На выходе из двора Вашенская остановилась, провела по моим волосам рукой и тяжело вздохнула.

– Если ты снова начинаешь свои «истерики» на счет цвета, то у тебя вновь ничего не выйдет.

Возле нашего учебного заведения мы оказались за пятнадцать минут до начала занятий. Саша потопала в спортзал к Артуру (искренне не понимаю, как можно встречаться с баскетболистами, они же тупые, как воробушки), а я осталась ждать брата возле кафетерия. Мы не виделись с ним около трех недель, виноваты во всем его лагеря для спортсменов, соревнования и друзья (хотя я не считаю, что в большинстве проблем виноваты его друзья, просто он все время с ними гулял, а со мной даже чай пить не хотел).

Минуту спустя он так и не соизволил появиться, но уже в коридоре, далеко, где-то в его конце, я увидела фигуру брата, который почему-то бежал. Завидев меня, он повернул в мою сторону и сбавил скорость. Он поправил черную рубашку и спокойно зашагал ко мне на встречу.

Я оставляю ехидные комментарии сама себе, и сама же над ними смеюсь – полное сумасшествие. Илья спотыкается о косяк, но бежит дальше, словно Смирнов – это нечто хуже пиратов.

Кто-то мимо проходит, завидев погоню, посмеялся с моих комментариев. А я заржала еще пуще прежнего. Я любила смешно комментировать происходящее, даже если вокруг меня никого не было. Часто разговаривала сама с собой.

– Тебя надо к психиатру сводить», – сказал Илья, заметив мое любимое «хе-хе-хе».

– Что плохого в том, что я просто могу сама себя развлечь? А если я останусь одна с кучей собак? Что, если меня никто замуж не возьмет? Кто еще сможет меня развеселить? – я замолчала, переваривая свою речь, и снова заговорила: – Хотя бы сойду с ума, а не зарежусь от одиночества и скуки.

Пока мы дальше спорили насчет моей неуравновешенности, некоторых внешних факторов, слов родителей, успел подойти Смирнов. Пока он добирался через меня до брата, я поставила ему подножку и захихикала, когда он споткнулся о мою ногу и чуть не упал.

– Ты что такая борзая, мелкая? – Он подошел ко мне в плотную, состроив грозное и злое лицо. Ему никогда не нравилось, что ему досаждают такие как я. Но что делать? Я же жить без соли не могу.

– Мелкий здесь только коэффициент твоего интеллекта, а я просто МИНИАТЮРНАЯ! То, что ты начинаешь обзываться, скинув все на рост, очень непочтительно и не смешно, сударь. Ваши манеры желают обновлений, – я немного топнула ногой и продолжила: – Где здесь книга жалоб на отдельные личности? – я оглянулась.

Он что-то пробубнил себе под нос и, наконец, перестал мне мозолить глаза своим присутствием.

Смирнов ушел, и мы спокойно могли разговаривать с братом. Я была расстроена, как старое фортепьяно, на котором не играли лет тридцать.

С капитаном нашей баскетбольной команды я знакома со средней школы, как только мы переехали. Он был старше меня на класс и на полтора года, постоянно тусовался с Ильей и еще некоторыми людьми. Ему нравилась его популярность. Девчонки вздыхали по нему, начиная с его десятого класса. Я же всегда была рядом и знала его настоящую цель завоеваний фанаток – набить себе цену.

От воспоминаний и размышлений меня отвлек Илья.

– Ты в депрессии, Ира!

Он не сильно-то и представлял, что такое депрессия. Илья часто мне это говорил, и я всегда с ним в этом соглашалась. Тогда он водил меня в кафе, на вечеринки, в клубы, на концерты, погулять, чтобы развеяться.

Но сейчас я с ним не согласна.

– Я не в депрессии. Я все еще могу улыбаться милым вещам. И смеяться, когда шутки по правде смешные. Я все еще могу разговаривать с людьми. И наслаждаться по истине хорошими и прекрасными днями. Но когда я остаюсь наедине с собой, когда я одна, во мне что-то ломается, и я погружаюсь в печаль, это поглощает меня. Я смотрю в зеркало, и, порой, мне кажется, что я выгляжу не так, вдалеке от того, какой меня все видят представляют, когда обо мне рассказывают. И я скучаю по тому, чего в действительности нет. Я не в депрессии. Я просто печалюсь время от времени. Но я все еще могу найти правильную светлую дорогу в своей жизни. Я все еще могу радоваться и улыбаться, – легонько улыбаюсь.

***

– Ир, ты ходишь все это время очень угрюмой, – сказала Саша после первой пары. – О, смотри, на стенде объявление вывесили, – я цокнула. Александра постоянно смотрит объявления универа. Ей нравится это – следить за людьми, за их расписанием, экзаменами, вечеринками. – О, а нам вечер танцев устраивают. В семь, сегодня.

– Что? – тихо переспросила я. – «В честь столь знаменательного дня – 2 сентября – начала учебного года – мы приглашаем второкурсников и третьекурсников факультетов на шестом, седьмом и восьмом этажах на вечер танцев. Ждем вас в девятнадцать ноль-ноль в актовом зале». Но… я не пойду! Не заставишь!..

***

Я стояла возле выхода из университета и пила какао, ждала Сашу. На выход отправлялись баскетболисты. Ну вот и правильно, нечего им тут делать. Моего брата с ними не было. А все потому, что он ушел раньше и уже поцеловал меня в щеку, куда-то намылился, явно. Во главе этих великанов шел Миша. Повелитель великанов. Артур шел последним, и он заметил меня.

Я спряталась за стену. Не хочется слышать дурацкие насмешки. Интересно, а великанам сложно искать пару? Они же такие здоровые. Очень здоровые.

Они вышли из университета. Артур пожал всем ребятам руки и сказал, что подождет Сашу, но пригласил к себе Смирнова. Черт! Руслан и другие ушли. Эти же зашли в универ, и Горячов направился в мою сторону.

– Вот сволочь, – тихо выругалась я и продолжила допивать какао.

– Привет, Ир, – поздоровался парень моей подруги.

– Привет, мелкая, рад тебя видеть, – губы его расплылись в яростном оскале, но никто, похоже, кроме меня не заметил этого.

Между нами была война – многолетняя, беспощадная и беспричинная. Я просто ненавидела его. Мечтала, чтобы он исчез из моей жизни, чтоб мы никогда с ним не пересекались. Но, видимо, мои молитвы самому Сатане не были услышаны, и я просто страдала, строила планы мести.

– А я как-то тебя не очень.

– Ир, ты свободна сегодня, вообще сейчас? – Я поняла, к чему он клонит.

– Я не против.

– Вот и славно.

– Что «не против», что «славно»?

– Тебе не понять. Ты слишком тупой и здоровый, – грубо ответила я, продолжая попивать шоколадный напиток с трубочки.

Саша пришла через две минуты, оправдалась тем, что задержал декан ее кафедры. Мы пошли к Артуру. Точнее поехали на его машине. Пф, слабак. Я с шестнадцати на мотоцикле училась кататься.

Доехали мы быстро. Слишком быстро, даже удивительно, что не было ни одной пробки.

Аня сидела у себя и переписывалась с подругой.

– Тук-тук, – постучала я. – Можно? – она повернула голову и большими глазами посмотрела на меня.

– О, Ирка. Тебя Артур привел?

– Да. Еще Саша тут и Миша, – сказала я. Не привычно называть этого упыря по имени.

Анька притащила лимонад и печенье, и мы сели с ней на кровать. Учить.

Сначала была биология. Дурацкий предмет. Ненавижу биологию и все, что с ней связано. У меня пусть и были хорошие оценки по этому предмету, но я всей душой ненавидела его. И сейчас ненавижу. Я объяснила ей: как, что и зачем. Объяснила новую тему и разобрала старую. На биологии мы решили закончить и просто разговаривали.

Насколько я знаю, ей нравится Руслан – баскетболист нашего универа. Очень странно, ведь он не имеет с девушками отношений более трех дней. Я таких людей не понимаю. Он ведет себя как шлюха – лишь бы удовлетворить свои потребности. Меняет девушек. Это как-то… мерзко? Наверное. Аня говорит, что он как-то приходил к Артуру в гости. Приставал к ней, чуть не поцеловал. Но, как сказала девушка, «помешал» всему брат. Не знаю, как она, но я была бы благодарна своему брату.

Потом мы заговорили с ней о мире, мировых проблемах, проблемах людей, проблемах студентов, проблемах подростков. Единственной проблемой в нашем разговоре было лишь то, что она очень замкнутая и грустная.