— Даже не смей так думать, милая.

— Вы можете сами идти? — спросил мужчина у меня.

— Я не знаю, — честно ответила я.

— Тогда надо вас отнести. Позовите того парня, что проводил меня к вам.

Тей крикнула Дэну и помогла мне кое-как надеть спортивные штаны. Когда он взял меня на руки, я заскрипела зубами от боли, но ничего не сказала. Генри вынес меня из комнаты и донес до машины доктора, где меня переложили на заднее сидение.

Я впервые за девять лет покинула этот мрачный, мерзкий дом, хоть причина и была такой же мрачной, как и он сам.

========== Глава 3 ==========

Я никогда раньше не бывала в больнице. Меня устроили в палату в светло-бежевых цветах с неяркими фиолетовыми вкраплениями. Кровать на колесиках стояла у стены и была удобнее и мягче, чем моя в доме дяди. Было очень удобно, но я не могла оценить это по достоинству, все тело болело и ныло. Мне очень хотелось пойти в душ и — желательно наждачкой — соскрести с себя все, что случилось недавно.

Открылась дверь, и в палату зашла женщина невысокого роста, у нее было приятное и доброе лицо. Она тепло мне улыбнулась:

— Добрый вечер, Роза.

— Здравствуйте, — тихо и неохотно ответила я.

— Роза, меня зовут Диана. Ничего, что я обращаюсь к вам на «ты»?

— Нет, все нормально.

— Я буду с тобой откровенной и честной и хотела бы, чтобы ты ответила мне тем же.

Женщина нагнулась к моей койке и приподняла что-то из-под кровати, это были отделения для ног.

— Вы позволите вас осмотреть?

Я поморщилась, но все же согласно кивнула.

— Вот так, — произнесла она, откидывая одеяло. — Чуть подвиньтесь и положите ваши ноги сюда, а сами откиньтесь и постарайтесь расслабиться, и тогда осмотр будет вам не столь неприятен.

Я выполнила ее требование, но вот на счёт расслабиться… Это было очень трудно.

Я слышала, как она надевает перчатки и на столе звенят какие-то инструменты.

— Вам может быть немного холодно и неприятно, — предупредила доктор, когда я почувствовала, что что-то холодное коснулось меня, и вздрогнула.

— Все хорошо, не волнуйся, Роза. Если станет больно, сразу говори мне — где, ладно?

— Ладно, — быстро ответила я, пытаясь сдержать дрожь, пробивающую до костей.

Ее пальцы ловко, но аккуратно осматривали и ощупывали меня, а я лишь пыталась не дергаться и не вскрикивать от боли.

— Что ты чувствуешь вот здесь? — спросила она, чуть надавливая.

— Мне больно, — коротко ответила я.

— Это болят мышцы, так как они еще никогда не подвергались такому растяжению. Но помимо этого у тебя несколько трещин на стенках влагалища. И, да, еще разрывы его самого. Он делал это без презерватива?

Меня передернуло от этих слов, и, зажмурившись, я тихо ответила, хотя мне хотелось провалиться под землю:

— Нет, они сделали это сначала бутылкой из-под пива, а потом… Потом сами.

Женщина старалась не подавать вида от моего рассказа, но ее явно коробило то, что я рассказала.

— Хорошо, сейчас я дам тебе таблетку, выпей ее, это предотвратит твою нежелательную беременность.

Я внутренне ужаснулась от мысли, что в свои семнадцать могу стать матерью, да еще и от насильников.

— Потом придёт медсестра и сделает тебе укол обезболивающего, — произнесла врач, убирая приборы, которыми только что осматривали меня. — И знаешь, я бы посоветовала поговорить с психологом. Тебе станет легче пережить то, что с тобой случилось, — продолжила женщина.

— Нет, спасибо, но мне не нужно ни с кем об этим разговаривать, — ответила я. Совсем не хотелось делиться этим с кем бы то ни было. Не хотелось вновь увидеть тот взгляд, что был у врача сейчас или у Тей. Они все жалели меня, а я это ненавидела больше чем что-либо.

— Когда я могу принять душ? — спросила я.

— Если тебе не очень больно двигаться, то можете сходить прямо сейчас, но лучше двигаться как можно меньше — ответила женщина.

— Спасибо.

— Если что-то понадобится, нажми на кнопку.

И доктор вышла, оставив меня одну.

Кое-как, скрипя зубами, я встала и направилась в душ. При движении все внутри болело и ныло. Быстро стянув с себя одежду, я встала под теплые струи.

Мочалка была довольно жесткой, но меня это мало волновало: я терла свою кожу до того момента, пока она не стала гореть. Хотелось содрать ее, чтобы оттереть запах этих ублюдков, которые меня касались. Хотелось отмыться и там, но это причиняло боль, поэтому я лишь аккуратно провела рукой. На глаза навернулись слёзы, и я, отшвырнув от себя мочалку, сползла по мокрой стенке на пол кабинки. Громкие горькие рыдания рвались из груди, я больше не могла и не хотела сдерживать их. Когда слёзы опустошили меня, я не без труда поднялась и, ещё раз ополоснувшись, вышла. Обтеревшись чистым полотенцем, я вновь надела больничную рубашку и поковыляла к своей койке.

Взобравшись на неё кое-как, я устроилась там, ища позу, в которой будет не так больно. Я чувствовала себя пустым сосудом, а как только мои глаза закрывались, тут же видела лицо Чеда, который с силой врывается в меня, и его физиономию искажает мерзкий оскал. Открыв их вновь, я уставилась на точку на стенке, стараясь ни о чем не думать. Не знаю, сколько прошло времени, пока я вот так лежала, совсем не двигаясь, но вскоре открылась дверь, и вошла все та же медсестра с доброй улыбкой. Сделав мне укол, женщина спросила, принести ли мне желе, но я безразлично покачала головой, и она удалилась. Лекарство подействовало, и я провалилась в сон без сновидений.

Я проснулась от навязчивой музыки. Оказывается, я просто забыла выключить телевизор, и теперь там, судя по всему, играл какой-то гимн. За окном была уже ночь, то есть моройский день начался. В доме дяди у нас был разный график, и мы жили не совсем как нормальные морои. Я лежала в неудобной позе, так боль в промежности была несильна, но ныли синяки на бедрах. Приподняв больничное платье, я посмотрела на пять четких отпечатков пальцев — они уже налились темно-синим. Осторожно рискнув сменить позу, я стиснула зубы, преодолевая болевые ощущения. Рядом на столике стояла баночка с красным желе, наверное, пока я спала под действием лекарства, заходила медсестра и оставила его, на случай если я проснусь.

Мой желудок жалобно заурчал, требуя для себя хоть что-то. Я взяла пульт и баночку с желе и устроилась на кровати в полулежачем состоянии. Телевизор для меня был предметом роскоши. Как только гимн закончился, начали показывать какой-то фильм. Так как спать я больше не хотела, да и вообще сомневалась в том, что теперь смогу нормально спать без снотворного, то решила посмотреть фильм, который раньше мне смотреть не доводилось.

В коридоре было тихо, все кругом спали, а меня увлек фильм про глубокие пещеры и монстров в них. Маленького желе было мало, но я умела терпеть так же, как и неудобную позу, и чуть изменила ее, когда тело окончательно затекло. Я так зачарованно смотрела фильм, что не заметила, как вошла сестра.

— Вижу, вы уже проснулись?

— Да, — ответила я, нехотя отрываясь от экрана.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она мягко.

«Как я могла себя чувствовать после того, как надо мной надругались двое ублюдков?» — подумала я, но в слух это не сказала.

— Более-менее, и есть очень хочется, — ответила я.

— Завтрак будет только утром, но в вестибюле есть автомат. Если хотите, могу купить вам крекер или чипсы, — предложила медсестра.

Как же мне этого хотелось, но денег не было, и мне пришлось отказаться.

— Нет, спасибо, не стоит, я подожду утра.

— У вас с собой нет наличных? — уточнила она, угадав причину моего отказа.

— Да, — коротко согласилась я, не было смысла убеждать ее в обратном.

— Попробую что-нибудь с этим сделать, — кивнула она, понимая мое положение, и вышла за дверь, а я вернулась к просмотру фильма, от которого меня отвлекли.

Примерно через минут пять она вернулась с бумажным стаканчиком чая, извлекла из кармана пачку соленых крекеров и плитку шоколада, а потом положила все на столик у кровати. Я была удивлена этими дарами.