Вдоволь поелозив в грязи, я наконец нащупала нападающего. Им оказался флакон радужного зелья, который я, уходя из Академии, сунула в задний карман штанов. Когда мое неуклюжее высочество спланировало в болото, бутылка не выдержала соприкосновения с каменным полом и разбилась, воткнувшись осколками мне в зад. Представив, на что сейчас похож мой филей, а главное, руки, довольно долго елозившие по испачканной зельем одежде, я чуть не взвыла. Теперь вопрос стоял или – или. Либо мое раскрашенное высочество до утра найдет способ отмыться, либо об авторитете у курса боевиков можно забыть навсегда. Рычание, вырвавшееся из горла помимо воли, заглушили рыдания Оли.

М-де… Воспитатель из меня никудышный: напугала девчонку до истерики.

– Ну все, не хнычь, – пробормотала я, неумело погладив растрепанную голову грязными пальцами. Впрочем, на внешнем виде мелкой приблуды это никак не отразилось: ее и так окатило брызгами с ног до головы, когда мое неуклюжее высочество брякнулось в болотище на кухне. – Пошли мыться, что ли? А то духов распугаем.

– Простите! – еще громче завыла Оли.

Ничего не понимаю. Вроде пытаюсь утешить девчонку, а она только громче воет. Что я не так сделала-то?

– Успокойся. Все нормально. Кухню духи почистят. Ну разве что ужин сегодня задержится, так это ничего…

Рев поднялся такой, будто приблуда оплакивает всех померших родственников до седьмого колена.

– Ну хватит уже! – окончательно запуталась я. Эй, кто-нибудь! Как детей утешают?! Кажется, это невосполнимый пробел в моем образовании.

Оли вдруг обхватила меня руками, уткнувшись носом куда-то в район ремня:

– Бу-бу-бу…

– Прости, но я ничего не поняла.

Она задрала голову:

– Вы такая хорошая!

Я смутилась, не найдясь с ответом.

– Пошли мыться…

Загнав приблуду в ванну и получив твердое обещание не тонуть, не колдовать и не разрушать помещение, я сбросила грязные тряпки и встала под душ. Вода, стекающая мне под ноги темным зелено-бурым потоком, сильно пенилась, будто я вылила себе на голову бутыль с мыльным зельем.

«Интересно, что эта малолетняя экспериментаторша там наварила, – лениво подумала я, подставляя под теплые струи то один, то другой бок. – Лесная свежесть – зелье для детских упражнений, салатовая жидкость с легким ароматом лесных цветов. Как можно было превратить ее в дурно пахнущую грязь, да еще в таком количестве?»

Наконец, вода у меня под ногами стала прозрачной. Я извернулась, пытаясь рассмотреть повреждения на пятой точке. Ничего особенного, пара неглубоких порезов. Даже заживляющее зелье не понадобится: простейшее плетение справится. И с чего я решила, что мне в зад вцепился монстр? Наверное, от неожиданности.

Легко избавившись от незначительных повреждений, я выбралась из душевой. Большое зеркало отразило мое распаренное высочество во всей красе. Никаких намеков на то, что еще полчаса назад меня угораздило сесть на битое стекло, не осталось. «Всегда бы так… А то шрамов на шкуре гораздо больше, чем положено приличной принцессе, – подумала я, наткнувшись взглядом на парочку напоминаний о не слишком удачных схватках. – Æаль, что не все можно свести так же легко». Невольно провела пальцем по кривой отметине, протянувшейся поперек плеча, которую оставил василиск-мутант несколько недель назад. Всего-то несколько недель, а кажется, уже год прошел. Или два… Па со своей безумной идеей превратить непутевую дочурку в ректора, приблуда малолетняя, Карна, студиозы с этим проклятым зельем…

Зелье! Я в ужасе завертелась перед зеркалом, стараясь рассмотреть себя сразу со всех сторон. Ничего. Никакого намека на боевой раскрас дикарей. На меня не попало ни капли?! Да быть такого не может! Уж руки-то точно испачкала – прекрасно это помню. Но и пальцы радовали нежно-розовой распаренной кожей, никакого буйства красок.

«Приблудино болото!» – осенило меня, и я, в прямом смысле теряя тапки, понеслась на первый этаж, на ходу пытаясь попасть в рукава халата.

Кухня встретила мое всклокоченное высочество первозданной чистотой и блеском. Я с трудом подавила желание побиться дурной головой о свежевымытую стену: ну что мне стоило сообразить раньше?!

Хотя, может, это и не болото? Может, я действительно умудрилась не вымазаться? Впрочем, чего зря гадать, проще проверить. Я развернулась и зашагала к порталу.

Уж не знаю, что подумал старичок-целитель, когда в корпус среди ночи ввалилась босая лерра ректор в домашнем халате и с всклокоченными волосами. И не хочу знать, кстати. Вряд ли в его мыслях было хоть что-нибудь лестное для упомянутой лерры. Но он безропотно выдал мне требуемые образцы зловредного зелья и подтвердил, что ни чернака, ни моего ассистента отмыть так и не смогли.

Ничего не объясняя, я сунула в карман горсть миниатюрных флаконов и едва не бегом отправилась в обратный путь.

В душевой я соскребла немного начавшей подсыхать массы с валявшейся в углу одежды и минуту спустя испустила восторженный вопль. Творение приблуды начисто лишало радужное зелье всяких намеков на цвет. Я даже рискнула и окунула во флакон палец. Красочные разводы исчезли, стоило мне только намазать кожу вонючей массой и подержать под струей теплой воды.

Эйфория отступила, только когда я задумалась, каким образом доставить решение радужной проблемы в Академию. Не натирать же пострадавших моими грязными штанами, в самом-то деле?! Если для чернака кое-как сойдет, то ассистенту, как его там, явно не понравится совать голову в чьи-то портки.

– Оли? Ты там не утонула? – позвала я, сообразив, что в очередной раз забыла про героиню дня.

– Н-нет. Только холодно очень.

– Так выходи, если отмылась!

– А надеть что?

Вот любит она вгонять меня в ступор. Действительно, что на нее надеть? У меня же нет никакой детской одежды!

– Пока в моем халате походишь, – я щелкнула пальцами, отдавая приказ домашнему духу.

Девчонка приглушенно пискнула, видимо, появление в воздухе предмета одежды ей не понравилось, но пару минут спустя вышла ко мне. Рукава она кое-как закатала, а полы волочились за ней следом, как шлейф парадного дворцового платья.

Распорядившись насчет позднего ужина, я привела Оли в библиотеку и, усевшись за стол, взяла перо:

– Рассказывай, как ты умудрилась превратить кухню в болото.

– Я нечаянно, – снова насупилась она.

– Никто не собирается тебя ругать, – спохватилась я. Еще не хватало, чтоб девчонка опять разрыдалась. – Просто расскажи подробно. Что взяла? С чем смешала? В каких пропорциях?

– Я попорции не трогала, в кастрюле замесила, – уже спокойнее отозвалась мелочь, убедившись, что ее никто не собирается ругать. – Ну и делала все, как в книжке написано. Там пишут, мол, это варево пахнет хорошо. Мне не понравилось.

– Ладно, – вздохнула я, понимая, что простым способом ничего не добьюсь. Состав Лесной свежести я помнила прекрасно. И так же прекрасно знала, что в моих продуктовых шкафах не было и половины ингредиентов для этого зелья. Эх… Плакала моя свежевымытая кухня. – Ты как, не засыпаешь еще?

– Не-а, – она энергично замотала вихрастой головой. – Я днем спала.

– Тогда пошли.

– Куда? – забеспокоилась приблуда. – На улицу?

– Какую еще улицу? – отмахнулась я, давно отчаявшись понять, как работает голова у этой девчонки и что ее может в очередной раз напугать до икоты. – На кухню пойдем. Попробуем повторить твой подвиг.

– Вам понравилось? – разинула рот Оли.

– Ну не то чтобы очень… – Неожиданный вопрос застал меня врасплох. – Но интересно, как ты это сделала.

– А если опять напачкаю? – настороженно уточнила она.

– Пачкай, – я махнула рукой. – Пойдем уже. Будешь варить свою… Помойную свежесть.

– Помойную? – Оли хихикнула. – А я все вспоминала, чем это пахнет. Точно! Так помойка в селении пахла. Та, что за бойней. Тетя магичка, а почему в богатых домах такую вонь любят?

– С чего ты взяла? – опешила я.

– Ну так в книжке написано было. Что это варево наливают в плошки и ставят в погреб для хорошего духа.