Между тем возвратилась старуха топи с горстью желтой травы. Запах ее напомнил Марианне мяту.

Крэг умело приготовил отвар, но едва молодая женщина поднесла к губам дымящуюся чашку, как Миобан сделала ей знак не пить.

— Она хочет предупредить вас, — сказал ирландец, — что сразу после того, как вы выпьете отвар, может стать очень плохо. Но надо терпеть. Последующие приемы никакого плохого действия не оказывают, но в первый раз бывает масса неприятных ощущений Терпите, Марианна, иначе он не подействует.

Марианна была готова на все, только бы унять тошноту. Но такого она не ожидала. Едва женщина проглотила последнюю каплю отвара, как ей показалось, что ее выворачивает наизнанку. К тому же страшно заболели ноги.

Кинув на позеленевшее лицо Марианны одобрительный взгляд, Миобан вышла. Крэг хотел остаться, но Марианна замахала руками, и ирландец последовал за знахаркой.

Марианна зажала рот обеими ладонями и уткнулась лицом в подушку. «Терпи, терпи!» — мысленно повторяла она самой себе, в то же время искренне желая умереть, чтобы прекратились жуткие мучения.

Они прекратились так же внезапно, как и начались. Обессиленная и опустошенная, Марианна, не успев порадоваться облегчению, моментально уснула.

Когда она проснулась, у ее постели сидел О’Флаерти.

— Как вы себя чувствуете, Марианна? — с жалостью проговорил он. — Миобан сказала правду?

— Да, — со вздохом подтвердила Марианна. — Это было ужасно, но теперь мне очень хорошо. Я чувствую такую легкость во всем теле, что мне хочется летать.

— Прекрасно! — обрадовался Крэг.

— Скажите, а этот отвар… надо принимать часто? — спросила Марианна.

— Раз в неделю, — сказал Крэг. — Я уже взял у Миобан траву, так что вы можете ни о чем не беспокоиться.

Марианна смущенно улыбнулась. С того дня ирландец больше о Россиньоле не упоминал.

Тот день, когда Марианна ощутила себя полностью поправившейся, был бурным и тревожным. Выйдя на крыльцо хижины, она увидела удрученного Баомбу.

— Мванга были ночью, — сообщил он. — Поломали и разбили, коза увели.

И действительно, у хижин громоздились горы черепков.

— Они убили кого-нибудь? — со страхом спросила молодая женщина.

Баомба покачал головой.

— Мванга нет убивать, они разбили и поломали. Мванга никогда нет убивать.

Марианна облегченно вздохнула. Оказалось, ее мысли насчет взаимоотношений племен топи и мванга оказались верными. Племена не воевали между собой, но периодически устраивали друг другу мелкие пакости, вроде ночного набега.

— Все это похоже на детскую ссору, — поделилась она своими соображениями с О’Флаерти.

— А они и есть дети, — ответил тот. — Мне так жаль, что я не захватил в джунгли запаса цветных стеклышек или чего-нибудь в этом роде. Нья-Нья была бы счастлива.

Марианне нравилась новая подруга Крэга. Нья-Нья своим гибким нежным телом и впрямь напоминала лиану. Ее кожа была приятного оливкового оттенка, а в лице не было ничего негритянского — ни раздутых ноздрей, ни толстых губ. Марианна огорчалась, что девушка была очень застенчива и немного дичилась княгини даже после того, как поняла, что Марианна — не богиня, а самая обыкновенная белая женщина.

Крэг был абсолютно счастлив. Он проводил с Нья-Нья долгие часы, уча ее английским словам и перебирая сокровища девушки — засушенные цветы и яркие камушки.

— Знаете, Марианна, — сказал он, — мне иногда кажется забавным то, что я встретил Нья-Нья. Я столько времени плавал по морю, видел много стран, встречал прекрасных женщин — и вот сейчас влюбился в шестнадцатилетнюю темнокожую девушку из племени топи.

— Это чудесно, Крэг! — искренне сказала Марианна. — Я очень рада за вас.

— Я вот что решил, — произнес ирландец. — Я дойду с вами до озера Зоуги, помогу вам, а потом вернусь сюда и мои мечты о жизни в тропиках осуществятся.

— А как же ваше любимое виски? — ехидно спросила Марианна.

— Здесь есть потрясающая трава, которую жуют туземцы, — засмеялся Крэг. — Вкус, конечно, не тот, но результат не хуже.

— А Нья-Нья тоже отправится с нами к Зоуги? — поинтересовалась молодая женщина.

— Она очень просила меня об этом. Я думаю, что ничего плохого не будет, если девушка пойдет с нами, — сказал ирландец.

Марианна согласилась с ним — ей было приятно видеть тоненькую фигурку девушки.

Между тем туземцы мрачно убирали дворы своих жилищ и обсуждали, как бы насолить мванга. На ближайший день был назначен большой поход «в гости» к этому племени.

— Мы тоже все разбить! — агрессивно сообщил Баомба. — Мы разбить все у мванга, а потом — к Зоуги.

Молодая женщина была недовольна тем, что путешествие снова откладывается, но спорить с вождем не стала, к тому же ее забавляла та серьезность, с которой негры готовились к своему походу.

— Крэг, а вы, как истый патриот топи, не пойдете ломать заборы мванга? — спросила она ирландца.

Но тот ответил на удивление серьезно:

— Может быть, и пойду. Но не из-за патриотизма, а потому, что мне хочется посмотреть, как они живут. Вам, Марианна, я идти не советую — мало ли что может произойти.

И вскоре почти все мужчины-топи отправились в джунгли, пообещав вернуться через пару недель. Ушел с ними и Крэг.

Марианне было тоскливо, и она проводила дни за тем, что помогала местным женщинам выделывать шкуры буйволов — благо жизнь с индейцами ее этому научила. Топи с восхищением смотрели, как ловко она управляется со шкурами.

— Ты — хорошо, — сказала одна из женщин, указывая на Марианну.

По счастью, женщины-топи не отличались от мужчин по сообразительности, и некоторые из них уже могли объясняться с Марианной на ломаном английском.

— Мужчины — нет, мы — охотиться? — сообщила Марианне толстая Молинджа.

— На кого? — изумилась Марианна. — Ведь вы не сможете так сильно бросить копье, чтобы убить буйвола или слона.

Молинджа молча направилась к своей хижине и вынесла оттуда большое тяжелое копье. Направив его в ствол ближайшего дерева, Молинджа с силой метнула — и копье вошло в дерево, как нож входит в масло. Марианна попыталась выдернуть его — и не смогла.

— Топи — хорошо, — сказала толстушка. — Все топи охотиться, и мы.

«Да уж, это не молчаливые индианки, которым не позволялось даже присутствовать на охоте!» — подумала молодая женщина.

— Мы охота не слон. Не буйвол, — сказала Нья-Нья, легко выдергивая копье из ствола.

Марианна посмотрела на тонкие руки девушки — ничто не выдавало их силы.

— А на кого? — повторила Марианна свой вопрос.

Молинджа ответила:

— Кри-пау.

— Это кто? — поинтересовалась Марианна.

Нья-Нья показала сложенными ладонями большую пасть, потом указала на свои белоснежные зубы.

— Кри-пау. Зубы. В Каяфи много кри-пау.

«Крокодил! — догадалась Марианна. — Никогда не видела, как женщины охотятся на крокодилов!»

Она прекрасно чувствовала себя, проводя время за шитьем и собиранием кореньев и ягод — отвар старой Миобан действовал как нельзя лучше. Марианна даже забывала порой, что она носит в своем чреве ребенка. И поэтому она с радостью согласилась посмотреть на охоту, тем более что, как уверяли женщины, крокодилье мясо отличается исключительным вкусом.

На рассвете они подошли к самому широкому месту Каяфи. Река блестела под первыми лучами солнца, а крокодилов видно не было.

— И где же кри-пау? — поинтересовалась Марианна, напряженно вглядываясь в воду. Ей казалось, что крокодил незаметно выскочит откуда-нибудь и утащит ее за собой в холодные глубины Каяфи.

— Ждать, — тихо ответила Молинджа.

Они довольно долго простояли на берегу реки. Солнце начинало припекать все сильнее, и Марианна уже начала жалеть, что не осталась в своей хижине.

В тишине раздался звучный шлепок.

— Хвост кри-пау, — объяснила Марианне Нья-Нья.

И действительно, вглядевшись, Марианна различила в воде плоское тело крокодила, стремительно плывущего к берегу.

Нья-Нья подошла к воде поближе и уселась на землю, делая вид, что не замечает рептилии. Марианна догадалась, что девушка изображала из себя приманку для крокодила. И хотя она уже убедилась в ловкости и бесстрашии женщин-топи, ей стало немного не по себе.