Ладно, черт с ним, попробую напрямую.

— Я сама с ним поговорю, — решила в итоге.

— Как будто ты не знаешь старого лиса, — усмехнулся Леша. — А если поднажмешь, то полетят наши головы.

— Тогда я сверну всю кампанию по обработке Верещагина.

— Ходишь по лезвию, — снова воззвал к моему разуму Ботаник.

Но где я, а где рациональное зерно? Сколько бы моих подзащитных отправилось по этапу, если бы я думала разумно? Хотя голову оторвать, а также сделать из моей кожи несколько ремней не раз обещали.

Гончаров, конечно, человек сложный и властью обладает немалой, но не будет же он в самом деле убивать меня за тайны тридцатилетней давности.

Под сомневающимися взглядами Леши и Ботаника я набрала номер и стала ждать ответа.

— Ивонна, да ты без меня жить не можешь, — усмехнулся Михаил Юрьевич.

— Конечно, приревновала вас к силиконовой секретарше, вот и проверяю.

Если бы кто-то слышал мои разговоры с Гончаровым, Верещагиным и Костиком, то точно бы сказал, что я после развода пустилась в распутство.

— А если серьезно? — тон Гончарова изменился.

— А если серьезно, то нам надо встретиться.

— Есть новости по Верещагину? — не поверил он. — Так быстро?

— Давайте при встрече.

— Приезжай ко мне домой через час. Можешь захватить своего очкарика, раз мент покинул вашу чокнутую компашку.

— Ну вот зачем вы так?.. — протянула, обидевшись. Не за себя, за Ботаника. Я на определение «чокнутая» уже давно не обижаюсь.

— Ивонна, тебе не идет, прекрати, — рассмеялся Гончаров.

Ну хоть настроение человеку подняла, а это сейчас точно не помешает.

Леша все порывался поехать с нами, но я его отговорила. Он же в командировке, так что нечего светиться в городе, где мы, можно сказать, знаменитости.

Ботаник взял машину Инессы, и мы прикатили к дому Михаила Юрьевича точно в оговоренное время.

— Ты, Ивонна, только без своих… — мой протеже, подняв руку, очертил ею круги в воздухе.

— Без чего? — удивилась я, хотя прекрасно поняла Ботаника.

— Идем, — вздохнул он. — Но если нас выпрут…

— Мы же такие лапушки, как нас можно обидеть? — округлила я глаза.

Ботаник только вздохнул, но промолчал и вышел из машины. Мне оставалось только прикусить язык и пойти за ним. Я нажала на кнопку возле ворот и обворожительно улыбнулась в камеру.

— Нас даже не пустят, — печально вздохнул Ботаник.

Но тут же из динамика послышался голос:

— Хватит кривляться.

Неужели у Гончарова нет специально обученного человека, который открывает двери? Сам ответил. Может, он сам еще и чай-кофе нам сделает?

Что-то не теми вопросами я задаюсь. Тут надо думать, как подвести разговор к интересующей меня теме.

Михаил Юрьевич ждал на веранде с обратной стороны дома, куда нас провел молчаливый охранник.

— Привет, сыщики, — усмехнулся Гончаров, увидев нас, и сделал знак своему секьюрити, чтобы тот удалился.

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич, — Ботаник сама любезность.

- Čao poctiví obchodníci! — выпалила я. (чеш. — привет добропорядочным бизнесменам)

Не, ну в любом случае никто ничего не понял, тем более сарказма. Так что пусть мой протеже не волнуется — никто нас не выпрет.

— А ты все ерничаешь? — спросил Гончаров, который сегодня пребывал в удивительно прекрасном настроении.

— Нет, я всего лишь вас поприветствовала, — расплылась в улыбке и без приглашения упала на плетеный стул.

— Ну и ты присаживайся, — благосклонно кивнул Михаил Юрьевич Ботанику. — Есть новости по Верещагину?

— Мы работаем, — заверила я со всей серьезностью.

Гончаров прищурился и потянулся к коньяку на столике. Умный человек, что сказать. И думаю, сейчас он уже пожалел, что пригласил и Ботаника.

— Ивонна, бьешь меня моей же плетью, — покачал головой Михаил Юрьевич.

Да, не только ему играть со мной в угадайку. Я сразу в офисе раскусила, что от меня требуется обработка Верещагина. Еще тогда даже намекнул на мои аналитические способности. Теперь моя очередь. Все возвращается бумерангом.

— Вы, Михаил Юрьевич, точно не знаете, за что Верещагин на вас ополчился? Он же давал вам какие-то намеки, когда звонил, а потом вы пришли ко мне и начали говорить намеками. И я поняла, что вы о чем-то догадываетесь. Но о чем?

Ботаник пнул меня ногой под столом. Ну не сдержалась, да! Но надоели мне все эти прелюдии.

— Думаю, ты хочешь заключить со мной сделку, — Гончаров откинулся на спинку стула, сложив руки под подбородком.

Что ж, бизнесмен в нем, похоже, давно выжил обычного человека. Сделка, договор, контракт… А уже как обычные люди мы не разговариваем?

— Я хочу всего лишь разобраться в происходящем.

— Ивонна, ты мне нравишься, я даже тобой восхищаюсь…

— Но? — поторопила Михаила Юрьевича.

— Но ты иногда такое грязное белье трясешь. Не думал, что доберешься до моего.

— А вы знали, что Романов, тот погибший бармен, искал девушку, пропавшую больше тридцати лет назад.

Гончаров отреагировал. Поморщился, потер переносицу и шумно выдохнул.

— И как ты связала ту девушку со мной? — наконец-то поинтересовался Михаил Юрьевич.

Я попала в точку!

— А я не связала, — снова выдала улыбку на все тридцать два, — вы сами сейчас все связали.

Сразу не понял, а потом рассмеялся. Смеющийся до колик Гончаров — это, скажу вам, зрелище. Можно было снять и продать СМИ за баснословные бабки.

— Ивонна, я в тебе не ошибался.

— Я готова слушать дифирамбы в свою честь хоть до утра, но на ночь у меня другие планы.

— Идемте со мной, — Гончаров поднялся, допив коньяк, и мы все вместе вошли в дом.

Михаил Юрьевич пересек гостиную и толкнул дверь из красного дерева. Мы оказались в просторном светлом кабинете, но не таком, как в офисе. Здесь было уютно, что ли… Видно, что хозяин этот кабинет любил. Фотографии на стенах, книги в шкафу и на столе, обои даже миленькие.

Указав нам на диван, Гончаров устроился за столом и открыл один из ящиков. Достал фото, провел по нему двумя пальцами с какой-то странной улыбкой и посмотрел на нас с молчаливым Ботаником.

— Ее звали Лида.

Пока я охреневала от перемен в великом и ужасном, Ботаник додумался спросить:

— Вы ее любили?

— А ты, парень, явно учился у лучших, — Михаил Юрьевич даже не злился.

— Что случилось? — наконец-то отмерла я.

— Это долга и неприятная история. И я более чем уверен, что она здесь ни при чем.

— А вдруг? — настаивала я.

Ох, наверное, чуйка передается половым путем, потому что я сейчас в полной мере поняла, о чем говорил Леша.

Гончаров посмотрел на Ботаника и спросил:

— Он же все равно узнает, даже если подождет на улице?

— Михаил Юрьевич, — вступил снова в разговор мой протеже, — то, что вы говорите Ивонне, остается на замке, если это, конечно, не уголовно наказуемое деяние, срок давности которого еще не истек.

— Ничего уголовного там не было, да я вообще чист перед законом.

Я чуть не прыснула в кулак от такого заявления. Но собралась и спросила:

— Так расскажите нам эту историю.

— Хорошо, — Гончаров кивнул наконец-то, пока я рассматривала фото на стенах.

А Михаил Юрьевич любит путешествовать, да и всегда любил, судя по всему. Некоторым фото в рамках явно лет двадцать-тридцать.

— Ивонна, слушать будешь? Или тебя так увлекли мои фото?

— Я вас слушаю, — заверила, переведя взгляд на Гончарова, который явно собирался с силами для разговора.

В подобном состоянии видеть его — это нонсенс. Скорее планета остановится, чем я еще раз увижу такого Михаила Юрьевича. Хотя что-то похожее мне уже приходилось наблюдать, когда он заявился со странным разговором ко мне домой. И пусть тогда его слова показались мне бредом, но я смогла что-то вычленить, связать и додумать. И, судя по всему, попала в точку.

— Как иногда жизнь интересно поворачивается, — начал Гончаров с философской мысли, и только я открыла рот, чтобы прокомментировать, как Ботаник, предугадав мое стремление, ущипнул меня за бок. — Прошло больше тридцати лет, — Михаил Юрьевич продолжил, даже не обратив на наши телодвижения внимания, так его захватили воспоминания. — Я уже и не думал, что ту историю кто-то вытянет наружу.