— Скоро, — кивнул ванир. — Я слышал, как Сигерих разговаривал с пленником, спасенного от пиктов. В благодарность он согласился быть нашим проводником до этой Стригии.

— Стигии, — машинально поправила его Фрейдис. — А сейчас где пленник и Сигерих?

— Пленник пьет с нашими воинами, — пожал плечами Ульф. — Сигерих приказал не обижать его. А сам вождь взял несколько пиктов и приказал отвести их на дальний мыс острова. Наверное, приносит их в жертву Богам Моря.

Молодые люди замолчали и как по команде посмотрели в сторону упомянутого мыса. Крики и смех пьяных ваниров поутихли и они ясно слышали монотонные песнопения, который произносил хорошо знакомый им мужской голос.

Сигерих стоял на высоком молу, оставшемся еще от времен королевства и, простерев руки к воде, мерно произносил заклинания, которым обучила его Ангрбода. Сама ведьма осталась на севере — некие обязательства перед ее страшными покровителями требовали от нее находиться рядом с святилищем. Перед ванирским исходом ведьма в одиночку спускалась в подземелья, чтобы свершить некий обряд. После она сказала Сигериху, чтобы он не спешил к цели — он сам должен почувствовать знак когда время придет. Сигерих и не торопился — пройдя мимо берегов Старых Земель, как их называли пикты, ваниры обосновались на островах близ Зингары. Там они грабили и убивали частично подрастерявших былую свирепость пиктов — до тех пор, пока предводитель ваниров в одну из ночей не увидел знакомый сон и знакомый голос. И он понял, что Знак дан.

Сейчас у его ног хрипел в предсмертной агонии пикт с перерезанным горлом, из которого в море стекала кровь. Перед этим два пленника были повешены на самодельных виселицах стоящих над водой, еще двоих Сигерих просто утопил в зашитых кожаных мешках. И вот осталось, наконец, принести в жертву последнего из захваченных пиктов. Сигерих подал знак и два рыжеволосых воина подволокли к нему связанного пленника. Вождь ваниров ухватил его за волосы, заставив задрать голову.

— Повелитель Глубин, мир объемлющий! Услышь избранника своего и прими эту жертву. Червь Великий, кладущий предел всему сущему, огради нас от штормов и бурь, детей Пучины и злого колдовства. А коль столкнемся мы с врагом — даруй нам победу!

Острый клинок перерезал горло пикту и новая струя алой крови полилась в воду. Сигерих отпустил волосы пикта и тот, дергаясь всем телом, пошел ко дну. Губы вождя ваниров искривила ухмылка — рука заныла, словно изображенный на ней змей сдавливал кольцо вокруг его ладони. Бог принял его жертву.

Дикий крик разнесся над центральной площадью Сукмета, пленник распятый на дереве бессильно повис, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Изувеченный стигиец представлял собой один окровавленный кусок мяса, с многих участков тела была содрана кожа. Страшная рана зияла в районе брюшины, из которой лилась кровь.

Сморщенный, как печеное яблоко, черный колдун развернулся, держа в руках окровавленный ком — внутренности пленника. В этот же момент черные воины сидевшие по краям площади начали бить ладонями в обтянутые человечьей кожей там — тамы. Рокот барабанов задавал неспешный ритм и черный колдун закружился по площади, корча жуткие гримасы и потрясая в воздухе вырванными внутренностями. При этом он выкрикивал нечто бессвязное — можно было разобрать только слова «Джуллах» и «Иог».

Всего на площади возвышалось с десяток столбов, к каждому из которых был привязан обнаженный пленник. Большинство уже отмучилось и над их изуродованными трупами уже роились большие зеленые мухи. Но еще двое человек со страхом ждали своей участи. Первый из них, смуглый великан с бритой головой — Хафра, военачальник армии, что пыталась отстоять город от жестоких захватчиков с юга. Второй был невысоким грузным человеком. Его звали Нор — Гобехтет и до вчерашнего дня он был наместником Сукмета и всей его округи. Жестокая насмешка завоевателей заключалась в том, что Нор — Гебехтета, приносили в жертву варварским богам перед самым дворцом наместника. Сейчас его заняли другие хозяева — на мраморных ступенях были выставлены два кресла, на которых восседали два негра. Один из них, тощий как жердь, что не могли скрыть цветастые одеяния, весело скалил зубы, при виде страданий стигийских пленников. Срывающийся с губ лающий смех и горящие нездоровым возбуждением глаза делали его похожим на вставшую на задние лапы гиену.

Второй был высок, мускулист и пропорционально сложен. Одет он был в белую тунику по стигийскому образцу, но скрывавшую кольчугу. На разворачивающееся перед ним кровавое действо чернокожий взирал равнодушно — похоже, оно его утомляло.

Первым из владык был Мбуру, вождь черных пиратов с островов в западном море, второй — Нгола король Зембабве.

С тех пор как пала Терахта прошел год. За это время Нгола полностью освоился в захваченной местности и стал делать набеги уже и в центральные районы Стигии. Гханатская конница совместно с пришедшими из-за Стикса союзниками — зуагирами доходила до предместий Луксура. Но король Птахотеп стянул к столице все боеспособные войска и Нгола понял, что с походом на Луксур придется повременить.

Тогда Нгола обратил свои взоры на запад. Кешан превратившийся в фактического вассала Зембабве, покорно следовал в фарватере имперской политики Нголы. Через посредничество освобожденных и вымуштрованных им когда-то замбульских рабов, черный король привлек на свою сторону и Дарфар. Многие из черных племен юга так же признали власть Зембабве. И только одно негритянское государство оставалось непокоренным — Куш. Его правитель Шерали надменно отверг все предложения Нголы о союзе против Стигии, но посылал людей в Луксур предлагая союз против Зембабве. Однако Нгола опередил владык Куша и Стигии, отправив послов на Кровавые острова.

Мбуру принял предложение о союзе и Куш был атакован с суши и с моря. На стороне Мбуру и Нголы выступили и дарфарцы и множество южных племен. Столица Куша Мероэ взяли штурмом и разграбили, а Шерали принесли в жертву в Доме Джуллаха — его жрецы заблаговременно перешли на сторону Нголы. Так все Черные королевства оказались объединены под властью короля Зембабве и его союзников. И сейчас уже союзные войска готовились обрушиться на ослабевшего северного соседа. На этот раз Нгола избрал своей целью Сукмет — город на границе с Дарфаром. Это был первый поход союзной армии — вместе с зембавейцами в поход двинулись кешанцы, дарфарцы, гханаты, покоренные кушиты и пунтабе, черные пираты и множество племен с юга. Присоединились к ним и черные амазонки, и сражались столь яростно, что по окончании боя Нгола сделал их своей личной гвардией. Вот и сейчас они стоят на ступенях дворца наместника, неподвижные, словно статуи из черного дерева, обвернутые в шкуры леопардов и украшенные головными уборами из страусовых перьев. Темную кожу покрывали ритуальные шрамы и татуировки, в руках черные женщины держали мечи и ассегаи, у некоторых через плечо были перекинуты луки.

Меж тем колдун закончил свой танец и подошел к Хафре, который так и сник под этим змеиным взглядом. Шаман начал невнятно что-то бормотать, воздевая руки то к небу, то к толпам чернокожих обступивших центральную площадь. Все они внимательно наблюдали за страшным действом. Улучшив момент, Нгола склонился к уху союзника.

— Гоморо будет еще долго взывать к богам, думается у нас найдется немного времени, чтобы обсудить наши планы в более спокойной обстановке. Следуй за мной.

Нгола поднялся с кресла, не без некоторого сожаления Мбуру последовал за ним и оба владыки исчезли за распахнутой дверью. Не менее десятка амазонок сопровождали их, остальные продолжали охранять вход. Собравшиеся на площади даже не заметили ухода вождей — все их взоры были прикованы к беснующемуся колдуну.

Словно большая кошка Инела томно потянулась на большой кровати, накрытой шелковыми покрывалами. Одета она была только в прозрачное одеяние, почти не скрывающее ее соблазнительное тело. Ранее здесь был гарем наместника, сейчас же всех его наложниц разобрали себе вожди союзных племен, а комнату Нгола предоставил в распоряжение бритунки. И Инела считала, что это правильно — вот уже несколько лет она сохраняла статус любимой наложницы короля Зембабве, так и не удосужившегося за военными походами обзавестись своей королевой. Сама Инела была вполне довольна своим положением — Нгола был хорошим хозяином, грубоватым, но страстным любовником, а еще хорошим полководцем и могучим царем. Инела считала, что она — именно та женщина, что должна находится рядом со столь великим правителем. И он похоже считал также, во всяком случае он многое спускал своей наложнице. Он даже разрешил ей не присутствовать при кровавом обряде на площади — Инелу пугали ритуалы чернокожих. В благодарность за это блондинка старательно готовила себя к приходу черного господина — приняла ароматическую ванну, умастила тело благовониями, подобрала самое соблазнительное одеяние.