— Граф! — мелодично позвала она. Де Бальмен мгновенно очутился возле своего кумира. — Проводите меня домой, у меня от музыки разболелась голова.
— Еще один танец! — взмолился граф.
— Ну, хорошо, — Марианна чуть ударила его по руке сложенным веером. — Но только один!
Кружась с графом, Марианна спиной ощущала злые взгляды дам и отвергнутых ею мужчин. Ей было жаль де Бальмена — так или иначе, она покинет этот остров, а ему придется вновь завоевывать расположение губернатора.
Граф проводил Марианну до дома и затоптался было на пороге, но Марианна холодно поблагодарила его за прекрасный вечер, и де Бальмен ретировался, пообещав очередную утреннюю прогулку.
Несмотря на полное крушение планов, Марианна была довольна. Она вспомнила обескураженное лицо красотки баронессы, Штюрмер и засмеялась, представляя, что говорили о ней дамы.
Но так или иначе, ей необходимо было увидеть Наполеона. И она твердо решила написать письмо Гудсону Лоу и попросить у него разрешение посетить генерала Бертрана.
Письмо она отправила на следующий день, но губернатор получил его лишь поздно вечером — днем он наносил визит выздоравливающему Джемсу Кингу.
Узнав об этом, Марианна похолодела. Улик у губернатора было достаточно, и он наверняка осведомился у коммодора о ее прошлом, а значит, ничего хорошего ожидать молодая женщина не могла. Она легла на кровать, закрыла глаза и покорно вверилась судьбе.
Судьба явилась к ней в образе Гудсона Лоу.
— Княгиня, вчера я беседовал с сэром Джемсом, который, как вам известно, поправляется, — начал Лоу. — А вечером того же дня получил ваше письмо с просьбой об одноразовом паспорте. С каким поручением к генералу Бонапарту вы явились на наш остров? Что вы привезли ему?
— Если вы говорили с сэром Джемсом, — ледяным тоном произнесла Марианна, — то, я думаю, вы осведомлены об истории моего попадания на «Элоизу». И наверное, вы способны самостоятельно сделать вывод, что никаких поручений для вашего пленника у меня быть не могло.
— Вы знаете, что любая помощь Бонапарту в совершении побега карается смертной казнью? — спросил губернатор.
Марианна кивнула.
— А вы знаете, что одно ваше появление на острове равноценно помощи Бонапарту? — Губернатор в упор смотрел на Марианну.
— Нет, это неправда! — сказала она. — Моя вина ничем не будет доказана, даже если вы и захотите этого!
— Применить к вам смертную казнь я, конечно, не могу, — осклабился губернатор, — да и не хочу. Было бы глупо лишать жизни такую прелестную женщину, горячий источник наслаждений…
Молодая женщина вздрогнула — в голосе Лоу зазвучали странные нотки.
— Но взять вас под стражу я имею право. Причем на весьма долгий срок.
— Но… но зачем вам это нужно, ведь вы же знаете, что я ничего не передам Наполеону и ничего не возьму от него! — вскричала Марианна.
Губернатор потеребил бакенбарды.
— Я предлагаю вам сделку. Вы остаетесь на воле и вдобавок получаете разрешение на визит к Бертрану. В том, что Бонапарт вас примет, я не сомневаюсь. Отказать такой женщине может только чудовище. И хоть Бонапарт и есть чудовище, вас он примет.
Марианна молчала.
— Но при этом я тоже должен что-то получить, не так ли? — продолжал Лоу. — И я хотел бы получить — вас, княгиня.
— Меня?! — Марианне показалось, что она ослышалась. Этот рыжий слизняк, тощий, как жердь, со скрипучим голосом, осмелился пожелать ее — княгиню Сант-Анна?
— Да. Я хочу получить за плату то, что бесплатно получил де Бальмен, — жестко сказал губернатор. — Я думаю, вы пришлись ему по вкусу.
Марианна вспыхнула.
— Да как вы смеете, ничтожество! — закричала она. — О том, что вы осмелились сделать мне это гнусное предложение, могут узнать все, и в том числе ваша жена!
— Вы не успеете доехать до Плантейшн-Хауса, — спокойно сказал губернатор. — Вас схватят по пути, ибо распоряжение мое об этом уже готово. Хотите посмотреть?
На глазах Марианны вскипели злые слезы.
Подождав еще немного, Лоу поднялся.
— Я даю вам на размышление день и ночь и завтра приду за ответом. Не пытайтесь убежать, я оставлю своего человека караулить вас. Если вы выберете единственно правильное, по моему мнению, решение, поставьте завтра вечером на окно зажженную свечу.
И губернатор вышел, слегка хлопнув дверью.
Марианна в ярости замолотила кулаками по подушке, как будто та была ненавистным лицом губернатора Лоу.
Она бросилась к двери, распахнула ее — и увидела солдата, который мерно расхаживал вдоль стены. Увидев Марианну, солдат сделал шаг по направлению к ней.
— Уходите! Уходите отсюда! — закричала она.
— Губернатор приказал беречь ваш покой и ни на шаг не отлучаться, — вежливо ответил солдат.
Захлопнув дверь, Марианна разрыдалась. Сколько времени Лоу способен продержать ее в тюрьме? Она не увидит Наполеона и не сможет, никогда не сможет попасть в Африку и найти Коррадо…
Зачем Бог дал ей такое прекрасное лицо и тело? Везде, где бы она ни была, находятся грязные души и похотливые глаза, мечтающие заполучить ее.
Череда этих негодяев прошла перед мысленным взором Марианны, и она почувствовала, как комок отвращения подкатил к ее горлу.
Завтра она даст пощечину Лоу, и солдаты схватят ее и посадят в холодную сырую камеру.
— Я не буду принадлежать ему! — гордо вскричала Марианна.
Но потом другие лица вспомнились ей — горько улыбающийся О’Флаерти, смирившийся с мыслью о виселице, перепуганная Лаура, не теряющий присутствия духа Аркадиус де Жоливаль, измученный дьявольской тайной Коррадо, смеющийся, беспечный, такой далекий Себастьяно… И властные серые глаза императора Наполеона, задыхающегося от пыли Лонгвуда здесь, совсем рядом, в каких-то трех милях от нее.
…Она проснулась поздно утром и, подняв голову с промокшей подушки, произнесла:
— Мне многое нужно сделать. И если я не могу сделать это иначе — пусть будет так.
Когда стемнело, Марианна зажгла свечу, поставила ее на подоконник и долго глядела на дрожащий огонек.
— Я так и знал, моя кошечка, что ты согласишься! Ни одна женщина не могла устоять передо мной! — проскрипел Лоу, войдя в комнату.
Марианна не произнесла ни слова — и когда Лоу, дрожа от похоти, срывал с нее одежду, и когда его липкие руки шарили по ее прекрасному телу, и когда его слюнявый рот прижимался к ее губам. Она молчала, хотя ей больше всего хотелось закричать в голос, ударить губернатора по лицу, а там будь что будет.
«Прости меня, Коррадо», — одними губами прошептала Марианна, ощущая последние содрогания Гудсона Лоу.
Когда губернатор вышел, Марианна постаралась забыть о том, что было только что, но чувство липких прикосновений не прошло даже после того, как она несколько раз вымылась, докрасна растирая тело губкой.
Ей пришлось выпить бокал вина для того, чтобы погрузиться в тяжелый сон, а когда Марианна проснулась, на столе лежал одноразовый паспорт, подписанный сэром Гудсоном Лоу, губернатором острова Святой Елены.
Экипаж трясся на каменистой дороге, но Марианна не замечала этого и, глядя в окно на обрыв и глубокое ущелье, не испытывала страха. Ее занимала только предстоящая встреча с Наполеоном.
— Император вряд ли примет вас, — будто ледяным душем обдали ее слова графа Бертрана. — Визиты любопытных путешественников сильно утомляют его.
— Но… но я вовсе не любопытная путешественница! — оскорбленно закричала Марианна. — Я прошу аудиенции!
— Все, кто появляются здесь, должны просить об аудиенции, — словно маленькому ребенку, объяснил граф Бертран.
— Хорошо, — сдержалась Марианна. — Скажите императору, что приехала княгиня Сант-Анна.
Когда Марианна произнесла слово «император» глаза графа Бертрана одобрительно блеснули.
— Я доложу о вас, — коротко сказал он и удалился, оставив Марианну в одиночестве.
Она ждала. Граф де Бальмен не раз рассказывал ей о капризном нраве Наполеона, заставлявшего часами ждать в своей приемной самых разных посетителей и после отказывавшего им в аудиенции. Марианна догадывалась, что Наполеон, прежде использовавший свой ум и колоссальную энергию в великих завоеваниях и глобальных переворотах, ныне тешит свое оскорбленное самолюбие тем, что прогоняет нежелательных посетителей да ведет бумажную войну с администрацией острова. Но что, если он и сейчас находится в не самом лучшем расположении духа и велит отказать Марианне? Она не сможет вторично попросить пропуск у Гудсона Лоу — ведь ей придется вынести все это еще раз…
