— Ты мне начинаешь нравиться.
— Так как я не испытываю ничего подобного к тебе, предлагаю закончить беседу и расстаться с миром.
— Иди, — махнул рукой незнакомец. — Иди. Пусть я останусь один. Завтра я буду здесь. Может, мы с тобой встретимся. А может, и нет.
Эксия, заинтересовавшись, мысленно обругала себя.
— Что же ты дашь мне за помощь? Наследницам никогда не платят деньги, напротив, они сами раздают деньги.
— Богатство, о котором ты даже не смеешь мечтать. «А-а, — подумала Эксия, — золото Мейденхолла. И его серебро, земли, суда, склады…»
— Нет, — проговорил незнакомец, — не смотри на меня так. Я не желаю ей вреда. Я намереваюсь… — Он колебался, оценивающе глядя на девушку.
— Ты намереваешься заполучить ее для себя, верно? Увидев, что в его глазах промелькнуло изумление, она поняла, что попала в точку. Но он не первый: до него были тысячи желающих жениться на золоте Мейденхолла. Однако пусть потешит себя иллюзией, будто ему единственному пришла в голову столь потрясающая идея. «Ну почему отец нанял человека с такой внешностью, — в который раз спросила себя Эксия. — Человека, полагавшего, будто женщины готовы по первому требованию отдать ему все, что имеют». Эксия улыбнулась.
— Ты очень честолюбив. А разве она не обручена?
— Да, конечно… — пробормотал он и с отсутствующим видом вытащил из ножен кинжал.
У Эксии со страха сердце ушло в пятки, но в следующее мгновение она догадалась, что он сделал это совершенно бессознательно. Она даже усомнилась, что он отдает себе отчет в своих действиях.
— Понятно, — сказала она. — Ты намереваешься использовать путешествие для того, чтобы она передумала и согласилась выйти за тебя.
— Ты считаешь, что это возможно? — с тревогой спросил он.
Девушка почувствовала, что тревога незнакомца искренна. Ей захотелось сочувственно похлопать его по руке.
— Франческа полюбит тебя, — ответила она, мысленно смеясь над своей ложью: Франческа ненавидела все, что было так же прекрасно, как она сама. Ей нравилось окружать себя уродливыми вещами, чтобы еще сильнее блистать на их фоне. — Итак, ты собрался жениться на наследнице Мейденхолла? Для твоей семьи и владений настали тяжелые времена?
В его глазах зажегся огонек.
— Я знал, что могу доверять тебе. С первого мгновения, увидев тебя с кистью в руке, я понял, что ты станешь мне верным товарищем. Мы с тобой будем большими друзьями. Ты отправляешься с ней?
— Да. Мы кузины.
— Ага, — улыбнулся незнакомец. — У меня тоже есть богатые родственники.
— Скажи мне… э-э… Я не знаю, как тебя зовут.
— Джеймс Монтгомери, граф Далкейт. У меня есть титул, но, увы, нет земли и золота, чтобы содержать поместье. А тебя зовут госпожа…
— Мейденхолл, но, увы, я всего лишь Эксия Мейденхолл.
— Необычное имя, однако оно подходит тебе: ты сама не такая, как все. Скажи, что мне сделать, чтобы произвести на нее впечатление? Может, подарить ей что-нибудь? Или написать сонет в честь ее красоты? Преподнести экзотический фрукт? Или желтые розы, например? Помоги мне. Я добуду все, что скажешь.
— Маргаритки, — без колебаний ответила Эксия.
— Маргаритки? Эти примитивные цветы?
— Да. Франческа не любит, чтобы что-либо соперничало с ней в красоте. Розы — это вызов, а маргаритки — это скромная оправа для сверкающего драгоценного камня.
— Ты очень умна, да?
— Людям в моем положении ничего другого не остается, чтобы выжить.
Монтгомери улыбнулся ей.
— Да, мы с тобой хорошо понимаем друг друга.
— Плащ, отделанный маргаритками, — продолжала Эксия. — Ты накинешь его ей на плечи, когда она будет стоять с закрытыми глазами. Разве это не романтично?
— Да, очень. — Монтгомери несколько мгновений подозрительно смотрел на девушку. — А ты не обманываешь меня?
— Клянусь святым именем Господа, что наследница Мейденхолла любит маргаритки.
— А почему вдруг ты решила помогать мне? Эксия с наигранным смущением опустила голову.
— Ты позволишь мне написать портреты своей обедневшей семьи?
— Конечно, — ответил он с улыбкой. — И я хорошо заплачу тебе. У меня есть сестра-близнец.
Эксия продолжала стоять с опущенной головой, чтобы он не заметил выражения ее глаз. До чего же он тщеславен, если допускает, будто она готова предать свою кузину ради того, чтобы нарисовать портрет какой-то бесхарактерной красавицы!
— Вы оказываете мне большую честь, милорд.
— Зови меня Джеми.
Он наклонился вперед, словно намереваясь поцеловать ее, но Эксия повернулась, и он лишь коснулся губами ее щеки.
— Это не входит в нашу сделку, — заявила она с таким же видом, как Франческа, выпроваживавшая двенадцатого за день поклонника. — Пока, — добавила она и направилась к своему мольберту.
Краешком глаза она наблюдала за молодым человеком, который очень быстро для своего роста побежал через фруктовый сад к стене.
Взяв в руку кисть, Эксия собралась было рисовать, но поняла, что не может работать. Ее разбирал смех. «Подождем до завтра, — подумала она, — когда он увидит, кто именно является наследницей, и узнает, что Франческа лишь бедная родственница».
Но в следующее мгновение она перестала смеяться и ее тело сотрясла дрожь. Смех уступил место страху. Если этот Джеймс Монтгомери смог так легко пробраться в сад, значит, это под силу и тем, кто по каким-то причинам ненавидит отца. Таких людей легионы, и любой из них был бы рад заполучить дочь Мейденхолла ради выкупа. Эти люди…
Эксия упала в обморок.
В ту ночь Джеми сел писать сестрам письмо, как и обещал. «Что же им написать? — подумал он, взяв перо, и улыбнулся. — Они хотят послушать сказку — они ее получат». О молодом человеке, который пытается завоевать любовь девушки, а эта девушка так же красива, как Франческа Мейденхолл.
"Дорогие сестры!
Я встретился с ней. То, чему я научился, спасаясь от измывательств Эдварда, сослужило мне хорошую службу: я перебрался через стену по нависавшей над ней ветке. С собаками не возникло проблем, так как я захватил какую-то тряпку из сарая садовника. Это приключение достойно Джоби!
Наследница Мейденхолла сидела в саду неподвижная, как статуя, и прекрасная, как Венера, и позировала для портрета. Неудивительно, что отец держит ее взаперти: ее потрясающая красота заслуживает гораздо больше внимания, чем драгоценности.
Я не разговаривал с ней, лишь смотрел на нее, купаясь в лучах ее блеска и наслаждаясь ее красотой".
Джеми поднял голову. Да, так и надо продолжать. Приключение и романтика. Что еще способно успокоить их? Надо убедить их, что ему окажут помощь.
"Я расспросил девушку, которая писала портрет с наследницы. Она напоминает очаровательного воробушка, пойманного в клетку. У нее острый язычок, она очень умна и собирается помочь мне заполучить руку наследницы. Когда все закончится, я привезу этого воробушка к вам, чтобы она написала с вас портреты.
С любовью, Джеми".
— Какой идиот! — взорвалась Джоби. — Он решил, будто дурнушка поможет ему завоевать руку красавицы! Я ни за что не помогла бы ему.
Несколько раз мужчины, видевшие Беренгарию издалека, просили Джоби представить их ей. И это всегда приводило девочку в бешенство.
— Наш брат влюблен, — тихо произнесла Беренгария.
— Ты так считаешь? Хотя верно, он только и пишет, что о ее красоте. Я очень рада. Джеми мучают сомнения и угрызения совести. Будь я на его месте…
— Нет, он влюблен в этого серого воробушка.
— Ты сошла с ума, — безапелляционно заявила Джоби.
— Посмотрим, — улыбнулась Беренгария. — Посмотрим.
Глава 4
— Итак, — проговорил Рис, поглядывая на Джеми поверх кружки с элем, — ты видел ее. Какова она?
Все трое — Томас, Рис и Джеми — были давними друзьями. Они бок о бок сражались в битвах, делились всем, что имели. Посторонний мог бы подумать, что Джеми мягок по натуре, что им легко управлять, но Рис и Томас слишком хорошо знали характер своего друга и суверена: тому, кто осмелится переступить границу, не сдобровать.
