Словно услышав его, верхушка одного из могучих тополей, под которым мы имели несчастье остановиться, громко скрипнула.

– Ну вот, что я говорил?

Я только охнула, когда Рэйв железной хваткой ухватил меня за локоть и проворно потащил вперед. А на то место, где я только что стояла, рухнула весьма даже увесистая дубина, при соприкосновении с которой на моей голове точно появилось бы нечто намного более неприятное, чем простая шишка.

– Кто вы? Что вам нужно?! – возмутилась я, когда мужчина потащил меня к подъезду.

– Тсс, – поморщился он. – Не надо шуметь. Сейчас это еще не настолько опасно. А вот завтра-послезавтра вам придется всерьез опасаться за собственную жизнь.

– Отпустите меня!

– Инга…

– Нет! Уберите руки! Я буду кричать!

– Инга! Прекрати немедленно!

Меня чувствительно встряхнули, а затем его лицо приблизилось, и меня снова, как неделю назад, буквально парализовала бездонная чернота чужих глаз.

– Я не желаю тебе зла, – тихо, раздельно и очень-очень весомо произнес Рэйв, продолжая буравить меня тяжелым взглядом. – Я не чудовище, не маньяк и не безумец. В моих намерениях нет и никогда не было желания сделать тебе больно. Да, иногда у меня случаются перепады настроения, но сейчас я не опасен. Все, что мне нужно, это тебя защитить. Со мной тебе не нужно ничего бояться. Понимаешь?

Я замерла, будучи не в силах оторвать от него глаз. Но страх внезапно ушел, будто его никогда не было. И почему я в первый раз испугалась? Обычные глаза – теплые, живые, слегка встревоженные. Обычное лицо – худое, немного хищное, но все же не пугающее, не изможденное, как неделю назад, и даже не лишенное определенного обаяния. От Рэйва пахло мятой и чем-то еще. Чем-то домашним, успокаивающим. А потом железная хватка на моем плече ослабла. Чужое лицо приблизилось почти вплотную. Моих губ коснулось легкое дыхание, а затем Рэйв обхватил мое лицо ладонями и едва слышно выдохнул:

– Инга, ты мне веришь?

Я, сама не знаю почему, успокоилась.

– Д-да.

– Хорошо, – с облегчением отозвался Рэйв и только после этого отстранился. – Тогда пойдем внутрь, я постараюсь все объяснить.

Кофе на этот раз решила заварить покрепче. Так сказать, чтобы хватило для успокоения нервов. Но когда я уже разливала его по чашкам, то поймала себя на мысли, что незаметно поглядываю на гостя: на моей маленькой кухоньке Рэйв смотрелся странно, чуточку дико и… хм, не совсем уместно. В том числе и потому, что это был первый мужчина, которого я впустила в свою новую квартиру.

Когда я поставила перед ним ароматный кофе, он с наслаждением втянул ноздрями запах, а затем с видимым удовольствием пригубил. Я же тем временем осторожно присела напротив, стараясь втиснуться между столом и холодильником, тоже глотнула для храбрости и вопросительно уставилась на гостя.

Ну? И что он собирался мне рассказать?

– Давай для начала немного пофантазируем? – на удивление спокойно предложил Рэйв, совершенно правильно расценив мое настороженное молчание. – Знаю: ты очень любишь книги, особенно раздел художественной литературы, который у вас принято называть фантастикой. Эльфы, гномы, всякие попаданцы… Так вот, давай на миг предположим, что хотя бы часть из того, что там написано, правда?

– Часть, касающаяся чего? – насторожилась я. Утверждение насчет книг меня не особенно удивило – в однушках такого типа единственная жилая комната всегда являлась проходной, поэтому, пока мы шли на кухню, внимательный гость мог и книжные полки заметить, и почитать названия на корешках стоящих там книг, и ноут заметить, и старенькую мебель. Хм. И даже развешанное на балконе белье.

В ответ на мой вопрос мужчина снова глотнул горячего кофе, а затем произнес:

– Касающаяся других миров.

Та-а-ак. Что-то мне уже перестает нравиться наш разговор!

– Только предположим, ничего больше, – едва заметно улыбнулся Рэйв.

И я, подумав, кивнула:

– Хорошо, давай. Предполагать – это еще не знать. А следовательно, относительно безопасно для моего хрупкого разума. Как твои предположения объясняют происходящее со мной?

– Ты никогда не задумывалась: что общего у героев книг, которые тебе так нравятся? – словно не услышал он.

– Задумывалась. Чаще всего это люди, не особенно привязанные к своему миру.

– Верно, – невозмутимо кивнул гость. – А если у этих людей и есть какие-то привязанности, то в силу обстоятельств они довольно быстро рвутся. Самая крепкая привязанность у людей бывает к чему?

– К семье, – не задумываясь, откликнулась я.

– Правильно. Но у большинства книжных героев она ослаблена: в другие миры попадают сироты, просто одинокие люди или люди из неблагополучных семей. Те, у кого нет сильной привязанности к родителям или по каким-то причинам не сложилась личная жизнь…

– Новый мир дает им новые привязанности?

Рэйв снова кивнул:

– Намного более сильные, чем были в старом мире. Это в итоге примиряет людей с потерями и позволяет адаптироваться. Так сказать, врасти в новую среду. А как считаешь, мир, который ты видишь, он вообще живой?

– В каком смысле? – еще больше насторожилась я.

– В прямом. Разумен ли он в полном понимании этого слова? Это просто одно большое живое существо? Это колония живых существ? Может быть, это нечто искусственное?

Я воззрилась на мужчину со вполне обоснованным сомнением.

– Никогда не задавалась подобным вопросом.

– И все же?

– Ну… – я в затруднении умолкла, а потом все же осторожно кашлянула: – Мне кажется, искусственным он вряд ли является – даже для Бога и зеленых человечков это слишком сложно. Планета – это замкнутая биологическая система, способная обновляться и развиваться. Следовательно, она живая? Пожалуй, что да. А вот разумная ли… не уверена.

– Хорошо, – ничуть не удивился такому ответу Рэйв. – Будучи большой и сложной системой, как, по-твоему, мир способен ощутить возникшую для него угрозу?

– Какую? Ядерный взрыв, например?

– Необязательно. Возьмем для примера человечество. Или, скажем, особо опасный вирус, способный выкосить все живое. Как думаешь, мир способен с этим бороться?

– Хм. Вероятно. Если вирус прилетел не из космоса. Хотя даже если и оттуда, то все живое все равно стремится сохранить то, что имеет. Следовательно, будет бороться. И если мы пришли к выводу, что наш мир сродни живому организму, то значит, и он начнет сопротивляться любой мало-мальски значимой угрозе.

– А если угрозой для него станет один-единственный человек? – краешками губ улыбнулся гость. – Вернее, что, если мир начнет считать такого человека опасным для себя? Для системы в целом?

Я озадаченно выпрямилась, а потом запоздало вспомнила про остывающий кофе и отпила из чашки, пользуясь паузой, чтобы подумать.

– Какое это имеет значение?

– А какими, по-твоему, способами мир попытается избавиться от этого человека?

И вот тогда я по-настоящему обомлела.

Да нет. Не может быть, чтобы он говорил всерьез!

Однако Рэйв смотрел на меня совершенно серьезно, даже требовательно, будто и впрямь полагал, что мои недавние, нараставшие как снежные ком неприятности могли иметь хотя бы гипотетическую связь с тем, что он говорит!

– Тебе знаком термин «вытеснение»? – тем временем спросил Рэйв, ненадолго отставив в сторону чашку.

Я ошеломленно кивнула.

– Его, как ты понимаешь, можно осуществлять разными методами, – сообщил мужчина. – Человек, к примеру, может попытаться убежать от того, что представляет для него опасность. Попробовать сломать источник опасности. Убить его, если источник живой, или же уничтожить, если он был создан искусственно. Если у человека получается достигнуть цели, то он, естественно, возвращается в зону комфорта и продолжает жить как раньше. Если же нет…

– Он умирает?

– Совершенно верно. Что, по аналогии, должен делать живой мир, почувствовав опасность?

Я поежилась.