Здесь уместно, хотя бы кратко, сказать об этих двух весьма выразительных фигурах, представлявших собой военную верхушку гитлеровского рейха, двух "специалистах по блицкригу", чья звезда ярко горела на небосводе фашистской империи в период относительно легких побед и очень быстро закатилась, как только "мастера блицкрига" попытались автоматически применить свои методы в борьбе против Советского Союза. Здесь перед нами элита прусско-фашистской военщины, которая после 1933 г. стала неотъемлемой составной частью руководящей системы фашистской диктатуры, некий сплав традиций прусского милитаризма, выучки вильгельмовского рейха, агрессивности, жестокости и аморальности рейха Гитлера.
Федор фон Бок - потомственный военный, сын и внук офицеров, представитель известного рода Фалькенгайнов, солдат нацистского государства до мозга костей - был фанатически предан идее завоевания мировой гегемонии. Когда его начальник штаба Тресков, в будущем участник заговора против Гитлера, после поражения под Москвой хотел склонить Бока к группе оппозиционеров, тот ответил в характерном стиле: "Я не южноамериканский опереточный генерал... Я не потерплю, чтобы подняли руку на фюрера. Я стану перед фюрером и защищу от любого, кто нападет на него"{94}.
Сухой, прямой и высокий, с поджатыми тонкими губами и ледяным взглядом прищуренных глаз, он был чрезвычайно честолюбив. Он свирепел, когда чувствовал себя хотя бы чем-то уязвленным. Так произошло в Бельгии летом 1940 г. после приказа отдать Рундштедту все подвижные войска. Так случалось и позже, когда от него неоднократно ускользала победа.
Этот 59-летний генерал располагал огромным военным опытом. Капитан в Большом генеральном штабе накануне первой мировой войны, в 1915 г. - майор штаба армии фон Макензена на русском фронте, участник Горлицкого прорыва, он еще тогда получил высший орден за храбрость - "Пур-ле-Мерит".
В конце 20-х годов Бок стал начальником штаба округа, а в 1932 г. командующим округом. Он возглавлял 8-ю армию при вступлении вермахта в Австрию, а в 1938 г. после временной отставки Рундштедта принял у него командование 1-й группой армий в Берлине.
Карл Рудольф Герд фон Рундштедт - также один из характерных представителей германской военной касты. Сын генерал-майора, он гордился своими предками, которые, как считалось, все без исключения 850 лет занимались военным ремеслом.
Рундштедт - олицетворение духа прусской военщины. В своем родовом имении Гальберштадт, среди длинной галереи портретов предков-солдат, он впитывал тот военный агрессивный дух, спорый на протяжении столетий порождала прусская военная элита. В кадетском корпусе, потом в военной академии он проявил незаурядные качества, сразу же, еще в 1907 г., приведшие его в Большой генеральный штаб. Окончив первую мировую войну подполковником, Рундштедт шел по служебной лестнице шаг за шагом. В 1932 г. он уже командующий 1-й группой армий в Берлине. Путь служебный был одновременно и путем "политического становления" Рундштедта в нацистском плане. Он органически воспринял эту идеологию, ибо она естественно вплеталась в мировоззрение прусского милитаризма. И поэтому от него не потребовалось никаких моральных усилий, чтобы превратиться в преданнейшего военного соратника фюрера и завоевать его полное доверие и особую благосклонность.
Подстать обеим главным фигурам гитлеровского фронтового командования в "польском походе" были их подчиненные - командующие армиями и начальники штабов - Рейхенау, Клюге, Кюхлер, Клейст, Манштейн, убежденные нацисты, которым было суждено руководить многими кампаниями вермахта и внести свою долю в катастрофу Германии.
...Согласно окончательному варианту плана вторжения, задача германской армии заключалась в том, чтобы "неожиданным прорывом во внутренние области Польши упредить организованную мобилизацию и сосредоточение польской армии и разбить массу польских войск западнее линии Висла - Нарев".
Методы нанесения первого удара, выработанные перед нападением на Польшу, оставались у немцев в принципе без изменений в течение всех кампаний 1939 1941 гг. Мы встречаем в оперативных документах подготовки агрессии против Польши такие понятия, как "первое наступление" (1. Angriff), "приграничные сражения", означавшие, что именно в "первом наступлении", не дальше чем в районах границы, следует разбить главные силы противника и тем в решающей мере подготовить победу. Весь расчет базировался на том, чтобы успешным "первым наступлением" создать главные предпосылки для выигрыша войны в целом. Все подчинялось внезапности. Предполагалось начать общую открытую мобилизацию не ранее, чем в день, когда начнутся военные действия. Вновь мобилизуемые соединения вводились уже после начала вторжения, последовательными эшелонами.
Такой метод, предложенный ОКВ, вызвал возражение командования сухопутных сил.
Браухич 25 августа вечером в рейхсканцелярии говорил Гитлеру:
- Армия еще не готова, мы начнем наступление ослабленными соединениями. На западной границе нет прикрытия. Дайте мне восемь дней, чтобы планомерно провести мобилизацию и развертывание, тогда я буду иметь более 100 дивизий{95}.
Но интересы внезапности удара стояли у Гитлера на первом месте, и сроки начала открытой мобилизации не изменились.
Генеральный штаб сухопутных сил предусмотрел, казалось, все подробности и учел любую деталь, которая способствовала бы сохранению в тайне подготовки удара.
Железнодорожные перевозки вплоть до вторжения проводились строго по графику мирного времени и лишь начиная со "дня игрек" (день атаки) велись по "плану наивысшего напряжения перевозок" ("движение игрек"){96}.
Сосредоточение в Восточной Пруссии той части войск 3-й армии, которая перевозилась из рейха морским путем, вели заблаговременно, под предлогом "подготовки к празднованию 25-й годовщины битвы под Танненбергом". Главные же силы 3-й армии были полностью отмобилизованы в мирное время якобы для отражения "советской угрозы".
Здесь можно сказать еще об одной чисто военно-оперативной мере, с помощью которой ОКХ старалось сохранить тайну своих намерений.
Перед второй мировой войной генеральные штабы ряда стран применяли систему заблаговременной скрытой мобилизации вооруженных сил. В руках агрессора такой способ стал средством опережения противника в стратегическом развертывании и нанесения первого удара. Однако армии Франции, Польши, отчасти Англии, отдавая дань новым требованиям, начали в угрожаемый период войны скрытое развертывание лишь за 8 - 10 суток до предполагаемого срока начала войны. Германское командование сделало это значительно раньше и проводило более последовательно, решительно и планомерно.
Военная мобилизация в Германии не представляла собой, как в 1914 г., кратковременного акта непосредственно перед войной, а была растянута на длительное время до начала войны и проходила как бы незаметно для внешних наблюдателей. Скрытое отмобилизование проводилось в мирное время, что и позволило ОКХ спланировать вторжение в Польшу "по-новому" - открытием военных действий крупными силами, приведенными в полную боеготовность до начала открытой всеобщей мобилизации. Подобного рода мобилизация немецко-фашистской армии, если рассматривать ее завершающую стадию, оказалась растянутой на 1,5 года.
Что касается польского командования, то, начав мобилизацию только за 8 суток до вторжения, оно сумело вполне подготовить к военным действиям только часть соединений и выдвинуть некоторые дивизии ближе к границе. Чтобы опередить в стратегическом развертывании, немецко-фашистское командование начало проводить сосредоточение сил за 65 дней до начала войны (перед первой мировой войной сосредоточение германской армии было начато лишь за 8 дней до вторжения во Францию).
Германское командование решило свести до минимума срок пребывания войск непосредственно у границы, подвести их к исходным позициям в "последний момент" и перейти в наступление почти "с ходу", в заранее организованных построениях. Развертывание происходило в двух районах, удаленных от границы на 40-100 км; на исходные позиции у пограничной линии ударная группировка выдвигалась лишь в ночь накануне вторжения и задерживалась на них только несколько часов.