Сегодня
Радио замолчало час назад. Телевидение сдалось ещё раньше. Им больше нечего было сказать. Все их слова были бесмысленными и глупыми.
Медленный глубокий вдох. Задерживаю дыхание на полминуты. Такой же медленный выдох.
Это уже часть меня, по-другому я дышать разучилась. Голова слегка кружится, но это привычное состояние за последние семь дней.
Глубокий вдох. Задержка. Медленный выдох.
Правительство пыталось решить возникшую проблему Сначала их доводы и заключения даже казались разумными. Были выделены огромные средства на озеленение нашей планеты, запрещена вырубка лесов. Началась массовая истерия. Человека могли лишить свободы за то, что он случайно задел и сломал ветку у дерева или кустарника. А затем вместо свободы стали лишать жизни.
Я помню их лица. Эти люди, наделенные властью, сидели в одном зале и выглядели до смерти напуганными. Именно тогда стало ясно, что озеленение не поможет и что кислород на Земле стремительно исчезает. Они сидели в этом зале и не знали, что сказать.
Я помню, как брат, презрительно скривившись, сказал:
- Смотри! Впервые в их жизни происходит что-то, что они не смогут остановить ни деньгами, ни армией!
Я посмотрела. Они выглядели как люди, внезапно осознавшие, что вся их власть - пустышка. Они такие же смертные, как и мы все.
Потом брат выключил телевизор и ушел. Больше я его не видела. Я не могу даже сказать, жив он или нет.
Сейчас многим приходится решать эту дилемму: уйти сейчас самим или увидеть конец света.
Медленный вдох. Задержка. Выдох.
Я сижу на кухне и машинально пытаюсь настроить радио. Но оно замолчало навсегда.
Прошло всего полгода с первой новости о снижении уровня кислорода в атмосфере. Я не помню, с какой страны это началось. И не знаю, что послужило причиной. Да и никто не знает. Сначала все пытались обвинить друг друга. Мир находился на грани войны. Но люди быстро поняли, что так проблему не решить. После провала плана с озеленением стали разрабатываться специальные кислородные маски. Однако по каким-то мистическим причинам кислород улетучивался из баллонов так же быстро, как и из атмосферы. Деревья больше не могли производить его, а новые растения погибали ещё в земле.
За последний месяц пейзаж за окнами изменился до неузнаваемости. Деревья, с наполовину опавшими бурыми листьями и почерневшими стволами, напоминают мне стражников Апокалипсиса. Из-за пепельно-серого неба почти не проглядывает солнце. Стало темно. С каждым днем и каждым вдохом я чувствую всё большую тяжесть в груди и голове. Как-то брат рассказывал мне об альпинистах и их ощущениях во время восхождения. Сейчас, мне кажется, я чувствую нечто похожее.
Я смотрю на часы и глубоко втягиваю носом воздух. Задерживаю его в легких и жду, пока секундная стрелка не очертит половину круга. Выдыхаю.
Часы - это единственный живой предмет, оставшийся в квартире. Я считаю часы живыми, потому что я их слышу. Всё остальное погрузилось в мертвую тишину.
До меня вдруг доходит, что эти часы будут и дальше отмерять время, когда меня уже не будет на свете. Это озарение так внезапно приходит в голову, что я подскакиваю. С трудом подавляю в себе желание схватить и разбить часы об стену. Заставляю себя дышать размеренно и глубоко.
Сегодня. Так сказали по радио. Это случится сегодня. Наша планета останется без кислорода, без растений, без живых существ. Единственными её обитателями станут бездушные здания. И трупы, которые некому будет захоронить.
Мне холодно. Сказывается недостаток кислорода и отсутствие солнца. Я устала. Я очень хочу лечь и уснуть, но я не стану этого делать. Я проживу столько,сколько смогу. И буду медленно дышать.
Я слышу робкий стук в незапертую входную дверь. Этот звук повергает меня в оцепенение. Сначала мне думается, что я ошиблась. Что кислородное голодание привело к галлюцинациям. Но стук повторяется. Тихий и нерешительный.
Я медленно иду к двери и открываю её.
Передо мной стоит молодой бледный парень, под глазами у него темные круги, а дышит он очень часто и тяжело. Я, наверное, выгляжу не лучше, просто я давно перестала смотреться в зеркало, в этом не было никакого смысла.
Мы молча стоим и смотрим друг на друга. Он пытается отдышаться от подъема на третий этаж по лестнице, а я стараюсь дышать спокойно и медленно.
- Привет, - наконец говорит парень. Голос сиплый и тихий.
- Привет, - отвечаю я. Мой голос слишком хрипит и воздуха сразу стало не хватать. Я не разговаривала больше недели и забыла, что во время разговоров нужно больше кислорода.
- Меня зовут...- он запинается, глубоко и прерывисто вдыхает, - ...это не имеет значения! Ничего не имеет значения. Ты... - снова пытается отдышаться, - ты позволишь войти? Больше никто не открыл.
-Входи, - я отодвигаюсь.
Он заходит и садится прямо на пол, утыкается лицом в колени и пытается восстановить дыхание. Я закрываю дверь и сажусь рядом.
- Зачем ты пришел?
- Принеси ручку и бумагу.
-Что?
- Мы должны...экономить...кислород...
Это действительно гениально, думаю я, направляясь к письменному столу. Нам не нужно будет говорить и усугублять своё положение. Мы будем писать.
Я приношу тетрадь и несколько ручек, сажусь на пол и отдаю всё это парню. Он вымученно улыбается, берет одну из ручек, открывает тетрадь и начинает писать.
Я терпеливо жду, мимолетно изучая своего нового знакомого. Кажется, он ненамного старше меня, может быть ему лет двадцать, может больше, это не имеет уже никакого значения. Он блондин, на безымянном пальце правой руки я замечаю золотое кольцо. Значит, он женат.
