– “Вот и всё. Официальная часть мероприятия закончилась, а посему объявляется закрытой. Теперь милостивые господа, имею честь пригласить вас на банкет. В меню: сигары, виски и женщины, не обремененные церковными догмами”, – кривляясь, словно театральный конферансье, произнес, вышедший из здания регионального банка, которыми была забита Америка начала 19 века, молодой человек на вид лет двадцати.

Его публика состояла из двух мужчин, столь харизматичной внешности, что доведись вам встретить их в месте не очень многолюдном; при условии, что человек вы вполне обычный, привыкший, гулять без вооруженной охраны; то у вас бы непременно возникло такое слегка навязчивое желание, сиюминутно перенестись подальше отсюда миль, так за сто пятьдесят, неважно в каком направлении; а если бы эти ребятки, обратили на вас своё внимание и одарили милейшими улыбками, то вы бы почувствовали к ним такую симпатию, что без всяких сожалений подарили им всё ценное, что было у вас с собой; лишь бы как можно раньше расстаться с ними наилучшими приятелями; Судя по одеждам, вся эта троица, а то, что они были хорошо знакомы, сомнений не вызывало, (ведь вышедший из банка парень не был похож на слабоумного, чтобы кривляться перед не знакомыми ему людьми, описанной чуть выше внешности), не принадлежала к городским жителям. Сапоги со шпорами, просторные штаны с револьверными кобурами по бокам, крепящимися к широким ремням, однотонные рубашки, поверх которых были накинуты куртки из грубой кожи, объемные шляпы, отброшенные назад. У жителей городских поселений одеваться, в такой манере уже давно вышло из моды. Еще одним примечанием, касающимся нарядов этой троицы, которое бросалось в глаза, что хоть они и были одеты словно под копирку, однако одежда вышедшего из банка парня, стояла намного дороже, чем у его спутников. Из-за этого сразу же напрашивался вывод, что обладатель более дорогих вещей, является плантатором, а эти двое, ожидавших его молодца, нанятые им работники, скорее всего надсмотрщики за рабами.

От перечисленного меню, обещанного на банкете, если конечно данное слово здесь уместно, в глазах надсмотрщиков заблестели радостные огоньки. Можно, конечно, предположить, что этот восторг мог быть вызван другими причинами. Например, этим двоим очень понравилось, как их наниматель вошел в роль конферансье или его ораторское искусство. Хотя нет. Да, точно нет. Не та это была публика, чтобы по достоинству оценить подобного рода вещи. Просто они уже не первый год нанимались к этому плантатору, а потому прекрасно знали и его характер, и его повадки. Когда дела касалась, сомнительных для порядочных граждан развлечений, их молодой хозяин не жалел денег ни на хорошую выпивку, ни на самых красивых шлюх, не только для себя, но и для своих людей. А что, для надсмотрщиков долгое время, находящихся вдали от городской суеты, ведь на плантации меньше, чем на сезон не нанимались, могло быть лучше, первоклассной выпивки и ласки белых женщин. Многие из тех, кто не имел собственной земли, а потому был вынужден наниматься на плантации, могли целый год париться под жарким солнцем, мокнуть под дождем, приглядывая за рабами, лишь только для того, что б за какую-то недельку, спустить все заработанные денежки в одном из городских борделей. После чего, скинув все монеты, как ненужный балласт, они снова нанимались на работу.

Двум молодцам, о которых упоминается здесь, можно сказать несказанно повезло. Их босс, хоть и был чрезвычайно требователен к своим людям, возможно даже по более, чем другие плантаторы, зато не был склочным. К тому же сам любил, иногда погулять на широкую ногу, по-братски делясь со своими работниками и выпивкой, и женщинами. Джонни, а именно так звали молодого парня, даже в те годы, когда ввел хозяйство своего отца, перед которым ему приходилось отчитываться буквально за каждый цент, все же умудрялся, экономить средства, для угощения своих людей. Стоит ли говорить, что теперь, когда он отделился от своего старика, те наемники, которых он приблизил к себе, в обиде не оставались.

Этот год оказался для Джонни не только первым, как он стал полноправным хозяином плантации, но и очень удачным. Хороший сезон подарил богатый урожай, который он смог очень выгодно продать, что кстати, тоже не маловажно. На вырученные деньги, молодой человек прикупил новые земли, рабов, скотину, а кроме того, он только, что открыл свой счет в банке. Положив на него кругленькую сумму, как говорится на черный день. Поэтому повод для разгульного празднования у него был. А следовательно, хозяина местной таверны, а также обитательниц борделя, ожидала не плохая выручка.

Возможно, у кого-то зародились сомнения, как человек, ведущий такие чуть ли не пани братские отношения со своими работниками, умудрился получить хоть какую-то прибыль. Ведь люди по своей сути есть не благодарные твари, все время отодвигающие горизонт своих притязаний. Сегодня ты им сделал поблажку, завтра для них это уже норма. Пройдет месяц, и такой наемник вовсе перестанет слушаться. А поэтому стоит соблюдать социальную иерархию, где каждый должен четко знать свое место. Близкое общение с людьми, имеющими более низкий статус, опускает тебя на не осязаемой лестнице, на ступеньку к ним. В первую очередь в их же глазах, а кому захочется подчиняться ровне. Возможно, в большинстве случаев так оно и есть, но вот относительно Джонни, все эти доводы звучат как полная чушь. Этот молодой человек выделялся среди толпы не только состоянием, но и своим, так называемым внутренним стержнем, состоящим из жесткого как скала характера и железной силой воли. Случаев, когда он, что-то из задуманного не довел до конца или хоть в чем-то пошел на компромисс, в его биографии не числилось. Этот парень всегда, как непоколебимая твердыня стоял на своем, чего бы это ему не стояло. Впрочем, не всегда он шел к своим целям прямыми дорогами, случалось он сворачивал, но сделав крюк, он вновь и вновь возвращался к намеченному пути. Словно воплощая в жизнь, чью-то мудрую мысль о том, что вода и лежащий камень точит.

К тому же, не все его наемники удостаивались такого дружеского расположения. Круг был достаточно узок и состоял лишь из проверенных людей. Так из одиннадцати нанятых им в этом году надсмотрщиков, на такого рода привилегии могли рассчитывать лишь трое: Хантер, Николя и Стефан. Эта троица работала на него, уже пятый год и была выбрана, где-то из четырех десятков особей, нанимавшихся в разное время, на плантацию его отца. В людях Джонни ценил всего четыре качества: смелость, решительность, преданность и готовность исполнить любой его приказ, даже если тот был вне закона. Вот, только тех, кто соответствовал этим качествам, было очень мало. По крайней мере, пока он смог встретить только троих. В свое время, когда молодой человек не без скандала, покинул отчий дом (подробнее об этом будет рассказано в следующей главе), эти трое без раздумий последовали за ним.

Сейчас, с ним в городе находились, только первые двое, то есть Хантер и Николя. Стефан же незадолго до отъезда, вывихнул ногу, свалившись с лошади. Потому был вынужден остаться на плантации. Надо сказать к глубочайшему своему сожалению. Если б пастор услышал ту бранную тираду, что тот произнес по этому поводу, то, наверное, навсегда отлучил бы парня от церкви, хотя Стефан, и так не был в ней частым гостем.

Путь от Банка до гостиницы, где остановился владелец плантации и его люди, занимал пешком не больше 15 минут. Поэтому они решили не утруждать себя, тратя время на то, чтобы запрячь коней. Пройдя городскую площадь, они вышли к рынку. Несмотря на то, что день был будничный, тот был забит под завязку. Троица влилась в толпу, состоящую из торговцев, покупателей и просто ротозеев, которым нечем было заняться. Пробираясь сквозь эти людские потоки, они вели себя чересчур вальяжно. Ничего не стыдясь и никого не опасаясь, они бросали на всех мужчин без разбору дерзкие взгляды, в сторону же миловидных женщин летели долгие и нахальные, сопровождавшиеся неприличными комментариями. Чего-чего, а возможной драки они совсем не опасались, даже наоборот, для них она бы стала забавным развлечением. Но желающих, остудить их пыл не наблюдалось. Встреченные мужчины, старались побыстрее обойти задиристую троицу, что только еще сильнее раззадоривало её.