— Кто это? — Костик показал пальцем, на лысого мужчину в трусах, который на прикроватном столике разливал розовое вино по фужерам.

— Мне не стало плохо, закружилась голова, потемнело в глазах, я даже потеряла сознание. Наверное, это все от нервов, или из-за давления, а в этом номере как раз проживает доктор, и он меня согласился посмотреть, — лепетала несусветную чушь Вероника.

— Правильно, а лучшее лекарство, это конечно вино, — саркастически улыбнулся Медведев. Еще, будучи в ванной, он представлял, как ворвется в спальню, надает оплеух Веронике и выволочет ее за волосы из гостиницы, а побитого Али выбросит из окна. Сейчас от плана мести не осталось и следа. Вероника выглядела конченой шлюхой, к которой даже притрагиваться омерзительно, а лысый «доктор» — он даже не Али!

Плюнув на ковер, Костик покинул апартаменты. «Вероника — проститутка, спит с любым, кто ей даст денег, ли пообещает купить картину! Зачем я снова с ней сошелся? Все же было понятно еще тогда, в Каннах, на яхте. Идиот, думал, что Веронику можно изменить, переделать. У них же блядство в генах зашифровано! И Моник, и Летиция с Жульет, а что там, даже бабка из той породы!».

Медведев прошел мимо лотка с красными перцами на окне, охранника вставшего со стула и разминавшего затекшие конечности, кухни, подсобных помещений и оказался на улице. Костик снял бейсболку с головы и подставил моросящему дождю лицо — «Ненавижу Париж, а себя еще больше!».

В кафе Медведев вернулся глубоким вечером, к тому же еще и пешком. Все лицо Костика было в порезах, а кожа на локтях и ладонях содрана. На обратном пути из «Парадиза», поглощенный внутренними переживаниями и не смотрящий на дорогу Медведев, на полной скорости въехал передком фургона в припаркованный к обочине автобус. Не пристегнутый Костик вылетел через лобовое стекло разбившейся машины на проезжую часть.

Медведев дотронулся до шрама на щеке — напоминания о той аварии.

— Новая туристка понравилась — одобряю, — бармен поставил перед Костиком стакан с коктейлем.

— С чего ты взял, совсем даже на оборот, — демонстративно повернувшись спиной к туристическому автобусу и Веронике, Медведев медленно, не отрываясь, выпил до дна весь ром с соком.

— Держу пари, что еще до заката солнца она окажется в твоей постели, — бармен достал из кармана десять долларов.

— Точно проиграешь, — Костик покачал головой, — я к ней ближе, чем на пушечный выстрел не подойду.

— Может, ты нет, а она да. Бабы на тебя как на мед липнут. По двадцатнику, — бармен «засветил» еще десять долларов.

На этом споре Медведев мог хорошо заработать. Стоило только немного поупрямиться, и бармен поднял бы ставку до ста, а может до двухсот долларов. Ведь Костик больше не испытывал ни привязанности, ни положительных эмоций и к Веронике и в постели с ней он мог оказаться разве что под дулом автомата. «Зарабатывать на бывшей подруге это мерзко! Хотя, она со мной поступила куда хуже. Может все-таки сыграть? Деньги послужат хоть какой-то моральной компенсацией».

Бармену уже не хватало своих денег втравить Медведева в спор, и он взял из кассы пятьдесят долларов.

— Целых сто семьдесят долларов!

— Ладно, твоя взяла, — согласился Костик, — только чтобы потом, ни хныкал, и не просил вернуть тебе деньги. Та туристка, — Медведев показал большим пальцем себе за спину, — мне по барабану.

— Какая? — хитро улыбнулся бармен. Возле автобуса осталась одна Едвига.

Она помахала Костику рукой. — Подожди меня я скоро подойду!

— Только этого мне ни хватало, — Медведев встал со стула. — Если Едвига спросит, скажешь, что у меня срочно образовалась группа дайверов, и мы ушли на дно. Я через тебя пройду, — он зашел за стойку бара.

— Там открыто, — бармен имел в виду заднюю дверь, — а туристка все-таки будет у тебя в постели. Я то в людях хорошо разбираюсь. Как ты ее увидел, глаза сразу заблестели.

Взяв, на всякий пожарный у Хасима ключи от яхты: «Если совсем прижмут на суше, уйду в море», Костик отправился в номер к утренней знакомой немке-нудистке.

Женщина была рада визиту Медведева, она к нему даже слегка подготовилась. На тумбочке стояла ароматическая свеча, а на изголовье кровати были защелкнуты наручники.

«Немка то с фантазией», Медведев преподнес ей в подарок бутылку «Мартини» (прихваченную в подсобке у бармена).

— Зачем нам куда-то ходить, посидим у тебя. Сок со льдом в холодильнике есть. Музыкальный канал включим погромче, вот тебе и дискотека, — он задернул шторы.

Фантазия немки ни шла, ни в какое сравнение с ее ненасытностью. Костик планировал переспать здесь до рассвета, но вот этого ему как раз и не давали. Нудистка предпочитала разговорам действие. Не пробило еще и полуночи, а Медведев был словно выжатый лимон.

— Я вспомнил, у меня еще дела, — Костик натянул трусы.

— Останься мой железный узурпатор, мы еще в это не поиграли, — немка достала из чемодана резиновый фалоимитатор, размером подходивший скорее слону, чем человеку.

— Побалуйся пока без меня ретивая кобылка, я позже вернусь, и тогда мы все игрушки сразу и применим, — накинув рубашку на плечи, Медведев вышел из номера.

В конце коридора его поджидала Едвига. Хорошо, что в этот момент она смотрела в противоположную сторону.

«Чуть не попался на крючок!», Костик вернулся в номер к немке.

— О, как ты скоро! — обрадованная женщина протягивала ему плетку. — Я очень плохая, ты должен меня строго наказать.

— Эта плетка недостойна твоей задницы, мне нужно что-то поувесистее, — не останавливаясь, Медведев прошел через комнату на балкон.

Пока немка рылась в чемодане, выбирая орудие наказания, Костик перебрался через перила и спрыгнул вниз.

Как раз пригодились ключи от яхты, Медведев открыл рубку, достал из капитанских запасов надувной матрац, одеяло и расположился на ночлег на палубе. «Наконец-то покой» — повернувшись на бок, Костик закрыл глаза. В его волосах игрался ласковый ветер, шелестели волны, ударяясь о борт яхты, мерно поскрипывала мачта. Сон проникал в Медведева сладкой негой, ряды стройных мыслей, спутавшись, разбежались, им на смену подступались красочные сюрреалистические видения.

Он не слышал, как на борт поднялась Вероника. Девушка заглянула в открытую рубку, спустилась в трюм, осветила фонариком сложенный парус.

Костик проснулся среди ночи. Над головой было черное небо с мириадами звезд, а рядом лежала Вероника. Укрывшись краем одеяла и уткнувшись ему в плечо лицом, девушка мирно посапывала. Медведев переложил сонную Веронику на матрац, а сам, прислонившись к мачте, закурил.

«Что теперь делать? Уйти, оставив ее здесь, ли дожидаться когда она проснется?». Рассудок подсказывал, немедленно собирать вещи, и линять из отеля, а может и самого Египта. Туда, где Вероника его в жизнь не сыщет. «Останусь, непременно вляпаюсь в неприятности!». Перед тем как пуститься в бегство, он украдкой в последний раз поцеловал Веронику в губы — «Прощай, вместе нам не быть». Он уже поднимался с колен, когда заметил у бывшей подруги под бровью у самого уголка глаза маленькую коричневую родинку, какой у нее никогда раньше не было. «Это не Вероника, а Моник!», Костик продолжал изучать спящую девушку. «Может, я все-таки ошибаюсь. Зачем я мог понадобиться Моник? Да и золотые часики носила только Вероника», он приподнял руку девушки, на сгибе локтя у Вероники должен был находиться, размером с ноготь, розовый шрам, след падения с велосипеда. Сейчас его не было. Сомнения отпадали, перед Медведевым лежала Моник. Вот только радоваться этому, или грустить, Костик пока не знал. «Толи сестры решили надомной подшутить и махнуться местами, толи Моник выступает в роли парламентера, и хочет померить нас с Вероникой. Ни то, ни это у нее не пройдет. Я свое решение принял еще в Париже, и отказываться от него не собираюсь!».

Неотрывный взгляд Медведева буквально прожог Моник насквозь, она вздрогнула и проснулась.

— Мы куда-то плывем? — она еще не понимала, где находится.