— Говорю же, ненавижу ждать!

— А что еще остается? Только молиться.

Ответа я не получил — Рин счел ниже своего достоинства спорить с очевидным. Хотя он прав на все сто — хуже нет отсчитывать секунды, зависнув между жизнью и смертью…

Признаться, это были самые напряженные полторы минуты в моей жизни. На текущий момент, разумеется — если и дальше буду продолжать в том же духе, наверняка и этот рекорд побью. Когда-нибудь. Крайне желательно — в далеком будущем. Препоганейшее ощущение, доложу я вам! Прав кэп насчет беспомощности. Пытка ожиданием… она именно пытка и есть. А тут еще и адреналиновый выброс, чтоб ему! В общем, еле дотерпели до конца отсчета — Кумо, как и потребовал капитан, заткнулся, но вывел в виртуальность таймер. Ме-е-э-э-э-эдленный… и когда он обнулился, я, вместо того, чтобы с замиранием сердца ожидать вердикт, облегченно выдохнул…

… и чуть не прозевал последствия сдвоенного взрыва — звук до нас хоть и донесся, но очень слабый. Во-первых, ракеты рванули в вакууме, соответственно, ударная и звуковая волны передались исключительно по уничтожаемым пространственным конструкциям — лоханке Ника, причальной балке и невезучим секциям шахтного комплекса. Во-вторых, и сам планетоид неслабо тряхнуло, вследствие чего по нему распространилась неприятная вибрация, пронизавшая до костей даже через подошвы ботинок. Ну и в-третьих, капитан Рин не сдержался и от души выматерился. Правда, по-японски, что несколько смазало эффект. А потом еще и Кумо болтать принялся… ну, как болтать? Строго говоря, он отчитывался о повреждениях, только предельно нудно. Видимо, все вычислительные мощности направил на оценку ущерба, и поэтому, что называется, «врубил компьютера».

Несколько минут мы с кэпом молча выслушивали однообразную галиматью, по большей части пропуская ее мимо сознания, а заодно отходили от шока. Судя по всему, сейсмодатчики не сдетонировали, планетоид не развалился, и мы выжили. По чистой ли случайности, или я умудрился за считанные секунды родить гениальный план — скорее, и то, и другое — но конкретно на нас с Рином локальный армагеддец не отразился никак. От слова вообще. Даже на задницы не грохнулись от сейсмотолчков — их и не было, подумаешь, вибрация! И молчали мы не в силу отсутствия эмоций — их-то как раз через край! — а больше от… разочарования, пожалуй. Строили, понимаешь, планы, уже почти уверились, что их удастся в полной мере воплотить в жизнь, и тут облом! Впрочем, так оно обычно и бывает — самые главные неприятности, как правило, поджидают на обратном пути, когда расслабившиеся приключенцы не ждут подвоха. И тут судьба такая — н-на! Пендель, а то и что покруче.

— Кумо, скажи толком: есть смысл прорываться через основной комплекс? — не выдержал в конце концов Рин-сан.

— Назовите пункт назначения, капитан Сугивара.

— Э-э-э…

Вот то-то и оно! Только «э-э-э» и остается. Нет его, пункта назначения! Причальный комплекс уничтожен полностью, равно как и семьдесят процентов прилегающих технических секторов. Нехрен там делать, если совсем уж вкратце.

— Буксир-то хоть уцелел? — сбросил я оцепенение.

— Связь отсутствует, капитан Заварзин. Старт осуществлен штатно, согласно расчетам к моменту поражения цели судно находилось на безопасной дистанции, но скорректировать траекторию еще не успело.

— Сколько у нас времени до стыковки?

— Около тридцати минут, капитан Заварзин. И я не могу дать гарантию, что буксир именно пристыкуется. В случае неблагоприятного развития событий он совершит посадку на поверхность планетоида в ближайшем удобном месте.

— Ладно, кэп, переходим к плану «Б», — вздохнул я. — Как раз шкаф нужный вскрыл… кстати, Кумо, а ты схему не уточнил? Уверен, что с этой стороны реактора прохода к лифту нет? Он же вроде симметричный, логично было бы…

— К сожалению, капитан Заварзин, симметрична исключительно реакторная зона.

— То есть нам все равно лезть внутрь?

— Ответ положительный.

— Открыть люк можешь?

— Ответ отрицательный. Дистанционное управление программными средствами не предусмотрено.

— Ну и ладно… придется еще и во-о-он в том шкафчике поковыряться… с него, кстати, и начнем. Кэп?

— Да?

— Иди-ка в туннель, смотри на переборку. Сейчас буду рубильники пробовать. Лишь бы питание не отрубилось, тогда кранты.

— Сектор запитан от вспомогательного энергоблока, капитан Заварзин. Он включился автоматически через тридцать секунд после обесточивания шахт. А установка искусственной гравитации снабжена автономным блоком бесперебойного питания.

— Предусмотрительные ублюдки! Хотя было бы странно, если бы не оказалось резерва… кэп, первый пошел. Что-нибудь открылось?

— Нет, только заскрипело.

— Ладно, тогда вот этот…

В общем, на ближайшие четверть часа мы себе занятие нашли, причем нужный рубильник я угадал довольно быстро, хоть их тут и напихали десятки. Видимо, с запасом, потому что активными оказались лишь несколько — пара управляла заслонками лазов, еще один полкой выдачи товара, и последний собственно переборкой. А еще нам повезло, что заслонки на лазах открылись первыми — из них тут же посыпался мелкодисперсный порошок, в который превратился стемсилоид. Рин еле успел отскочить от одной «струи», едва не угодив под вторую. Потом еще минут пять пришлось ждать, пока напор снизится, но терпение наше было вознаграждено — когда поднялась основная створка, нас не накрыло тоннами сыпучей гадости, и даже с ног не сбило. Хотя почему «нас»? Конкретно кэпа, я-то в технологической нише торчал. Впрочем, и на мою долю порошка хватило.

Именно в этот момент я осознал, какие мы счастливчики: и штрек не разгерметизировался, и питание восстановилось, и гравигенератор работоспособен — причем последний даже и на мгновение не вырубался, иначе мы бы почувствовали. Страшно представить, что бы творилось в туннеле в условиях, близких к невесомости. На ум сразу же пришла яхта покойной леди Аннабель — до того, как мы ее избавили от плесени и грибка. Только здесь было бы куда хуже — порошок очень мелкий, фильтры бы забил моментально, да и забрала залепил до полной непрозрачности. А так обошлось.

— Кэп, кстати, у тебя воздуха еще много?

— Часа на четыре еще хватит, потом реагент кончится.

Ну, далеко не так катастрофично, как могло показаться на первый взгляд. Четыре часа функционирования штатной системы жизнеобеспечения, потом еще сорок пять минут на аварийных «патронах», которые полагались в комплект к любому скафандру. И на крайний случай, и паузу на смену картриджей с реагентом заполнить. Их, кстати, многие с собой и не таскали, но мы в этот раз озаботились, равно как и запасом картриджей. Я же не зря про семьдесят два часа автономности говорил. Главное, чтобы многократная термическая обработка им во вред не пошла — о ней я как-то не подумал. Но в любом случае должны успеть.

— Ладно, кэп, посмотри, что там внутри. И поищи аварийный рубильник в реакторной зоне, чтобы отсюда не пришлось внешнюю переборку открывать.

— Сейчас… тьфу, гадость! Алекс, а ведь это сажа! Или что-то типа… летучая и сыпучая, как зыбучий песок…

— Не споткнись там, кэп.

— Твоими молитвами, симатта!

— Кумо, дай картинку с камеры Рина в виртуальность.

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

— Н-да… кэп, ты как там вообще ориентируешься?!

— На ощупь, Алекс, на ощупь… так, вроде добрался.

— А чего так тяжко?

— Алекс, ты когда-нибудь снег видел?

— Ну, приходилось…

— А по сугробам лазил, хотя бы по пояс?

— Не-а…

— Ну, тебе меня не понять. Пока что. — Капитан, судя по характерным рывкам камеры, кое-как отряхнулся, обхлопав себя ладонями, и принялся изучать противоположную переборку с внутренней, то бишь нам ранее недоступной, стороны. — Ну и где тут чертов рубильник?..

— Не факт, что именно рубильник, может быть механическая система… ну-ка, стоп!

— Чего?

— Вон труба вдоль переборки, на уровне пояса, видишь?