– Знаешь, – словно прочитала его мысли Маринелла. – Вчера кузина сказала мне кое-что очень странное. Я вернулась с прогулки, и она заметила солому в моих волосах. И тут же побежала докладывать тетушке, будто я бегала с тобой по стогам сена…
– Вообще-то, так и было, – мимоходом заметил Хосе.
– Да, но они имели в виду… другое, – девушка слегка покраснела. – И тут Элена вдруг сказала: смотри, как бы не стать тебе его женой! А то лишишься денежек своего отца! Интересно, о чем она говорила?
– Не знаю, – Хосе пожал плечами. – Но завтра воскресенье. Давай спросим у падре Луиса после мессы.
– Отличная идея, – улыбнулась девушка. – Ты всегда знаешь, что предложить!
Падре Луис, деревенский священник, любил Хосе, помогавшего ему прибираться в церкви и охотно работавшего в приходском саду, кроме того, он не мог не отметить, что незаконнорожденный сын графа Педро, был лучшим из учеников, посещавших церковную школу, – мальчик отличался живым умом, богатым воображением, и если бы отец признал сына, тот имел бы шансы сделать отличную военную карьеру. Сам Луис неоднократно пытался вразумить старика Эль Рико, но все бесполезно, тот не поддавался на уговоры. Маринелла, добрая, работящая и отважная девочка, тоже вызывала у Луиса симпатию, хотя с каждым годом старый священник поглядывал на нее все более настороженно: он не был чужд предрассудкам и искренне считал, что необычайная, превосходящая общепринятые представления красота посылается диаволом, чтобы соблазнять мужчин, вступивших на путь праведников, и потому боялся, как бы девушка не пошла по дурной дороге.
– Объясните мне, падре, – попросила Маринелла после воскресной службы, – Моя кузина случайно обмолвилась о деньгах моего отца… Что она имела в виду?
Хосе стоял рядом и прислушивался к разговору, хотя подошло время убрать церковь после ухода прихожан.
– Твой отец оставил тебе небольшое состояние, девочка, – ответил священник, – Не Бог весть какие деньги, но все же… По его завещанию, ты получишь их в день своего двадцатилетия. Или же, если выйдешь замуж с согласия опекунов.
– Значит, придется ждать двадцатилетия, – грустно вздохнула Маринелла.
– Дети мои, я учил вас, что деньги – не главное. Главное – сострадание и любовь, всегда помните об этом.
Маринелла и Хосе задумчиво кивнули. Да, это правда, так с детства учил их падре Луис.
– Я так раскаиваюсь, падре, – произнесла вдруг девушка, – Вчера я сказала Элене, что ее жених – барон де Меримар, настоящий осел. Она мне ответила, что говорю так из зависти, потому что могу рассчитывать только на нищего крестьянина. И я так разозлилась… Что немедленно дала клятву… Поклялась памятью покойных родителей, что замуж выйду только за короля! Я дурно поступила, да, святой отец?
– Клясться всегда дурно, – кивнул падре Луис. – А уж давать глупые клятвы – и подавно. Ты очень красива, Маринелла, графиня Д’Алесси, но король никогда не женится на тебе. Ни испанский и никакой другой. Ты ведь и сама понимаешь… А значит, рано или поздно ты нарушишь свою клятву и станешь клятвопреступницей. А это очень и очень дурно.
– Простите, падре, – огорченно вздохнула девушка. – Я знаю, что бываю глупа и невыдержанна.
Тот лишь торопливо перекрестил обоих, прочитал молитву, но оказался бессилен избавить девушку от власти клятвы, ведь однажды произнесенное слово – не воротить назад.
Вечером, когда Маринелла и Хосе сидели на своем излюбленном месте – под старым деревом на берегу речушки с зеленоватой водой, Хосе Эль Рико вдруг спросил:
– Маринелла… А ты… Ты, правда, хочешь выйти замуж за короля?
– Нет, – девушка покачала головой. – Я сказала это просто так. От злости на Элену. Теперь жалею. Почему ты спросил?
– Не знаю, просто… я подумал…
Он повернулся к ней, глядя в глаза девушки. И в воздухе повисло вдруг что-то напугавшее Маринеллу, прежде не ведавшую страха, что-то, чего не было раньше.
Она порывисто вскочила на ноги и отшатнулась, чувствуя, как вдруг вспотели ладошки.
– Уже поздно, я пойду! – быстро сказала она. – Темнеет. Тетя ждет меня.
– Погоди! – взволнованный Хосе поднялся следом за ней. – Куда ты? Что-то не так?
Они продолжали смотреть друг на друга, и Маринелла испуганным шепотом ответила:
– Мне кажется, да…
– А мне кажется, все так, как нужно, – перебил Хосе.
С этими словами он решительно сделал шаг вперед, положил руки ей на талию, а потом крепко прижал к себе и поцеловал. Сердце Маринеллы бешено забилось, она никогда не думала о своем друге как о мужчине, но сейчас, едва он коснулся ее губ своими, все вдруг стало понятно – они созданы, чтобы быть вместе, они принадлежат друг другу с рождения! Хосе прав, все так, как должно быть!
Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, Маринелла крепко обхватила Хосе за плечи и плотнее прижалась к нему, ее пугал заливающий тело незнакомый прежде жар.
А в следующее мгновение Хосе осторожно отстранил девушку.
– Иди домой, – прошептал он. – Вот теперь тебе, правда, нужно идти домой и поскорее!
Удивленная, взволнованная, Маринелла кивнула. Она шла домой, счастливо улыбаясь, ее раскрасневшееся лицо сияло от счастья. Но девушка слишком рано обрадовалась и начала мечтать о любви, которую впустила в свою жизнь.
С этого дня она почти не виделась с Хосе. Он никогда не объяснял ей причин своего поведения, но Маринелла догадывалась и сама. Ей только пятнадцать. Тетка никогда не позволит выйти замуж за Хосе Эль Рико, а значит, придется венчаться тайно. И потерять деньги отца. Хосе слишком благороден, чтобы подвергнуть девушку лишениям, ведь он сам гол как сокол.
Но и бегать по стогам, как прежде, они больше не могли. И потому теперь лишь встречались на улице, на виду у всего пуэбло, краснели, церемонно здоровались и обходили друг друга стороной.
Маринелла внезапно повзрослела, увлеклась учебой и чтением книг, на глазах превращаясь из девчонки в крестьянском платье в образованную сеньориту, с каждым днем становившуюся все красивее.
Хосе пришел к ней лишь два года спустя. Написал письмо, где сообщал, что у него есть важная новость, которую он хотел бы обсудить.
Они встретились на том же месте, под старым деревом и в тот же миг почувствовали, будто и не было этих двух лет, нет, они не стали чужими! Маринелла бросилась ему на шею с радостным возгласом, а он крепко прижал ее к себе и снова поцеловал.
– Так что за новость ты хотел мне сообщить? – спросила девушка, глядя на него счастливыми глазами, когда бесконечный поцелуй закончился.
– Мой отец умер! – так же радостно воскликнул Хосе.
– Так это не новость и не повод для радости! – возмутилась Маринелла. – Он умер три недели назад, все окрестные деревни были на похоронах! Сам король прислал соболезнования… и смерть – всегда горе, с чего вдруг такое веселье?
– Прости, – смутился Хосе, – Я просто очень рад тебя видеть. Эти два года были непереносимы, я думал о тебе каждый день! А новости все же есть. Отец написал письмо. В письме он признал меня сыном и наследником, Маринелла! Ведь других детей у него нет, а младший брат умер не так давно. Отец сказал, что я уже граф, а замок и все его состояние станут моими, как только мне исполнится двадцать один год! И я уже был в замке! Слуги расшаркиваются передо мной, как если бы не гоняли меня прежде! Он так роскошен, Маринелла, я хочу, чтобы ты тоже увидела его! Как только получу замок и деньги – клянусь, посватаюсь к тебе! Пусть я и не король, как ты хотела, но теперь-то могу посвататься к любой знатной красивой сеньорите!
Она смущенно покраснела и кивнула.
– Да, – прошептала девушка, – Когда ты посватаешься ко мне, я отвечу да!
Он снова поцеловал ее в ответ на это «да», и Маринелла почувствовала, что мир закружился вокруг них в безумном танце, наверное, так оно и ощущается – абсолютное счастье!
Тем же вечером они верхом на лошадях отправились в замок Эль Рико. Старый, оставшийся еще со времен мавританских владык, замок и с полуразрушенными башнями производил величественное впечатление. Такие постройки – Алькасабы, – отличались от классических европейских замков. Они не имели резких углов, казались округлыми, как и башни, имеющие форму шахматной ладьи и располагавшиеся по четырем сторонам света.
