Литмир - Электронная Библиотека

Элизабет Револь

Жить! Моя трагедия на Нангапарбат

Élisabeth Revol

VIVRE

© Editions Flammarion, Paris, 2019 (Arthaud)

© ООО «Издательство АСТ», перевод на русский язык, 2020

23 мая 2019, 10:50

Эверест, вершина! Потрясающий вид, эмоции бьют через край. Как здесь красиво! Настоящий подарок неба – оказаться на вершине самой высокой горы на Земле, окруженной ледяными пиками – ее часовыми! Наконец-то я осуществила свою детскую мечту. Я живу и возрождаюсь.

После возвращения с Нангапарбат в феврале 2018 года я всей душой прикипела к этому проекту. Мысль об Эвересте «держала» меня. Этот проект сохранил мне жизнь, несмотря на то что я то и дело проваливалась в черные пропасти отчаяния.

Я провела два дня в госпитале в Исламабаде и вернулась во Францию 30 января 2018 года. Потом была еще неделя в отделении интенсивной терапии в больнице города Салланш, которую осаждали журналисты. И только 7 февраля, во время пресс-конференции в Шамони, я вдруг осознала, вернее, допустила мысль о том, что надежды на спасение Томека[1], в связке с которым мы совершали восхождение, больше нет. Во время этой пресс-конференции, почти без сил, переживая страшное потрясение, я пыталась отвечать на вопросы. Потом я вернулась домой, в Дром[2]. Наконец-то. Врачи объявили шестинедельный перерыв в лечении моих обмороженных рук и ног, потом должен был начаться следующий этап.

Пока я выздоравливала, меня посетил один из моих спонсоров – Филипп Рей-Горрез, основатель и управляющий компании TeamWork Voile et Montagne. Он спросил, чем бы я хотела заняться. Я ответила, что в детстве каждый вечер смотрела на постер с фотографией Эвереста, который висел в моей комнате, и мечтала. Это была моя первая мечта, путеводная звезда будущей страсти. В мае 2017 года я провела два удивительных месяца в Гималаях, среди высочайших гор нашей планеты. Я была на Макалу, взбиралась на Лхоцзе, бросила вызов Эвересту – в одиночку, без дополнительного кислорода. Мое сердце опьяняла радость от того, что я могу исследовать склоны этой горы! Но, когда я поднялась на 8400–8500 метров, метель и сильный холод заставили меня отступить. Вернуться сюда еще раз было очень дорого, шансов, что моя мечта осуществится, почти не было. «В тот день, когда ты решишь вернуться на Эверест, – сказал мне Филипп Рей-Горрез, – я буду здесь, чтобы помочь тебе. Ты можешь покорять эту гору без дополнительного кислорода, но со страховкой: рядом пойдет человек, у которого будет кислород. На всякий случай». Я почувствовала теплое дыхание жизни, которая разжала руку, все это время сжимавшую мое сердце, словно камень. Услышав слова Филиппа, я на мгновение перенеслась на ледопад, увидела свою палатку в Четвертом лагере, залитую светом луны – полной, прекрасной, окруженной сверкающими звездами. Я увидела себя на Ступени Хиллари, задыхающуюся, едва бредущую, но переполненную эмоциями. Встреча с Эверестом все еще оставалась призрачным, неверным, неясным будущим, но возможность засияла, освещая бездну, в которой я находилась. Впервые после возвращения во Францию я увидела луч света.

Мысль об Эвересте заставляла меня цепляться за жизнь, я думала об этом проекте целый год. Я сразу рассказала о нем Жан-Кристофу, моему мужу, и Людовику Джамбьязи, моему лучшему другу и «штурману». Я сказала им, что единственный проект, который все еще дорог моему сердцу, отданному Гималаям, – это Эверест. Я думала о нем каждый раз, когда земля уходила у меня из-под ног, когда я снова погружалась в бездну вины и горьких воспоминаний.

Год спустя, в апреле 2019 года, я отправилась покорять новые высоты в край разреженного воздуха, который манит меня с тех пор, как в 2008 году я увидела ледник Балторо в Пакистане. Собирая рюкзак, я испытывала противоречивые чувства. Меня переполняли радость, ощущение свободы, ожидание реванша – возможности отыграться за предыдущий год, уверенность – сейчас или никогда! Но я также чувствовала сомнения и страх – справлюсь ли я, выдержат ли мои обмороженные руки и ноги холод, смогу ли я снова бросить вызов высоте, устраиваться на ночлег на склоне горы, вспоминая дорогих мне людей, которые оказали большое влияние на мою жизнь и так рано ушли?

У меня настоящая горная аддикция. Спускаясь с Нангапарбат, я вдруг поняла это. Уже в 2009 году, возвращаясь на Аннапурну, я пережила ужасный период переосмысления и сомнений. Когда вылетаешь из игры, начинаешь задавать себе вопросы о той непреодолимой тяге, которая постоянно гонит тебя наверх, и осознаешь, что стал зависим.

Я подцепила вирус скалолазания, когда мне было двадцать лет. У меня развилась «горная булимия». Когда мне было десять, я прошла в Альпах большинство маршрутов и склонов. Хотела, чтобы было трудно, искала возможность проявить себя. Усилие, подъем, волнение, стресс, вопросы, которые задаешь себе, и, наконец, ощущение полноты жизни – я снова и снова наслаждалась этим коктейлем, каждый раз чуть больше. Когда в 2007 году в моей жизни появились Гималаи, передо мной открылся мир, который можно было бесконечно исследовать: подниматься на новые вершины, узнавать, на что я способна, испытывать себя на прочность на огромной высоте.

Там, наверху, мне было очень тяжело, почти невыносимо, но притяжение гор всегда оказывалось сильнее. Трудно объяснить и трудно понять, но это то, без чего я не могу обойтись. Та среда, в которой я живу уже больше десяти лет.

Возможно, экспедиция на Эверест, в которую я отправляюсь сейчас, позволит закрыть данную главу моей жизни. Поставить точку в этой истории. Победить страсть, которая заставляет меня чувствовать жизнь острее и в то же время становится всепоглощающей, маниакальной, застилает все остальное так, что иногда я не могу с ней совладать.

Сначала я планировала вернуться в Диамирское ущелье, к Нангапарбат. Ради Томека и чтобы примириться со своими воспоминаниями. Но после того как в марте 2019 года на склонах этой горы погибли Даниэле Нарди и Том Баллард, я решила туда больше не возвращаться. Та трагедия потрясла меня, парализовала. Нангапарбат снова настиг меня. Даниэле был моим близким другом, он очень много сделал, чтобы спасти нас с Томеком, а год спустя я оказалась по другую сторону: круглосуточно была на связи с пакистанскими спасателями, которым пыталась помочь своими знаниями о маршруте к ребру Маммери. Мне оставалось только ждать, чувствуя бессилие, – так же в 2018 году Даниэле, не отлучаясь от компьютера, не выпуская из рук телефон, сидел, чтобы помочь мне. Но все мои усилия оказались тщетными.

Переживая горе, я снова вернулась к тому, что произошло с Томеком и со мной в 2018 году во время спуска с Нангапарбат, и кое-что осознала. Любая драма, которая разыгрывается в горах, притягивает интерес средств массовой информации и определенной части публики, которая превращает это в онлайн-шоу в социальных сетях. Кроме того, существует разница между тем, что видно со стороны, и тем, что происходит на самом деле; сиюминутные выводы аналитиков, каждый из которых высказывает свою точку зрения, отстаивает свой взгляд; оскорбления и клевета, которые соцсети разносят, повергая семьи погибших в еще большее смятение; слухи, из которых делаются поспешные выводы. Но кто на самом деле знает, каково там, на склоне горы? Кто был там?

Тем не менее, новая трагедия не разрушила моей мечты об Эвересте. Экспедиция, в которую я сейчас отправляюсь, по всем параметрам далека от моих обычных восхождений, но в этом году я отказалась от большинства своих стандартов. На время забуду о покорении Гималаев и отправлюсь на встречу с неизведанным. Я также не буду испытывать себя на прочность. На этот раз я ищу на Эвересте нечто совсем иное, глубоко личное. Обычный маршрут отлично мне подойдет, я не хочу рисковать. И совсем не хочу подвергать новым испытаниям Жан-Кристофа. Может быть, я слишком много взяла на себя тогда. Катастрофа, гибель Томека жестоко напомнили мне о том, какой хрупкой бывает жизнь.

вернуться

1

Томаш Мацкевич. Здесь и далее – примечания переводчика.

вернуться

2

Дром (La Drôme) – департамент на юго-востоке Франции.

1
{"b":"693191","o":1}