Литмир - Электронная Библиотека

Мне советовали оторваться от реальности: перестать следить за тем, что происходит в реальной жизни, увлечься сериалом или книгой. Но я кое-что поняла для себя. Ничто не сможет тебя отвлечь от реальности, если ты чувствуешь боль, которую не можешь залечить ни одной книгой.

Моё подсознание кричало. Так было всегда. На протяжении всей жизни я чувствовала, что услышу какую-то весть.

Неожиданно даже для себя я начала злиться. Меня начал раздражать сам факт, что я вводила себя в тоску и не могла радоваться жизни. Но разве приятно радоваться жизни без того, кто жил этой жизнью?

В палату ворвался Смирнов и замер, увидев меня, сидящую на подоконнике и курящую третью по счету сигарету. Он быстро подошел ко мне, выхватил ее и выкинул в окно.

– Хватит курить! Убьёшь себя, – он посмотрел в глаза: всё было ясно с первой минуты.

– Хватит указывать! – Я разозлилась. Помимо того, что меня внезапно всё начало бесить и раздражать, я разозлилась из-за того, что неизвестный мне человек выкинул мою сигарету.

Спустя минуту он спросил, тихо вздохнув:

– Что случилось?

– Меня бесит, что потрясающие люди склонны к самоубийству. Меня бесит, что у детей рак. Меня бесит, что бедные не могут позволить себе обучение в престижном университете. Меня бесит, что родственные души не могут быть вместе по каким-то левым причинам. Меня раздражает, что люди лгут. Меня раздражает, что никого не волнует наша планета. Меня бесит, что люди паршивы и фальшивы. Я схожу с ума, потому что этот мир такой неправильный и отвратительный, а я ничего не могу сделать, даже для брата. И ты явно ожидал, что я скажу про своего брата слишком много слов. И это так. Я сказала о нём сейчас так много и так мало, потому что ничего не могу больше сделать.

И заплакала. Просто заплакала солёными слезами, обжигая ими ледяные белые щёки. Я плакала и вытирала уже мокрыми ладонями лицо. Я хотела взять себя в руки, но попросту не могла допустить хладнокровно беспокоиться о дорогом сердцу человеке.

Кроме него меня больше ничего не беспокоило. Если я потеряю Илью, я потеряю себя, разум, совесть, здоровье. Я не справлюсь в этой жизни без него и его теплых рук, его безмятежного спокойствия.

Я уснула тогда слишком быстро. До этого момента мне никогда не снились цветные сны. Даже если и снились, то я их не помнила. Но эти были слишком ярки и запоминающиеся.

Венок и воздыхатель

Никогда бы не подумала, что после выписки вернусь на занятия с каменным лицом. После трёх дней посещения своего факультета меня зарекомендовали преподавать в ВУЗе другого города и в издательство Неонового Города. Это был, пожалуй, самый сложный выбор. Оба варианта мне были по душе, и я, в принципе, не знала, куда подамся.

Сегодня у меня было всего четыре пары: философия, греческий, русский и зарубежная литература. Я сидела на греческом и неимоверно скучала по брату. Врачи говорили, что после пробуждения он быстро оправится. Но вопрос состоит в другом: сможет ли он вообще поправиться после многочисленных травм.

Меня окликнул преподаватель – Иосиф Григорьевич. Он был строг к скучающим лицам, которые ничего не делали, а тупо пялились в окно, как это делала я.

– Нестерова, – я сделала вид, что пишу. – Нестерова!

– Иосиф Григорьевич..? – вскинула бровь.

– Тебя вызывают поговорить, – его лицо стало строже и серьёзнее, он нахмурился.

Я вышла из аудитории, ожидая увидеть Смирнова, но мои мысли не материализовались, и я увидела молодого человека с волосами чуть выше плеч в прекрасной укладке.

– Здравствуйте, вы – Ирина Нестерова? – по манере речи и заметному стеснению я поняла, что передо мной стоял первокурсник.

– Просто Ира, – моя правая рука провонялась сигаретами, и парень её поцеловал.

– Меня зовут Мирон, и, – он замешкался, явно волновался, – я бы хотел, чтобы Вы были моей моделью для проекта. Я с Фотографии.

Я серьезно задумалась. Меня никогда не приглашали на подобное мероприятие, и у меня не было профессиональных фотографий. А еще это маленький опыт «модели».

– Мирон, какая тема твоего проекта? – он заулыбался: явно понял, что я согласна.

– Тема достаточно проста и красива: венки из самых разных цветов. Но это лишь образ. Раскрытие темы такое: боль в цветах. Я хочу, чтобы Вы, Ира, изобразили боль в венках. Это философия и символика.

– Очень интересно, во сколько, куда и когда мне прийти? – Идея мне нравится, хотя очень необычна. В основном, на фотопроектах изображают черно-белые снимки красивых улыбающихся девушек, или создают коллажи из отредактированных фотографий животных, но никогда не слышала о подобном.

***

После пар я заскочила в кафе, выпила кофе и помчалась в Фотографию. «Фотографией» весь университет называл факультет дизайна фотографии. Ученики были там прекрасные: отзывчивые, трудолюбивые и талантливые.

Мирон сообщил, что б после последней лекции я приехала к нему, так как там все уже подготовлено. Я удивилась, но после приняла как должное.

Первый этаж Фотографии был с кучей фотозалов, а уже на втором располагались аудитории.

Я подошла к нужному залу и обомлела: стены были полностью в разных фоновых полотнищах, стояли стулья, на одном из них висела одежда и лежали разные венки, на столике раскиданы журналы и фотокарточки.

Помимо Мирона тут находился еще один парень-первокурсник. Он был симпатичным шатеном в очках и с фотокамерой.

– Я не думала, что все будет настолько масштабно.

Честно говоря, я в шоке. Участвовать в чьем-то проекте для меня – что-то новое и неизвестное. Никогда мне не удавалось произвести впечатление (так сказал мой фотограф) на всю группу.

На первом курсе я произвела впечатление на третьекурсника, и мы переспали на третьем свидании. Но у него была девушка, а мне нужно было забыть бывшего. В общем, он оказался таким трусом, что рассказал о нашем перепихоне своей подружке, и та заявилась ко мне домой. Потом она недели две преследовала меня, писала гадости на плакатах, даже кинула в окно жилого дома (а живу я на втором и третьем этажах) кирпич с надписью: «Первопотаскухница». Только потом до меня дошло, что это сочетание слов «первокурсница» и «потаскуха».

Она училась не в нашем университете, поэтому жить было проще. А того парня исключили, и мы больше не виделись.

Мирон провел меня в конец фотозала и усадил на черное кожаное кресло. Честно говоря, не знаю откуда такая мебель в нашем учебном заведении, но сделаем вид, что я не заметила.

На улице стемнело.

Порядком было семь часов, а солнце, ближе к зиме, начинает садиться раньше. Мой телефон трезвонил и просто разрывался звонками брата и подруги, но отвечать я не хотела.

– Вы бы могли взять трубку, – я поняла, что ему надоело слушать этот трезвон, пришлось отключить звук.

Я тупо сидела в кресле и думала. Венка из цветов на мне еще не было, да и пока настраивали свет, было время посидеть, ничего не делая.

Фотографы – бывшие художники, которые сменили холсты на фотопленку. Для меня было неправильным прийти сюда и не уточнить всех аспектов.

Спустя какое-то время Мирон и его друг начали свою работу. Они говорили, что нужно изобразить, какую эмоцию, как повернуть голову и использовать ли руки.

К сожалению, особого удовольствия я не испытывала от долгого отсиживания своей задницы, но результат меня впечатлил: фотографии были шикарны. Даже пару фотокарточек подарили.

Мы обменялись адресами электронной почты, чтобы эти два художника смогли отправить фотографии.

Я с любопытством наблюдала только за тем, как они располагают тени, как создают более насыщенный цвет, как корректируют синяки под глазами. Это была тяжелая работа. Но, поскольку мальчики были осведомлены о всей работе (что и как нужно делать), закончили редактировать очень быстро.

Но почему-то всегда случается так, что кто-то портит шикарный момент. Мы прощались и решили позволить себе такую вольность, как поцелуй в щеку. Как всегда, вот как по закону подлости врывается этот безбашенный и портит всю малину.

6
{"b":"692503","o":1}