— Тебе легко говорить, кэп! А я чуть легким испугом не обделался!.. Ха! Парни, смотрите-ка…
Борисыч, успевший к концу тирады нырнуть в люк и утвердиться посреди шлюза на своих двоих, врубил нашлемный фонарь и принялся крутить головой, с интересом осматривая помещение. Ну и нам перепало, само собой, хоть особого комфорта при просмотре мы и не испытывали.
— Борисыч, стой спокойно, — не сдержался Рин-сан. — У меня сейчас голова закружится… что это? Плесень?..
— Сейчас поближе гляну…
— Эй-эй-эй!!! А если она тебя… зохавает?!
— Тьфу на тебя, малой! Это просто какая-то гадость на стенках. Как она меня?.. М-мать!!!
Как незамедлительно выяснилось, «гадость» покрывала не только стены, но и пол, к которому механик прилип магнитными подошвами. Прилип-то прилип, но, видать, недостаточно надежно, потому что растележился, от души приложившись спиной и затылком. Хорошо, шлем выдержал. Впрочем, я бы сильно удивился обратному — это же шлем Борисыча, а значит, как минимум с тройным запасом прочности.
— Вставай, чего развалился? — усмехнулся кэп.
— Тебе легко говорить… — завел старую песню механик, но на ноги все же поднялся, хоть и с возросшей осторожностью. — Внутренний люк тоже заперт. Но тут ничего удивительного — внешний-то открыт. И вы заметили, что шлюз был под давлением?
— А как же.
— Значит, в жилой секции утечки не было, — развил мысль Борисыч. — Вот только вряд ли там пригодный для дыхания воздух… если там кто-то оставался, он весь кислород сжег…
Продолжать механик не стал, но мне и предыдущих его слов хватило, чтобы живо представить мучения человека, умирающего от удушья. Бр-р-р… врагу такого не пожелаешь!
— Что-то тут не сходится, — задумчиво хмыкнул Рин.
— В плане?
— В том плане, Алекс, что откуда в шлюзе плесень? Если бы не было кислорода, вряд ли бы тут хоть что-то выросло…
— Логично… Борисыч, ты как, дальше пойдешь? Или лучше «кракозябру» зашлем?
— Еще чего! Плесенью меня напугать решили! Пусть эта хрень люк откроет, а дальше я сам.
— Договорились. Кумо?..
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
Оживший юнит просел на согнувшихся щупальцах, весь каким-то непостижимым образом съежился, ужался до размеров среднего человека, и с трудом, но протиснулся мимо охреневшего от столь дивного зрелища Борисыча. Остановившись напротив внутренней створки, он повторил фокус с лапами в углах дверного проема и искрами, но на сей раз сначала захлопнулась внешняя створка, и лишь после этого открылась внутренняя. С аналогичным, кстати, эффектом — шлюз с отчетливым шипением заполнился воздухом из внутренних помещений корабля.
— Какая хорошая, оказывается, штуковина! — поцокал языком Рин-сан. — И чего я раньше ими не пользовался, э?..
— А вашей ходячей батарейки не хватит, чтобы освещение включить? — поинтересовался Борисыч.
— Не, вряд ли, — обломал его я. — Хотя… ближайший коридор можно попробовать. Кумо!
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
«Кракозябра» завибрировала и заискрила с удвоенной силой, но видимого эффекта не достигла — луч фонаря Борисыча тонул в странной мути уже через каких-то полметра.
— Совсем глухо?
— Да не, малой, что-то видно… только очень плохо. Или светит слабо, или мухи лампы засидели до полной непрозрачности…
— Это какие же мухи должны быть?! — изумился я. — И сколько должны гадить?! Давай другую версию, Борисыч.
— Подожди, — влез кэп. — Боб, пошарься-ка там!
— Э, вы чего? А если оно меня зохавает?!
— Кумо?
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
Функциональный юнит, так и висевший на дверной раме, выпростал из-за спины еще одно щупальце и без колебаний запустил его на всю длину в коридор. Что характерно, биомеханическая конечность точно также канула во тьме, разве что не через полметра, а через полтора. А до того окуталась странным маревом.
— Кумо, газоанализатор и биосканер.
— Процесс активирован, капитан Заварзин… анализирую результаты…
— Не тяни!
— Это целый букет микроорганизмов зигомикотного типа с мицеллийными связями…
— Эй, а по-человечески?!
— Это грибы, капитан Заварзин. Просто плесень, но ее много. И она не закреплена на твердых поверхностях, а занимает весь объем помещения. Видимо, следствие невесомости, длящейся десятилетиями.
— С какого перепугу десятилетиями?! По засечкам «номера первого» на яхте четыре года прошло!
— Не похоже это на четыре года, — заупрямился мини-гекс. — За столь короткий промежуток этот тип организмов не сумел бы настолько распространиться. И еще. Похоже, здесь сформировался замкнутый биоценоз определенного типа — помимо грибов-аэробов я нашел зеленые водоросли в достаточной концентрации, чтобы перерабатывать углекислый газ, выделяемый ими. А вот микотоксинов явно в избытке, но они почему-то на водоросли не действуют. Равновесная система, сбалансированная, но очень уязвимая для воздействия извне.
— Откуда здесь зеленые водоросли?!
— Наверное, из системы регенерации воздуха, — пояснил Кумо.
— Ну и что нам дальше делать? — вслух поинтересовался Рин.
Я бы назвал этот вопрос риторическим, не будь он таким насущным.
— Эй, я в этот кисель не полезу! — моментально отперся Борисыч. — Токсины, говоришь?!
— У тебя замкнутая система регенерации воздуха, успокойся.
— Зато потом хрен отмоешься от этой гадости!
— Я с Рин-тян договорюсь, она специально для тебя отборную слизь сварганит, особо едкую.
— Малой, отвали.
— Ладно, если серьезно, я вижу только один выход — принудительное проветривание. Открываем шлюз — я имею в виду, настежь — и идем дальше. Думаю, всю эту гадость просто-напросто вытянет в трюм. Ну, если не всю, то большую часть.
— Кэп, не ведись! Это нам потом трюм отмывать!
— Есть такое слово — надо, — вздохнул Рин-сан. — Похоже, это единственный выход. Приступай, Алекс.
— Борисыч, на выход.
— А?..
— Вылезай, говорю, и за борт цепляйся где-нибудь в сторонке от шлюза. Дальше мы сами справимся…
… стоит ли говорить, что метод сработал? Правда, чем дальше от шлюза, тем менее эффективно он себя показывал, что и немудрено. Тем не менее, этим нехитрым способом мы расчистили проход от шлюза до обитаемой палубы — замкнутого коридора в форме вытянутого овала, с одной стороны которого располагались ходовая рубка и вспомогательные помещения команды, с противоположной — владения главного энергетика и пункт управления прыжковым генератором вкупе с реактором, а по «бокам» — каюты. Причем, судя по схеме, целый сектор, тот, что справа (если смотреть сверху по направлению к носу яхты), отводился в единоличное владение леди Аннабель Рокуэлл.
Дальше дело пошло веселей, хоть Борисыч долго возмущался бардаком, учиненным в грузовом трюме. Возмущаться возмущался, но дело свое делал — шастал по коридорам, заглядывая во все закоулки, включая каюты команды и служебные помещения. Здесь, кстати, проблем с запорами не возникло — такое ощущение, что кто-то намеренно открыл все замки, какие только возможно. А значит, утечки воздуха этот кто-то не боялся. Да ее и не было, иначе автоматика принудительно бы задраила переборки в борьбе за живучесть судна. Повсюду, что характерно, царило запустение, но не как после аварии или сильной встряски, а именно что как в поселении, покинутом людьми, и постепенно поглощенном окружающей средой. То есть все вещи, мебель и приборы были на месте, но похоронены под толстенным слоем где грибов, а где и водорослей. Которые, кстати, на глазах скукоживались и теряли товарный вид, поскольку вместе с Борисычем в гости являлся вакуум с соответствующей температурой. Собственно, к комплексу командных помещений наш механик подходил, кроша подошвами хорошо промороженные растительные остатки. Благо, не скользил — и осторожность соблюдал, и мощность магнитов удвоил. И все это в полной тишине ввиду отсутствия атмосферы, а то бы еще и хруст жуткий стоял.
Ходовая рубка, в которой Борисыч остановился перевести дух, поражала тем же запустением, что и коридоры до того. Плюс ни одного огонька, ни единого самого завалящего диода, ни треска, ни шороха вентилятора…
