Написав эту фразу, Марианна выжидательно посмотрела на Наполеона. Он был очень доволен.

— Пожалуй, на сегодня хватит, Марианна, — сказал он, блестя глазами. — Я голоден, так что давай поужинаем. Я прикажу принести шампанского. Надеюсь, ты не откажешься?

— Конечно, нет, сир! — улыбнулась Марианна.

Она вспомнила, как когда-то, давным-давно, император Наполеон в образе буржуа, Шарля Дени открыл вкус восхитительного золотистого напитка для молодой неопытной девушки, Марианны д’Ассельна.

— Мы будем ужинать вдвоем, — сказал Наполеон. — Мне не хочется видеть никого, кроме тебя.

Вошедший камердинер Маршан дал знак лакеям, и в мгновение ока стол был накрыт, и принесено шампанское в серебряном ведерке со льдом.

Они принялись за ужин. Марианна заметила, что Маршан, стоявший неподалеку, с нескрываемым удивлением наблюдал за Наполеоном, с аппетитом поглощавшим принесенные блюда.

«Наверное, он мало ест из-за болезни и из-за боязни отравления», — догадалась Марианна, не отстававшая от Наполеона, потому что последние два дня она крошки в рот не брала, измученная тяжелыми мыслями. Но сейчас ей было очень хорошо. Золотистое шампанское разогрело ей кровь и наполнило душу весельем. Наполеон тоже выглядел веселым и помолодевшим.

— А помнишь тот день, когда мы с тобой впервые увиделись? Когда Талейран подарил тебя мне? — спросил он, поддевая вилкой кусок фазана.

Марианну обрадовало совпадение их воспоминаний, но фраза «Талейран подарил тебя мне» обидела ее.

— Я помню его, сир, — вежливо сказала она, — но мне кажется, что я сама подарила себя вам. И от Талейрана, да и от вашего титула тогда ничего не зависело, как вы помните.

Наполеон откинулся на стуле и весело расхохотался.

— А ты все такая же непокорная птичка! Гордая и самолюбивая. Но я всего лишь хотел попросить тебя спеть мне тот романс — «Радость любви», помнишь?

Кивнув, Марианна встала и прошла к пианино.

— Нет, не играй, — остановил ее Наполеон. — Я хочу видеть твои глаза.

Молодая женщина остановилась на середине комнаты и запела своим чудесным голосом:

Пока бежит вода в ручье среди лугов,

Тебя любить я буду…

Она пела, и ей чудились певучие ручейки Святой Елены, на берегах которых росли плакучие ивы, склонявшие печальные ветки к веселой воде, поля, заросшие яркой зеленой травой и желтыми цветами дрока, и живые изгороди из черной смородины, ягоды которой, как рассказывали обитатели острова, были необыкновенно вкусны.

Она видела гордые и яростные океанские волны, бившиеся в берег под скалой Короля и Королевы, и милые белые домики Джемстауна. Остров Святой Елены мог бы стать чудесным местом, но волею судьбы он стал мрачной тюрьмой.

И узник этой тюрьмы сейчас растроганно смотрел на поющую Марианну. О чем он думал — ей было неизвестно.

Когда отзвучала последняя нота, Наполеон произнес:

— Как бы мне хотелось, чтобы ты осталась здесь, со мной. Но ведь ты, как всегда, куда-то мчишься?

Но когда она начала рассказывать, как и почему попала на Святую Елену, он сделал ей знак замолчать.

— Не стоит объяснять, я понимаю, что ты уедешь. Но я буду думать, что ты приезжала ко мне.

Когда слуги унесли приборы и оставили их, Наполеон подозвал Марианну и усадил рядом с собой. В пламени свечей его глаза горели стальным блеском.

— У меня сейчас нет императорского титула, — с горечью произнес он, привлекая к себе молодую женщину.

— Это не имеет значения, сир, — шепотом ответила Марианна и закрыла глаза, потому что губы Наполеона прильнули к ее губам.

Ни поражения, ни болезнь не повлияли на искусство любви, которым Наполеон владел в совершенстве. Его ласки и поцелуи были все так же изощренны и умелы, и прекрасное тело Марианны раскрывалось, как цветок, под теплыми руками ее прежнего любовника. Она не спешила унять счастливый озноб и с восторгом ощущала себя во власти Наполеона, который шептал ей по-итальянски ласковые слова.

Она уснула, утомленная, спрятав голову на его груди. И проснулась под утро, быстро и резко, будто ее ударили.

Марианна оглядела комнату, пытаясь понять, что могло стать причиной ее внезапного пробуждения. В углу она увидела огромную отвратительную крысу, которая немедленно метнулась к приоткрытой двери и была такова.

Молодая женщина снова попыталась заснуть, но этого сделать ей не удалось. Она взглянула на Наполеона, мирно спавшего рядом.

Он спал, отбросив одеяло, и слабо брезживший рассвет освещал его тело. Почти восемь лет прошло с того момента, когда Марианна последний раз видела его. Наполеон был уже немолод, и мускулы его были уже не столь упруги, как тогда, в период расцвета их любви, и все же Марианна искренне любовалась его смуглым телом и лицом, на котором сохранилось довольное и счастливое выражение.

Внезапно Наполеон застонал, и его губы исказила гримаса боли. Еще не открывая глаз, он положил руку на бок.

— Я умру, Марианна, — прошептал он. — Или они убьют меня. Я знаю, я знаю, что когда-нибудь меня отравят. О боже, опять эта боль, опять эта бритва!

Он свернулся калачиком, стараясь унять боль в боку и хрипло прося Марианну, чтобы она ни в коем случае никого не звала.

«Да, он умрет», — думала Марианна, глядя на покрывшееся испариной смуглое лицо Наполеона. Она легко прикасалась к его лбу и говорила первое, что приходило ей в голову, — но, как ни странно, Наполеон скоро успокоился.

— Наверное, ты обладаешь каким-то лечебным действием, — слабо улыбнулся он Марианне, кладя голову на ее плечо. — Вот кто должен был быть моим врачом, а не этот идиот Антоммарки. Он вообще не достоин был родиться корсиканцем.

За завтраком Наполеон был весел, хотя аппетит его ухудшился, и Марианна даже чувствовала некоторую неловкость за свой голод. Принесли кофе, и она уже с наслаждением предвкушала первый глоток своего любимого напитка, как распахнулась дверь и вошел чем-то обескураженный Бертран.

Он поклонился Наполеону и поздоровался с Марианной.

— Что тебе, Бертран? — недовольно спросил Наполеон. — Почему ты прервал наш завтрак?

— Сир, пришло письмо от Гудсона Лоу… — начал Бертран, но громовой голос Наполеона заглушил его слова:

— Как ты смеешь говорить о нем сейчас? Лучше бы ты принес нам дохлого кота!

— Но, сир… Это касается… — и Бертран глазами указал на Марианну, пока ни о чем не догадывавшуюся.

— Не беспокойся, Бертран. Этот рыжий суслик недоволен, что аудиенция несколько затянулась! — рассмеялся Наполеон.

— Не совсем так. — Бертран продолжал оставаться серьезным и даже немного испуганным.

Наполеон тоже посерьезнел:

— Читай.

— Но… в присутствии… — замялся Бертран.

— Именно в ее присутствии! — рявкнул Наполеон. — Я приказываю тебе читать!

Бертран еще раз покосился на Марианну и начал читать:

— «Я сообщаю вам, что, согласно инструкции для посетителей Лонгвуда, княгиня Сант-Анна обязана незамедлительно покинуть виллу. В случае, если Наполеон Бонапарт согласится делить ее со мной, княгиня получит очередной одноразовый паспорт. Губернатор острова Святой Елены Гудсон Лоу».

— Письмо пришло на мое имя, — сказал Бертран.

Но Наполеон не слышал его. Его глаза медленно наливались яростью, и он не сводил их с побледневшего лица Марианны.

— Это правда? Ты спала с губернатором? И не смей лгать мне!

Марианна едва заметно кивнула.

Увидев это, он швырнул об пол серебряную тарелку, которая со звоном покатилась и остановилась, ударившись о ножку стола.

— Убирайся вон, мерзкая шпионка! — закричал Наполеон, угрожающе взмахивая кулаком.

Марианна бросилась на колени:

— Я не шпионка, сир! Я была вынуждена так поступить, иначе…

— Убирайся!

— Иначе, сир, он не разрешал мне…

— Вон! — побелевшими губами прокричал Наполеон и вышел из комнаты.

— Вам лучше уйти, княгиня, — тихо произнес Бертран. — Вы тревожите его.