– Ага, забрела тут случайно в лавку… травницы.

– Кстати, я подыскал тебе новое место для практики. Там, конечно, паршивенько, но всяко лучше, чем у Элройена под началом, да еще и у рогатого на куличках, – неожиданно сменил тему Палтус. – Не благодари.

Я воззрилась на него, словно первогодок на неупокоенный дух. В смысле застыла, как пришибленная, и молча таращилась с открытым ртом, не в силах выдавить ни слова. Палтусу надоело созерцать до боли знакомую конструкцию, и он протянул с нотками нетерпения:

– Хотя ладно, благодари. Давай уже сюда тарелку!

Но я не спешила следовать указаниям и воплощать план отмщения в жизнь. Признаться, в этот момент я и вовсе забыла, с какой именно целью здесь появилась.

– Что, прости?

– Что «что»? – пожал плечами этот воистину непредсказуемый некромантище и отобрал у меня заветную тарелку с супом, на удивление действительно аппетитным как на вид, так и на запах.

Палтус устроился за противоположным концом стола и с недоумением поинтересовался:

– Чего ждешь? Присоединяйся, – он взглядом указал на еще одну пока пустую миску.

Я благоразумно отказалась.

– Нет-нет, я поужинала с сестрами. Ты лучше поясни насчет практики, потому как у меня на завтра портал стараниями Марголиса заказан, а в дорожной сумке в келье лежит свеженькое направление в Мухомрийск, им же в пяти местах одобренное.

Палтус не донес до рта ложку, так и замер с поднятой на полпути рукой. Нахмурился:

– Как так? Твое направление ведь… – Пауза, и полный возмущения голос: – Святоша, ты не постеснялась подсунуть это непотребство на подпись главе гильдии?

Тут уж и я высказала собственное негодование:

– А чьими стараниями оно стало непотребством?! У тебя вообще ничего святого нет?

Осеклась под его насмешливым взглядом. Ну да, с некромантом же разговариваю. Это я – странное извращение из правил. Уже было хотела искренне и от души пожелать ему приятного аппетита, но тут до меня дошел смысл им произнесенного.

– Постой! Так ты специально подлянку устроил?

Палтус вернул ложку в суп и посмотрел на меня уже с укоризной, плавно перетекающей в невинную оскорбленность.

– Только не говори, что сразу этого не поняла, как только развернула направление! – в меня ткнули пустой ложкой.

– Э-э-э… хм. – Новая информация медленно складывалась в некоторую логичную картинку. Но промолчать, глядя на Палтуса, виртуозно превратившего меня из жертвы в виновницу собственных неудач, я не смогла: – Еще скажи, что у меня не было оснований!

И тоже выставила перед собой первый подвернувшийся под руку столовый прибор. Ложка и вилка скрестились над неотвратимо остывающим блюдом.

– Один раз! Один-единственный раз, – закатывая глаза, простонал Палтус. – Ты мне это и в посмертии вспоминать будешь?

– Может, и буду, – исключительно из вредности сообщила я. – Трудно забыть те непередаваемые ощущения, что я испытала, глядя на карточку первокурсника, заляпанную кровью и другими разбавленными ею физиологическими жидкостями.

– Это был помидор!!!

– Это тебе помидор, а хрупкому и нежному цветку э-э-э, – я вспомнила сегодняшние эвфемизмы магистра Марголиса и процитировала, присовокупив к собственному творчеству, – взращенному в тепличных условиях храма богини Пшенки и впервые столкнувшемуся с мрачной обителью жнецов смерти…

Вытягивающееся лицо Палтуса заставило снизить градус пафоса и закончить попроще:

– Короче, у меня богатая фантазия. Как выяснилось.

– Я ведь уже сто раз извинился, – пробурчал мой куратор и по совместительству друг. – Не всегда есть лишнее время, бывает, приходится совмещать еду и работу.

Не сговариваясь, мы посмотрели в сторону кабинета, хотя письменный стол, привычно заваленный кипой бумаг, находился в этой комнате.

– Да, сейчас как-то двусмысленно получилось, – поморщившись, признал Палтус.

А я рассмеялась, припоминая, что именно вот с этой карточки первокурсника, забрызганной бурыми засохшими пятнами, и началось наше общение, утратившее налет формальности «преподаватель-ученик».

Среди сокурсников радушия я не встретила. Хоть учащиеся в гильдии магов и не были аристократами, все же образование стоило приличных денег. Поэтому отпрыски зажиточных горожан не видели интереса в безродной сироте, у которой даже дома своего не имелось. Да и моя близость к жрицам богини, дарующей жизнь, в среде тех, кто большую часть времени имеет дело с мертвыми, делала меня в их глазах по меньшей мере странной и непонятной. Преподаватели ко мне особой симпатии тоже не испытывали ввиду моей откровенно слабой успеваемости, по большей части я была им безразлична.

Зато Теодор Палтус сразу отнесся с пониманием и как-то по-доброму, что ли. Уж не знаю, почему и за что мне выпала такая честь. Но когда я начала шарахаться от куратора, он заметил и тут же вознамерился выяснить причину столь странного, по его мнению, поведения. Ну и выяснил: тому виной стал выданный каждому в начале учебного года документ, служащий одновременно и пропуском, и удостоверением личности. Тот самый, над которым Палтус за неимением свободного времени совместил обед и работу, неудачно укусив помидор.

Недоразумение мы разрулили, а потом как-то само собой пошло-поехало. Он мне помогал по мере возможности с учебой, а я подкармливала его и под настроение помогала по хозяйству. Благо в храме Пшенки уж чего-чего, а еды всегда было в избытке, да и жизнь среди жриц научила меня тем нехитрым женским обязанностям, коими, как я слышала от одной прихожанки, должна владеть будущая жена. Как то: приготовить, постирать, зашить, убрать и все в таком роде. Не уверена, что это тот самый набор, без которого невозможен брак, куда я, в общем-то, никогда и не стремилась, но тем не менее сие было мне под силу. Так уж сложилась жизнь.

На радость Палтусу.

Он, кстати, вновь зачерпнул зловредный суп и, не разделяя моего веселья, укорил:

– Я думал, ты сразу сообразишь, что к чему. И уж подавно не мог представить, что тебе хватит наглости сунуться лично к Марголису.

Вспомнила сегодняшний забег и посмотрела на свесившегося с ложки червя, исправно маскирующегося под лапшинку. Да, надо признать, что-то здесь явно пошло не так. И прежде чем восторжествует справедливость, стоит услышать версию второй стороны.

– А-а-а! Святые колоски, какой кошмар! – заверещала я, округлив глаза и тыча вилкой в пространство за спиной Палтуса.

Он подпрыгнул на месте от неожиданности, расплескав бульон, роняя кусочки овощей и самое главное – упуская выловленного червя. Развернулся, сплетая какое-то убойное заклинание.

– Что? Где? Кого ты видела?

Грохот опрокинутой мною тарелки стал финальным аккордом, после которого наступило недоуменное затишье.

Недоумевал Палтус, но недолго.

– Это что сейчас было? – развеяв чары, он наставил на меня указательный палец. После чего с заметным сожалением посмотрел на растекающуюся по полу лужицу.

– Упс, прости. Сама не знаю, что на меня нашло, – пряча взгляд и принимаясь за уборку, пробормотала я. – Там такой паучище страшный пробежал, фиолетовый… огро-о-омный. Он светился, – добавила для убедительности.

– Вот трусиха! – покачал головой Палтус. – Нежить здесь в принципе не способна появиться, а те домовички, что исправно ловят мух, размером не больше моего ногтя.

– Кстати, о мухах, – как бы невзначай напомнила я. – Так что там с практикой?

Палтус протяжно вздохнул:

– Когда я увидел фамилию некроманта, к которому тебя отправляют, то решил вмешаться.

– Почему? – удивилась я. – Ты его знаешь?

На меня посмотрели, как на… хм, самку из племени малых кочевых народностей. В смысле отсталую настолько, что даже письменности не обученную, не говоря уж о более серьезных познаниях.

– Это же Дэмис Элройен, – наконец снизошел до ответа Палтус. – Его все знают. Легенда современной некромантии!

Пожала плечами, абсолютно не впечатленная анонсом.

– И чем он знаменит?