– Это как так? – присела со своей стороны Анжелина.

– Предположим, Вам придётся стать женой Райта. Я скажу, это не самый плохой вариант. В отличие от строптивого Ландешота, наш национальный герой – человек чести. Он и в мыслях не допустит, что может где-то Вам перечить, – это раз. И уж точно не станет уклоняться от предписания парламента – это два. Значит, свои брачные обязанности будет исполнять исправно.

Племянница короля сложила руки на груди, по привычке – ладонями вверх, и с вызовом посмотрела на герцога. Старый политик, всматриваясь в её разгневанное лицо, спросил как ни в чём не бывало:

– Вы что-то хотите сказать?

– Я, разумеется, воспитывалась в лучших королевских традициях и мне совершенно всё равно, с кем ложиться на брачное ложе, выполняя свой долг. Но Вы же понимаете, крёстный, что рождение мальчика означает отстранение меня от трона как можно дальше!

– То же самое произойдёт и с нашей Элиссой, – хитро усмехнулся Роквелл. – С той лишь разницей, что от родов женщины иногда умирают…

Анжелина прищурилась, глядя в морщинистое лицо крёстного отца.

– И я Вас уверяю: Вы должны родить первой. Принцесса неженка, и папенька будет долго откладывать её брак. А Вам я решительно рекомендую не тянуть и вступить в права невесты сразу после объявления помолвки. Чем быстрее Вы родите наследника, тем лучше.

– Милорд, Вы забываете, что на всё воля Божья. И у меня может быть дочь.

– Это поправимо, дитя моё.

Кровь в жилах девушки похолодела:

– Что?

– Подгадать к родам и найти младенца нужного пола не составит большого труда, – пояснил свои слова герцог, но первая леди уже и без них догадалась, о чём изволит говорить её крёстный отец. – Неужели у Вас не могли бы родиться близнецы?

– И сделать наследником подкидыша?

– Зато в то время, пока герцог Ландешот будет играть в благородство с принцессой – а он против её воли и шага не сделает – вы с Райтом уже заручитесь поддержкой парламента. Несмотря на то, что вас поддерживают разные фракции. Ребёнок вас объединит. И объединит ваших сторонников.

– А если сын родится у неё? – возразила Анжелина.

Хищная улыбка Роквелла стала для девушки ответом.

– Понимаю, – кивнула первая красавица.

– И так мы избавимся сразу от двух претендентов: и Элиссы, и её ребёнка.

– А потом, надо полагать, нужно будет выводить на сцену Говарда?

– Конечно. Мужа Вашего отправим в Нидерланды командовать армией, там его ранят хорошенько, и он больше не вернётся, – холодно продолжал вещать политик. – Вы, как регентша, выйдете замуж за герцога Норфолка, коим Говард рано или поздно всё равно станет. Надеюсь, Фицалан не обидится, что Вы достанетесь ему после Райта? А когда у Вас с новым мужем родится мальчик, подкидыша попросту уберём с дороги, чтобы не отдавать корону кому попало.

– Это жестоко и бесчеловечно, крёстный.

– Это разумно, Анжелина. Если бы Ваши предки, моя дорогая, поступали так же, то не было бы в королевстве смутного времени после смерти Генри VIII.

Леди Линкольн не верила своим ушам, глядя на советника, и понимала, что ловушка, в которую её загоняет парламент, – это лишь половина всех тех бед, что принесёт близость к трону. «Хочу ли я этого теперь? Теперь, когда нет больше Лоренса, и терпеть такое обращение не только с собой, но и с детьми – нужно ли? Что помешает Роквеллу убить и мою дочь? Чтобы было меньше претендентов в дальнейшем, чтобы не было смутного времени?..»

– Подумайте об этом, дорогая, – целуя руку крестницы, буднично произнёс советник, словно не подробности жуткого заговора против короны сейчас раскладывал перед ней. – Спокойной ночи!

Едва герцог Роквелл покинул покои красавицы, она наскоро написала записку Говарду с просьбой прийти, и отправила к нему Сару. Не прошло и получаса, как виконт явился в опочивальню первой леди. Он учтиво поклонился и, как обычно, поцеловал её руку.

– Вы желали меня видеть, моя госпожа?

– Филипп, мне нужен Ваш совет, – не церемонясь, сразу перешла к делу девушка и коротко рассказала о том, что узнала.

На красивом лице Говарда, как показалось Анжелине, отразились по очереди удивление, озадаченность и неприкрытое волнение. На деле же мужчина выдал заранее подготовленную гамму эмоций.

– Я так понимаю, Вы не рады играть в эту игру.

– Как я могу быть рада, если на кону моя жизнь?

– В борьбе за трон всегда приходится рисковать жизнью, – усмехнулся мужчина.

– Я не хочу умереть так глупо! Если кто-то из фанатиков решит приблизить день икс, то головы полетят со всех плеч сразу! Пока король жив, думать о такой вещи, как брак с английским герцогом и рождение наследника – это уже само по себе преступление.

– Вот и посмотрим, что скажет Его Величество в ответ на предписание парламента. Может, разгонит его к чертям?

– Он никогда такого не сделает, – гробовым голосом возразила маркиза.

– А вот это уже правильно, – кивнул сын Фицалана.

Агент понял, что его заговору дан полный ход, и мало заботился о том, заметит ли его довольную улыбку Анжелина, все мысли которой занимала её собственная безопасность.

– Мне-то что делать? – всплеснула руками красавица и села возле трюмо.

– Пожалуй, только объединить усилия с принцессой.

– Я тоже об этом думала. Она не жалует Ландешота. Замуж за него не захочет. Но как отказаться?

– Можно не отказываться, – мягким баритоном произнёс Филипп, приблизившись к девушке. Он положил руку на спинку её резного стула и добавил: – Можно просто проигнорировать брачные обязанности и не рожать никого.

– Вы гений, Филипп… – переведя взгляд на отражение мужчины, прошептала Анжелина. – А потом просто аннулировать брак.

Сын Фицалана довольно улыбнулся.

Бывший атаман бандитов обыскал всю свою комнату. К ночи он понял, что поиски бесполезны и придётся смириться с потерей. Его любовница уверяла, что не видела кольца. Да и действительно, вряд ли бы она стала рыться в цветочном горшке…

Куда оно могло запропаститься? Джон Кеннеди не мог дать ответа на этот вопрос.

«Как пришло из ниоткуда, так и ушло в никуда, – сам себя успокоил изгнанник. – Очень хорошо… Пора забыть обо всём, что связывало тебя с Англией, старый дурак! Принцесса уже и думать о тебе забыла. Наверное, она уже и не помнит ни суда, ни встречи в замке. Живёт себе припеваючи, скачет на лошадке. А может, и замуж уже собралась… Забыть, всё забыть!»

Отдать самому себе приказ было нетрудно. Сложно оказалось его выполнить.

Джон Кеннеди сел за стол возле единственной горящей свечи, вынул листок, чернила и перо. Отхлебнув эля из бутылки, он коряво начертал несколько строк: «Кузен, я знаю, что ты в госпитале недалеко от Амстердама. Твой младший брат недавно был у меня. Подстрекал на гадости, получил по шее и потому отправлен назад, на остров. Я давно не играю в эти игры и хочу забыть всё, что было связано с нашими тёмными делами и Райтами. Если ты веришь мне, приезжай, буду рад тебя видеть».

Далее следовали адрес, подпись и дата – 28 октября 1624 года.

– Миледи, Вас желает видеть маркиза Линкольн, – доложила Эйда, входя в спальню едва проснувшейся Ирены.

– Анжелина? Сама? – приподнялась на кровати принцесса. – Наверное, что-то случилось… Хорошо, передай, что я жду её в 9 утра.

Через четверть часа в приёмной наследницы уже была первая леди: как всегда прекрасная, утянутая в чёрный бархат и увешанная чёрным жемчугом. Эйда унесла собаку с собой, оставив принцесс наедине.

– Кузина, тебе уже известно, что придумал для нас с тобой парламент?– повела бровями красавица, стараясь придать голосу как можно более безразличный тон.

– Ты же знаешь, я не интересуюсь тем, что делает парламент, – ответила Ирена.

Анжелина картинно вздохнула:

– Я тоже, как женщина, хоть и леди по праву, никогда этим не интересовалась, но вот вчера крёстный поведал мне, что наши лорды взбунтовались, – маркиза Линкольн сделала несколько шагов по приёмной принцессы Уэльской, прикасаясь к белой спинке софы тонкими пальчиками. – Они взяли на себя смелость решать, что делать нам с тобой, – обернувшись, выпалила красавица. – Какое будущее нам выбирать.