– А ты, я смотрю, любишь все в пространные рассуждения увести.

– Если дают повод.

– Ну а если короче? – усмехнулся Демид и кивнул в сторону исполинского здания мечети. – Что об этом думаешь?

– Выглядит очень красиво. А ты что думаешь? Если короче.

– Глаз радует, но лично у меня сильных эмоций не вызывает. Искусство, по-моему, должно прежде всего именно это делать. Дергать за струны души.

– Мне кажется, тут больше религия, чем искусство.

– Как посмотреть – архитектура же…

Несколько раз Стас пытался начать разговор о том, чем занимается Демид на работе, но собеседник всякий раз отвечал уклончиво и отшучиваясь, в общем, уходил от темы. Лишь раз он сказал чуть больше, хотя яснее для Стаса его деятельность не стала:

– В двух словах не объяснишь. Работаю над спецпроектом. Очень крутая штука, изменит мир.

На просьбу коллеги рассказать подробнее об этом крутом проекте Демид в очередной раз свернул с разговора.

Побродив еще немного внутри кремля, молодые люди вышли наружу. На город опустились сумерки, в центре включилась подсветка зданий. Силуэт мечети в свете вечерней иллюминации выглядел сказочно и вызывал ассоциации с арабскими историями о ковре-самолете, Шахерезаде и джинах в старых лампах. На противоположном берегу реки Казанки были видны десятки строительных кранов и возводящиеся новостройки.

Вообще, много где в городе попадались ограждения, сообщающие о реконструкции зданий и улиц. Чувствовалось, что прямо на глазах происходит преображение пространства, связанное с надвигающимися событиями мирового уровня: помимо универсиады, Казань должна была принять матчи двух турниров FIFA: Кубка конфедераций и чемпионата мира по футболу. До этих мероприятий, конечно, оставалось еще очень много времени, но власти республики, по-видимому, решили начать подготовку сильно заранее. Парни разговорились об этом на следующий день, когда снова вызвали Булата для тестов и как раз проезжали мимо строящегося стадиона «Казань Арена».

– Так-то – да, вроде неплохо, что все сейчас делают, – рассуждал таксист, – но это ж как обычно у нас в России… Перед иностранцами надо показать, что все тут у нас дорого-богато, и живем мы не хуже, чем в этих ваших Европах…

– А на самом деле? – спросил Стас.

– Да не, – покачал головой водитель, – на самом деле тоже вроде ничего. Ну я не жалуюсь… но вот городом занялись только после того, как универсиаду и чемпионат мира получили. Можно, понятно, думать, что так просто совпало, и рано или поздно и так бы все это отремонтировали, но… – Булат скептически цокнул, качнув головой, – скорее поздно, чем рано.

На этот раз водитель был разговорчивее, очевидно, немного привыкнув к пассажирам, и рассказывал о городе больше и подробнее, чем за день до этого. Те, в свою очередь, поделились некоторыми подробностями своей работы в ответ на вопрос таксиста: «А чего вы там конкретно проверяете-то?» Выслушав объяснения, Булат удивленно поднял брови:

– Реально? Это прям работа такая? Телефоны проверять?

– Ага, – подтвердил Стас.

– Ну то есть там звонить с них, в игры играть?

– Не совсем, – ответил Демид без особого энтузиазма, поскольку, как и любой из сотрудников, уже несколько устал от вопросов подобного рода. – Там не так все беззаботно, рутины много: одни и те же процедуры, отчеты…

– Ну, ясно-ясно, – закивал таксист, – как и везде. Но все равно – вот работа, а! В телефон тыкать! Эх, мне бы в мои годы такую – глядишь, и по-другому бы все пошло.

– По городу кататься тоже неплохо, – подбодрил водителя Демид.

– Это да. Грех жаловаться. Жив-здоров, и на том спасибо.

В этот раз инженеры решили добить драйвинг-тест до конца во всех режимах, чтобы освободить время в последний день, и в результате ездили по городу часов пять. К концу поездки Булат привык к пассажирам настолько, что в беседе с Демидом о бандитских группировках 90-х довольно плохо скрывал свою причастность к этому миру, правда, чем именно занимался, и вообще о каких-то конкретных своих делах в те лихие времена таксист так ни слова и не сказал, хотя Демид пытался вывести его на этот разговор. Между делом парни узнали, что почти все друзья детства водителя, те самые, которые вместе с ним когда-то дрались двор на двор, в итоге закончили не очень хорошо. Кого-то убили в тех же 90-х, кто-то умер от передозировки героином, многие получили большие сроки во время разгрома ОПГ в 2000-х. Среди описанных Булатом судеб его собственная казалась лучшей из всех возможных.

– А один, правда, высоко забрался, – уточнил водитель, – то ли депутат какой-то, то ли чего-то такое… Не в Думе, конечно… Тут у нас, в Казани. Но тот давно от дел отошел и теперь ни с кем из своих старых и знаться не хочет. Ну понятно, такую тень на себя бросать… лучше стереть прошлое из жизни, как будто и не было ничего.

Расставались клиенты с таксистом уже как давние приятели.

– Еще будете у нас – звоните, – сказал Булат, пожимая парням руки. – Телефон у вас есть.

– Хорошо, спасибо, – поблагодарил Стас.

– Конечно, позвоним, – заверил Демид, – кто мне еще про «Хади Такташ» и «Жилку» так подробно расскажет?

Все сдержанно посмеялись и разошлись. Уже вечером за пивом в баре Демид сказал, что придумал новый арт-проект: ездить по России, брать интервью у таксистов, а потом оформить это в какую-нибудь выставку или книгу.

– Ну а что – смотри, сколько всего нам рассказал обычный на первый взгляд мужик.

– Не у всех настолько насыщенная жизнь, – ответил Стас, глотнув пива.

– Хотя бы пара интересных историй найдется у каждого.

– Ну, может быть.

– Точно тебе говорю. И назвать это все как-нибудь наподобие «Те, кто вас возит». Как тебе, а?

– Не знаю, – Стас пожал плечами и спросил немного о другом: – Слушай, а чего тебя тогда в командировку отправили, если ты, вроде, и не тестируешь вместе с нами?

– Ну, – Демид пожал плечами и хлебнул из бокала, – может, чтобы причастность к отделу ощущал, не знаю. Да и это… ты не очень-то распространяйся, что я че-то другое делаю. Это не афишируется.

– Ты думаешь, – усмехнулся Стас, – что больше никто не знает? Да все ж видят, что ты чем-то другим занимаешься.

– Если вот прям «знает», то, кроме тебя, только Софья, а так, чисто догадываются, наверное, многие. Тот же Тим, скорее всего…

Слова Демида об осведомленности Софьи косвенно подтверждали версию о том, что ребята, вроде как, встречаются с того самого свидания после инвентаризации. В офисе они, судя по всему, пытались это скрывать, но получалось плохо: часто болтали, обедали вдвоем, вместе уходили с работы. Напрямую, конечно, никто об этом не спрашивал. Не стал и Стас, вернувшись в разговоре к вопросу искусства:

– Вообще, есть такая примета: хочешь что-то сделать – лучше не рассказывай об этом, а то не сделаешь. Веришь в нее? Это я о твоих планах на новый проект. В искусстве, мне кажется, это вдвойне актуально.

– Да не, херня, – отмахнулся Демид. – Удачу спугну, типа? Хотя… – Коллега Стаса наигранно нахмурился и сделал одну из своих актерских эмоциональных гримас. – Я ж хотел в Японию лететь этой весной! И всем об этом рассказывал! А там раз – и землетрясение! Конечно, отменил. Фукусима, радиация… так это из-за меня все оказывается! Эх, что натворил-то…

– Вот ты циник, – ухмыльнулся Стас.

– Да шучу, конечно. Просто вспомнилось.

В последний день командировки коллеги провели в офисе часа три, отослали все необходимые отчеты, а потом отправились в отель, чтобы собрать вещи и оборудование. Они планировали погулять по городу еще некоторое время, а потом просто зайти в гостиницу за багажом и поехать в аэропорт.

– Так, минутку, – слегка озадаченно вполголоса сказал Демид, пересчитывая сэмплы, а затем обратился к товарищу: – У тебя не осталось девайсов?

– Нет, они же все у тебя всегда. А че такое?

Демид вновь сосредоточенно пересчитал имеющиеся у него телефоны, потом сделал это еще два раза и наконец не очень уверенно заявил: