Добирались до дома не торопясь, по пути, как слезли с электрички, они ещё зашли в магазин, купили продуктов и радостные вернулись к себе домой.

Митрич ходил по залу с мальчиком на руках и что-то ему рассказывал, а он с соской во рту смотрел на дедушку. Эта картинка ещё больше развеселила женщин, они обе обняли пожилого мужчину и поцеловали его в обе щеки.

– Так, хорош мусолиться, пора, дорогуша, мужчине кушать, я супчика сварганил, осталось лишь по стопке пропустить, да хорошенько подзаправиться! – пробурчал он, ласково улыбаясь мальчику.

– Митрич, снова ты бурчишь! – весело отозвалась Галина Ивановна и, забрав ребёнка с его рук, подождала, когда его мама разденется, и передала его ей.

– Ты, дочка, управляйся с мальцом, а я пока с Митричем стол сварганю! – сказала она, проводив Олю до её комнатки.

Оля, сев на кровать, распеленала мальчика и, заменив ему подгузник, вновь запеленала. Потом она сняла свитер и, освободив одну грудь, стала потчевать младенца своим молоком, с нежностью глядя на его личико с голубыми глазками.

После обеда Митрич ушёл, ушла и хозяйка квартиры, ей надо было к трём часам идти на работу, которая заканчивалась после полуночи. Такой у неё был график работы, то с утра до обеда, то с обеда до полуночи. После того, как она отрабатывала во второй смене, у неё получался выходной.

Когда они все ушли, Оля присела в зале на диван и вновь тоска стала пожирать её плоть изнутри. Она понимала, что мать беспокоится, дочь давно не выходила на связь, а ей нечего было сказать матери, да и тупо боялась. Сейчас, когда всё встало на свои места, кроме работы, да и пока, она решила позвонить домой, тем более, что время на Урале уже подходило у шести часам вечера.

Тяжело вздохнув, Оля подняла трубку и набрала домашний телефон своих родителей. Сердце колотилось в горле, затрудняя дыхание, но она всё же смогла найти в себе силы и позвонила родителям.

Трубку снял отец и, поняв, что звонит дочь, сразу же накинулся на неё. – Оля, ты с ума сошла? Почему не звонила домой, ладно я, но у тебя же есть ещё и мать, которая уже без таблеток жить не может и, чтобы уснуть, принимает снотворное! Я смотрю, ты там совсем рехнулась, приеду и заберу домой, в Свердловске, тьфу ты, в Екатеринбурге тоже есть такие заведения, а то столица, мать её! Да оттуда одни неприятности! Ты часом там не прихватила от какого-нибудь ублюдка?

Оля заплакала и попросила, чтобы он передал трубку матери. Через минуту послышался вздох матери.

– Доченька, я очень рада, что ты позвонила! Ты на папу не серчай, мы же ведь тоже волновались, нет звонка, куда пропала, Москва же, оттуда одни неприятности! Если честно, то я папу поддерживаю и очень жалею, что отпустила тебя в эту долбанную Москву! Но теперь уже что пенять на то, что не вернёшь! Скажи хоть что-нибудь, а то я уже на лекарства перешла! – произнесла мать тревожным голосом, явно плача на том конце провода.

– Мамочка, миленькая, вы всё равно узнаете, поэтому я решила вам всё рассказать, а как вы на это посмотрите, вам решать! – сказала Оля, проглотив ком в горле, который мешал ей говорить.

– Говори, дочка! Говори, чтобы облегчить свою душу! Чтобы не произошло, но я очень рада, что ты жива и здорова, раз разговариваешь с нами! – сказала мать уже более собранно в предчувствие какой-то беды.

– Мама, помнишь, я говорила, что не смогу приехать на каникулы из-за работы в институте, так это было не так! Я полюбила парня и забеременела от него, он меня потом бросил, а сам куда-то уехал! Да Бог ему судья! Короче, я неделю тому назад родила вам внучонка, Ваней его назвала! В институте я перевелась на заочное обучение, теперь буду работать, и кормить своего сыночка! Вы не обижайтесь, вернуть, как ты говорила, уже назад ничего невозможно! Простите меня, очень вас прошу, просто простите и всё! – чуть ли не прокричала она, и слёзы ручьями побежали из её глаз.

Больше минуты телефон молчал, но Оля слышала, как, где-то на Урале, плакала мать, у неё не было сил ответить дочери, пока она не взяла себя в руки.

– Доченька, хорошо, что ты позвонила и всё рассказала! Мы с папой приедем за тобой и заберём тебя с малышом к себе! Раз учиться будешь на заочном отделении, то и жить можешь с нами! Скажи лишь, куда нам приехать! – сквозь слёзы промолвила мать, шмыгая носом.

– Мама! – на удивление твёрдым голосом отозвалась Оля. – Ничего не надо делать, я останусь здесь, пойду на работу, не пропаду, а летом я обязательно к вам приеду, пусть сыночек хоть немного окрепнет! Ты не представляешь, какой он красивый, весь в папу, глазки голубые-голубые!

– Господи, доченька, ну а жить-то где собираешься? – воскликнула мать, но её перебила дочь.

– Мам, я прекрасно проживаю с женщиной, она мне предоставила отдельную комнатку, нам с Ванюшей хватает, так что не волнуйся, не я одна такая, уж поверь, да и не последняя! Вы только не волнуйтесь, у меня правда всё хорошо! – сказала Оля и, попросив ещё раз прощения у матери, положила трубку.

07.01.2019 год.

Перепутье!

Глава первая!

Часть третья!

До полуночи Оля не сомкнула глаз. После разговора с родителями она часа два просто проплакала, упав на диван в зале. Возможно, и дальше бы плакала, но проснулся Ванюшка и стал кричать, что говорило лишь об одном, мальчик захотел кушать. Вытерев слезы о небольшое полотенце, которое взяла на кухне, она отправилась к сыну.

Когда кормила, она с умилением смотрела на своего крохотного сыночка и её душа наполнялась счастьем. Поменяв подгузник после кормления, она взяла мальчика на руки и вышла с ним в зал, чтобы почувствовать маленькое сердечко, которое билось в этой крохе. Походив немного, она отнесла спящего ребёнка в комнату и снова вернулась в зал. Телевизор включать не хотелось, не хотелось смотреть эти бесконечные сериалы, хотя, если подумать, она и сама являлась частью чьего-то сериала, сериала, в котором не просматривался конец.

Оля была небольшого роста, ниже ста семидесяти сантиметров, личико у неё было смазливое, таких девушек, как правило, любят парни. Фигурка у Оли то же была прекрасная, чуть выпуклые бёдра и стройные ножки тридцать шестого размера. Глаза были карими, как и у матери, да и похожа она была больше на мать, чем на отца. Ещё в школе, за ней всегда ухлёстывали парни, но она лишь отшучивалась, заигрывая перед ними своими глазками. Как правило, Оля не делала себе никакого макияжа, если не считать глаза, которые она подводила чёрной тушью. Губы красила редко, как и маникюр. Делала она всё это лишь тогда, когда был определённый повод для этого. Оказавшись в другой обстановке, она вначале обрадовалась, на этой волне и влюбилась в местного парня, с которым вместе и поступали в институт. На новогодние праздники у них произошла близость, но ей повезло, так как на следующий день начались месячные. На восьмого марта, когда он пригласил её в какую-то гостиницу, где был и ресторан, сняв предварительно номер на ночь, у неё снова произошла с ним близость. И не просто близость, они почти всю ночь занимались любовью, в итоге она забеременела. К маю месяца она уже отлично понимала, что подхватила от своего парня, но пока не говорила об этом, решив сказать по окончании первого курса. Это и произошло, но реакция её парня, которого звали Валентин, покоробило девушку. К этому моменту её уже выселили из общежития, и она поселилась в квартире, которую оплатил Валентин за полгода вперёд. Он бросил её мгновенно, едва узнав об этой новости, в итоге она осталась одна со своими проблемами и страхом перед родителями. Теперь же, переговорив с ними, она внутренне успокоилась, но зато тревога за своё будущее и будущее мальчика нарастала с каждой минутой.

Покормив мальчика ещё раз в половине одиннадцатого ночи, она разделась сама и легла рядом с ним. Сна не было, и она продолжала гонять свои детские мысли, даже не представляя, что ей делать дальше.

В этот момент, она просто боготворила Галину Ивановну, да и Бога, за то, что усадил её с ребёнком именно в тот троллейбус, в котором и работала женщина. Оля уже сейчас, лёжа в тёплой постели, стала осознавать, какая беда висела над её головой.