– Зачем они нужны? Поехали, – сказала Ира.

Жена, как всегда, права. Не стоит тратить патроны. Когда-то для выживших стало огромным шоком, что изменённые способны устраивать засады. Первым местом, где они появились – стали заправки. Много людей погибло, пытаясь выкачать бензин из подземных резервуаров. Но с тех пор прошло семь лет. Бензин в таких местах или давно закончился, или стал непригоден для моторов. Кого ждут изменённые на этой заправке?

– Да, ты права, – я двинул тяжёлый грузовик дальше по Ленинградке.

На встречной полосе лежал перевёрнутый городской автобус. Чуть дальше виднелась воронка от снаряда.

Не нравилось мне Ленинградское шоссе. Не может оно быть настолько пустым. Даже в новогоднюю ночь здесь было больше машин.

Из подземного перехода, через прутья, за нами наблюдал изменённый, лишь отдалённо напоминавший человека. Ввалившийся нос, обкусанные губы, удлинившиеся зубы, кожа с лысой головы местами слезла.

Изменённые любят тёмные и холодные места. Там они чувствуют себя комфортно. Выжившие давно отучились лазить в подземелья и подвальные помещения. Шанс, что выберешься оттуда живым чуть-чуть больше ноля.

– Мерзкая рожа, – сказала Ира.

Не могу с ней не согласиться. Над некоторыми видами эволюция словно пошутила. Например, над людьми. Да, она подарила им силу, скорость, выносливость, живучесть. Сохранила частичку разума, но ничем особенным не наделила. Большинство других видов стали неимоверно опасны. Одни кошки чего стоят. Эти милые и пушистые создания превратились в ночной кошмар. В синоним смерти. А люди как были слабы физически – так и остались. Но они, как правило, берут количеством.

Надо признаться, умело берут. Поход в город за очередными нужными вещами с каждым годом становится тяжелее и тяжелее.

Мы проехали какой-то съезд. Слева проплыл разграбленный супермаркет. Такое чувство, что его расстреляли из танка. Несколько дырок виднелось даже в доме, примыкавшем к нему.

– Что там? – указала Ира.

Напротив высотки, раздирающей московское небо, находилась застава. Я мягко нажал тормоз. Тяжёлая машина плавно остановилась. Издалека не видно, что там творится. Я взял укреплённый на крыше бинокль. Покрутил фокусировку. Ленинградское шоссе перегородили военные «Уралы». Колёса спущены, несколько тентов разорваны в клочья. Возле бензобака одного из автомобилей остатки тела. Позади навеки замерших вездеходов виднелась разноцветная река легковушек. Вот почему Ленинградка на последнем отрезке пуста. Людей не выпускали. Кем был «мудрец», запретивший жителям спасать собственные жизни? На это уже никто не ответит.

На капот одной из военных машин запрыгнул изменённый. Длинные свалявшиеся волосы, мощный торс, приплюснутое лицо. Из одежды – разорванные и перепачканные во многих местах джинсы.

– Нас там ждут, – сказал я.

Из-за другого грузовика показался ещё один изменённый. Полностью обнажённый, уже без половых признаков. Эволюция решила, что это пережиток.

– Дело плохо, – я убрал бинокль в крепление на потолке. – Садись за руль.

– Их там много?

– Видел двоих.

Дальше продолжать не требовалось. Изменённые люди – стайные создания. Изредка встречаются в одиночку, чаще большими группами. Третьего не дано. То, что мы увидели двоих, означало, что нам дали увидеть двоих. Скорее всего, второй изменённый попросту сглупил и показался нам.

Я перебрался в кунг, из стойки с оружием взял «Вал» с прицепленной оптикой – любимый автомат.

– Даже если бы впереди не было затора, по Ленинградке мы бы всё равно не поехали. Слишком много по дороге станций метро, а, значит, и этих тварей.

– Согласна, – Ира перелезла на водительское кресло.

Меня всегда веселила надпись на её майке «Наглая рыжая морда? Да, это я!». Оттого носила она её часто.

– В данном случае самый короткий путь не синоним лёгкого пути. Скорее антоним, – сказала она.

Не зря жена когда-то работала преподавателем русского языка. Филологи такие люди, что даже после апокалипсиса могут сыпать никому ненужными терминами и устраивать проблемы на ровном месте.

Я забрался в башню. Пулемёт Ира не убрала, но в тесных городских условиях он почти бесполезен. Только на самый крайний случай если изменённых будет много, то придётся их проредить.

– На Беломорской сворачивай, – крикнул супруге.

– Я что, по-твоему, все улицы в Москве знаю? – ответила она. – Это ты здесь таксовал много лет, а не я!

– Налево и вниз!

В нашем автомобиле настолько мягкий ГУР, что им и трёхлетний ребёнок сможет управлять. Если дотянется к педалям. Ира несколько раз крутанула баранку, четырёхосный КамАЗ повернул влево. Тяжёлая машина смяла хилый отбойник.

Изменённые увидели, что добыча уходит. Сидевший на капоте вездехода, ринулся к нам. Я поймал мерзкую рожу в прицел и плавно нажал спусковой крючок. «Вал» тихо сказал решающее слово. Изменённый завалился на спину. Больше в нашу сторону никто не дёрнулся, хотя между грузовиков замелькали фигуры.

От общественного туалета к нам кинулась стая недоизменённых собак. Их морды облысели, верхние клыки удлинились, уши покрылись роговыми наростами и обвисли. Собственно это и все изменения несчастных животных. В остальном они вели себя, как обычно: бежали за нами, лаяли и пытались цапнуть за колёса. Отстали лишь у Валдайского проезда.

Когда-то меня немного веселило, что можно не соблюдать правила, ездить «под кирпич». Спустя семь лет приелось. Равнодушно мы двинулись под выцветший красный знак с белым прямоугольником в центре. Ехали мимо длинной кирпичной высотки. Возле обочины навсегда остановились несколько легковых машин и один старый ЗИЛ. Все разграблены. Из легковушки даже сиденья вытащили. Чем ближе к МКАДу, тем меньше вероятность найти что-либо ценное. Всё, что могло сгодиться в хозяйстве, давно унесли.

Лёгкий ветерок донёс запах гари. Когда-то пожары не были редкостью. Затем электричество вырубилось, и проблема исчезла. Я повертел головой, пытаясь определить в какой стороне горит, но ветерок уже унёс запах пожара.

– Стой, – крикнул, когда мы выехали на перекресток. Слева от нас располагалась пустая парковка, в центре которой высилась гора из покрышек. Кто-то их выкладывал в форме ёлочки. Для чего? Меня это мало интересовало. Остановиться я скомандовал из-за блеска в одном из окон ступенчатого закруглённого здания.

Тяжёлая машина затормозила. Я стукнулся локтем о пулемёт. В следующую секунду вскинул «Вал» и всмотрелся в окно, где заметил блеск. Сразу увидел крепкого мужчину в военной форме, наблюдавшего за нами через СВДСМ.

В каждом крупном городе мы встречали таких сумасшедших. Они думают, что когда-нибудь станет, как и прежде. А они будут первыми, кто приступит к захвату лучшего из бесхозного. Частенько таких задирали изменённые, но попадались и везунчики. Таких мы встречали в Риге, Варшаве, Берлине, Кишинёве, Тбилиси, Братиславе, Любляне и множестве других городов. Всех и не вспомнишь.

– Поехали, – крикнул супруге.

КамАЗ тронулся. Человека, засевшего в здании, я не спускал с прицела. Неизвестно, что от такого можно ждать. Когда-то мы были настолько наивны, что пытались таких спасать. В итоге, один из подобных психов открыл по нам огонь из пулемёта. С тех пор мы начали спасать только тех, кто хочет, чтобы им помогли.

Мужчина тоже следил за нами через прицел. Наверняка и ёлку из покрышек сложил он. Зачем? Наверно никто, кроме этого сумасшедшего не ответит на этот вопрос.

Мы проехали чуть дальше. Несколько столбов повалены, лежали поперёк дороги. Перевёрнутый грузовик спрятался меж разросшихся деревьев с фиолетовыми листьями. Двери кузова вырваны, внутри грязь и остатки картонных коробок. На углу со Смольной улицей лежало несколько перевёрнутых автомобилей. Один из них – джип со смятым капотом. Второй – развороченный спорткар. Видно, что столкновение произошло лоб в лоб. В прежнем мире люди оборачивались на такие машины, а на подобные аварии приезжали журналисты центральных каналов. Жители провинциальных городов автомобили из этой ценовой категории и вовсе видели только на картинках.