Затем взяла мое лицо в ладони, пристально посмотрела глазами внутрь моих потаенных глубин, что прячутся в самых отдаленных уголках, кроются наиболее тщательно от любых касаний извне. Леди была невозмутима в ореоле своего несметного достоинства. Прислонив лицо ближе, коснулась поцелуем моей колючей щеки, провела нижней губой по восходящей диагонали так, что слегка распахнула свой чувственный рот. И ушла…оставив шлейф контрастной помады и гулкий звук своего аромата. Уже удаляясь в тень садовых угодий, она игриво вскинула ладонь, где двумя пальцами держала знакомый по виду предмет. «Не поворачивается!» – знает, что смотрю ей вслед. Сделала резкий взмах, и карточка, взлетев, легла на столик рядом со мной. «Увидимся ночью. Леди «М» – все тот же женственный рукописный стиль. Не так-то просто было перестать выглядеть тем, кем она меня оставила стоять, но я собрался и присел выпустить пар.
Витражное остекление номера в «Sanremo» могло погрузить внутрь самого моря, нависая над кромкой прибоя. Если распахнуть высокие стеклянные двери, то с балкона вполне можно поймать пару капель прозрачных соленых брызг. «Вот здесь и встречу рассвет» – прозвучал голос внутри моей головы, лежащей на подушке. Закрылись глаза. Створ одной двери оставался распахнут, и шум воды, махом срубил с ног. Я всегда сплю обнаженным, и в этот раз оно так. После заката холодает, ночью бывает вполне прохладно, и влажно. Прозрачные занавески назойливо колышутся поднявшимся ветром. Пришлось встать, прикрыть дверь. Ложась обратно, довелось ощутить неожиданное тепло прикосновения. Изображение в моих глазах мерцало в свете ударов молнии за окном. На море буря. В комнате темно, но частые вспышки разрядов отражаются от зеркальных поверхностей и дают эффект колхозного дискотечного стробоскопа.
Поворачиваюсь на другую сторону постели, и вижу Ее, укутанную в толстенное белоснежное слегка прохладное пуховое одеяло. Лежит на подушке, пристально смотрит в меня, источая блеск своего желания. Лицо беззащитно вне дневного покрова макияжа, как бывает у сонных и эротически сложенных женщин. Легкое влекущее смущение глаз, игривое положение пухлых губ зовет внутрь себя. Чувствую, как под одеялом прохладная ножка, покрывает меня. Пальцы робко прижались, и, согнувшись в фалангах, ухватили за сужающееся к верху крепление ягодичной мышцы в углублении поясничного ромба. Влечет придвинуться ближе, начинает прикусывать кожу ногтями. Прислоняясь к моему уху, шепчет: «Ты ждал этой встрече годами, и это мой возраст…». Прекрасное лицо застыло в легком застенчивом выражении. Благоухающая кожа натянута без складок, какие бывают при работе мимических мышц. «Но как тогда она говорит со мной? И чем я слышу тот голос?!» – мелькают мысли в голове, а кожа моего тела без устали сотрясается покалываниями. «Мы глубже знакомы» – вторит внутри головы тот голос, что я привык считать своим. Хозяйка смыслов напротив меня пристально смотрит прозрачными, и теперь уже пустыми глазами.
Лицо освещается блеском молний, обеляя кожу, но взрываясь в глазах. Казалось, что их глубина увеличивает свою многомерность, когда я увлекаюсь туда, и с каждым световым ударом архитектура множится внутрь. Особой надежды эротической встречи во мне не было изначально. Все же это так возбуждает, когда нечто раскрывает себя стихийно, предполагая развитие и крах процесса одновременно. Любые «да» и «нет» сливаются воедино, а поведение участников ничего конкретного не дает, но множит интригу нарастающим темпом. Эпичность момента бескрайне красива сама по себе! Новый удар молнии в раз скрывает изображение предо мной. Темнота комнаты отчасти разбавляется глухим светом луны под облаками, но этого не достаточно, что бы различить силуэты предметов. Я вижу движения, но текстура сливается мраком.
Долгожданное явление молнии сопровождается раскатом грома, и перед дверью балкона я вижу ее обнаженный песочно-часовой контур. Стоя спиной ко мне, она лишь единожды обернулась. В лунном свете секущиеся черты лица смотрелись особенно контрастно, ее подбородок точных углов пропечатал мой взор насквозь. Никогда прежде не встречал такого совершенства линий и форм. Легкая ухмылка левого уголка рта. Бархатный, но звонкий девичий смех, многократно отраженный гулким эхо от всех гладких поверхностей округи еще долго плясал от одного моего уха к другому после ее исчезновения. Тончайшая мелодия мистически древнего маэстро души! Руками я старался поймать эти звуки, вытекавшие сквозь пальцы. В потоке эмоций я крикнул с балкона навзрыд: «Ты не дала мне свой голос! Зачем показала свой смех?!».
Сэмпл 2: «Диалоги Двух
»
Первая: «Слушай, а мы внутри или снаружи?»;
Вторая: «Интересное наблюдение. Тогда уже уточни, когда и относительно чего?»;
Первая: «Сейчас, и относительно вчерашнего театра с их визгами»;
Вторая: «Ооо, детка. Ты знаешь, какой вопрос задать с утра пораньше. Это не так просто пояснить. Для начала плесни мне кофе, раз уже Он заодно подвесил нам столик со всем этим снаряжением»;
Первая: «Зачем еще бы нас тут собрали. Впрочем, а мог бы Он этого не сделать, ведь кто мы, и кто Он. Тогда уже и начнем беседу. Тебе куда это кофе заливать, детка? Нет, чашку я вижу на столике, но ты себя видел-л-л или видела-а-а? У тебя даже лица нет, и я так понимаю, что у меня тоже… »;
Вторая: «Это без разницы, ведь я определяю себя через тебя, более того, мы сразу же начинаем знать то, что между нами. Мы обе, ну или оба. Данность лишь можно искать, только и сама данность будет переменчивой. Странная данность, но другой нет. Да и какое лицо может быть у точек?!»;
Первая: «Тогда что в нас толку? Если мы есть, и нас нет, причем одновременно…»;
Вторая: «Это ты снова к вопросу смысла… Во-первых, нас не может не быть, ведь когда-то всё случилось, и образовалось то, чего нет. Случилась Материя и Антиматерия, Свет и Тень, да много чего «иньянского» тогда образовалось. Только и это еще вопрос, образовывалось ли вообще нечто, ведь мы с тобой просто есть и все. Пусть нас и сегодня мало, кто замечает, но как им, любимым, нравится играться в нас ежечасно. Всегда любопытно наблюдать, как один манифестирует себя в качестве злого, и сразу же начинает знать доброго, а тот его. Более этого, они ведь сразу получают предмет внутри своего диалога, дающий им взаимное умиротворение от бытия»;
Первая: «Именно! Похоже на сольную партию раздолбанного рояля из кустов, когда видишь невежественное нытье мудреца. Полагая даже само сомнение в себе, он начинает отрицать нас обеих, а ведь является нашим же порождением. Достаточно просто выбрать одну из нас, как в миг занавес поднимется, и все начнется, поскольку возникнет вторая и заполнится пространство между. Впрочем, что бы свернуть мозг еще крепче, можно отметить, что НЕ выбрать нельзя изначально. Это уже есть. Решительно без разницы, что люди думают о второй точке, но первую никак нельзя было проглядеть. Сами придумали себе ежегодное пышное напоминание, но продолжают уперто не видеть сути вещей»;
Вторая: «Куда-то нас унесло. Что там с этим искателем, и его битвой самопознания. Тебе понравилось вчера побывать внутри его головы?»;
Первая: «Всякий раз невероятно наблюдать Мастера. Хотя мне и раньше доводилось видеть аллегорические калейдоскопы. Как тебе его губастенькая? Вот бы нам ее сюда!»;
Вторая: «Самопознание вещь не из легких в любом случае, но для визуализации был виртуозно подобран истинный аспект. Его внутренняя аналитика не лишена обаяния. Однако, в той сцене с криками в «D.O.M» я чуть было не спутал Ее с собой»;
Первая: «А почему это ты присвоил себе статус Смерти? Я тоже могу натянуть плащ и палку эту театральную таскать на плече»;
Вторая: «Мне вообще без разницы. Можем поменяться креслами в другой раз. Да хоть прямо сейчас, но речь же не в этом. На какой чёрт было наряжать ее настолько схожей со мной?!»;
Первая: «Это же всего лишь человек. Внутри своей головы ему так увиделось. Кроме того, пока мы там у него торчали, я сразу обратила внимание, что он еще далековат от познания Любви, несмотря на все мытарства в дебрях своих страхов. Может от того, Она так таинственна для него, так схожа с тобой. Ведь для людей не так просто найти даже отличие Пути от Второй Точки. Все же вот бы эту леди сюда…Ты спереди, я сзади!»;