усталое, злое отчаяние.
- Пока ничего нового… По-моему, она ещё не закончила экспертизу…
- Слушай, я её уволю. – Рогозина решительно встала, одёрнула пиджак. – Экспертизу она не закончила! Копается, как черепаха!
- Подожди, Галя… Мы все сейчас на нервах. Оксана переживает. Ты и сама не в лучшей форме… - Майор пожалел об этой фразе ещё до того, как произнёс её до конца. Пытаясь сгладить, забормотал что-то про бессонницу, но было поздно.
- Да, не в лучшей, чёрт возьми! Тихонов четвёртые сутки как под землю провалился! Амелина гуляет в рабочее время чёрт-те где! Холодов её покрывает. В морге три трупа, текущее дело – бесперспективный висяк, а замминистра приказывает мне вести практику в каком-то колледже в Раменках! Так что ты от меня хочешь – чтобы я пела и плясала?!
