чувствуя

напряжение.

Последний раз мы спали в Сукко, и в окна стучался лес. Во времени это так далеко, что даже не стоит лезть. Шумело море, горел закат, воздух был смолянист. Господь из небесного рюкзака рассыпал тогда огни. Мы шли к дольменам, делам, дарам, что спрятаны до поры. Был Моисей, и была гора, но он не нашел горы. Поскольку есть у нас уговор прошлого не менять, я собираю простой набор открыток внутри меня. Но есть у нас уговор иной – не встать на пути воды. И если мне нужно идти одной, то ты не хранишь следы, песок не целуешь, не плавишь лед оконный горячим лбом. Из дней, разлившихся над землей, спокойно примешь любой. Когда настанет урочный час, не знаем ни я, ни ты. Пускай у нас остается часть космической пустоты, огромные звезды, волна в ночи и запах цветущих трав. А о грядущем мы промолчим, уткнувшись в речной рукав.

Обрети меня, нарисуй меня и сотри, возроди меня, измени меня изнутри, не оставь меня на площади на костре, уведи меня, врачеватель и менестрель. Отпусти меня, лети на восток со мной, я устала, руки связаны за спиной, моя ноша необъятна и тяжела – все сердца, которыми я жила. Снег растаял, а под снегом мертва листва, научи меня всем премудростям колдовства – не тонуть в слезах, дотла не сгорать в огне.

Дай забвения всем помнящим обо мне.

Если ты считал, что творишь историю, прочитай внимательно наш роман. Мне уйти из него ничего не стоило, а тебе остается сходить с ума, ибо главы рассыпаны, перемешаны, все герои – предатели и лжецы. Почему я всегда воскрешаю нежностью тех мужчин, что годились бы мне в отцы? Кто и кем спасен от жестокой памяти, кто кого оставил на берегу? Я же помню, как ты просыпался в панике, я же каждую боль твою берегу. Кроме страхов, выпущенных придворными, по покоям рассыпанных, словно яд, ты ничем не владеешь – меняй короны, но драгоценные камни не говорят. Говорят только те, кто владеет голосом – останавливать кровь, призывать рассвет. Я умею быть рядом с тобой и порознь, на любой вопрос находить ответ. Это я писала тебя – счастливого, облекала каждое слово в плоть. Я пряду эту нить, бесконечно длинную, мне бы только пальчик не уколоть. Сказка сказке рознь, рука ведущего создает дороги в других мирах. Только ты – иллюзия всемогущества, за нее не стоило умирать.

Завтра будет день – непременно пятница, раскаленный воздух, песок в горсти. Я умею строить такие матрицы, из которых выхода не найти.

Говоришь, говоришь, но слова все равно не те. Задержать дыхание, укрывая тебя собой, стоя над бесконечностью на головокружительной высоте, глядя на рассыпающийся прибой. Кем мы приходимся друг другу, миру, каждому новому году в календаре, людям, появляющимся внутри? Время идет по кругу, его эфиры в апреле и в январе, стихи переходят ночами в большой ретрит. Демиурги были отчаянны и безумны, бесстрашны и влюблены. Они лепили нас из тысячи почему. Мы производные, сумма, наши вены оголены, как провода, протянутые сквозь тьму. Что бы ни было, я остаюсь тебе маяком, током и соком, утоляющим жажду дня.

Ни словом божественным, ни человеческим языком

не объяснить

неотделимости

от меня.

Видеть светящихся счастьем – в соленых брызгах, в свете ночных фонарей, в васильковом поле. Где бы вы ни были, видеть, на этот вызов не отвечать себе ни тоской, ни болью, воспринимать как должное, по заслугам, быть в стороне, в опале, в своей пустыне. Переворачивать камни, идти за плугом, ждать, когда на рассвете песок остынет. Что я здесь делаю? Ветер сухой и жаркий, здесь не растет давно никакое семя. Но есть горизонт, и мне никого не жалко, есть горизонт, и я расстаюсь со всеми. Ибо за ним – оазисы и приливы, нездешнее небо, его неземные птицы.

Счастье мое осторожно и терпеливо.

Мы с ним договорились не торопиться.

Слава Богу, слава ветру и кораблю, слава киндзмараули в моем бокале. Я сижу на террасе города, я никого из вас не люблю, как бы вы меня в обратном ни убеждали. Смотреть, как солнце ложится лицом в траву, как ярки наряды девушек на аллеях. Забывать вас – та еще мука по существу, но я никого отныне не пожалею. Какой бесконечно прекрасный идет июль, какие рассветы, кровь в хрустале востока. Я знаю, что никого из вас не люблю, я заплатила – даже не помню сколько. Но важна ли цена, когда получаешь мир, открываешь глаза и видишь каждого, кто не тронут нашей проклятой любовью, не случающейся с людьми, состоящей из импульсов и нейронов. Слава Богу, слава ветру и кораблю, слава свободным снам и грузинским винам.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.