На моем лице отразилось что-то неправильное. Совершенно точно. Вери помрачнел, чертыхнулся и стянул с меня уютный плед. Он снимал вязки. Растирала запястья я уже сама. Хотя к чести моих пленителей, они не затекли.

– Тами…

– Я не стану обсуждать с тобой…

– А с кем станешь?

– Ты никогда не отступаешь. – Качнув головой, я скривилась от боли. – Меня тошнит.

Этот довод всегда позволял прогнать любого, кто оказывался рядом. Железобетонный с другими, с братом он не сработал. Мужчина поднес к моему лицу металлический лоток, напомнивший о произошедшем в кабинете.

– Смол действительно доктор?

– Да.

– Какая у него специализация? – Что-то казалось неправильным.

– Док у нас многопрофильный…

– Официально я ветеринар, – пояснил Смол, садясь на стул в нескольких шагах от дивана. – Подтверждать специализацию по своей основной профессии я не стал. Но ко мне часто попадают… пациенты-люди.

– Мне нужно уйти. – Решительно отодвинув руку брата, я поднялась. – Не хочу иметь дело с чем-то незаконным.

– Мы не поговорили.

– И совершенно точно не стану обсуждать с кем-то из вас…

– Что? – Вери, как терьер, ухватился за мою оговорку. – Что ты скрываешь от меня, Тами?

– Отстань.

Он встал на моем пути и крестил руки на груди, всем видом показывая, что не отступит.

– Кто ты мне, чтобы лезть в душу? Где ты был, когда я нуждалась в помощи?

– Кто тебя обидел?

– Жизнь, – усмехнулась жестко, – мозгами обидела. Видимо, мои родители знали, что я родилась уродом и надо от такого избавиться. Знаешь, я ведь даже винить их не могу в этом.

– Держи. – Смол протянул мне стакан, и я решила обижаться после, а сначала выпить воды. – Никто тебя не удерживает, котенок.

Обращение меня слегка коробило. Так меня называют чаще, чем хотелось бы. Только Софи произносила это прозвище настолько ласково, что я млела. Ну, и Вери, если быть откровенной, использовал его с особой теплотой. Может, мне это просто казалось.

– Не называй меня так, – проворчала, возвращая стакан. – Я тебе не питомец.

– Конечно. – Доктор занял место брата и наклонился, разглядывая мои глаза. – Не двоится?

– Нет.

– Тошнит? Кружится голова?

Я послушно отвечала на вопросы, понимая, что пока мужчина не оценит мое состояние, мне не уйти. Осмотр не затянулся. Забыть о присутствии Вери не удавалось. Прямо кожей ощущала нарастающее недовольство.

– Стоило еще вчера обратиться к врачу, – не смолчал он.

– Вчера мне не было плохо.

– Но ты знаешь симптомы, – прозвучало обвинением.

Мне нечем было ответить, и я лишь пожала плечами. И тут же скривилась от неприятного ощущения… Вери среагировал мгновенно и держал мои волосы, пока вода покидала желудок. От отвращения к самой себе и стыда я закрылась ладонями и отвернулась.

– Ну, ты чего? – Бережно вытерев мой подбородок, мужчина протянул мне рулон бумажных полотенец.

– Это так… так…

– Тами, тебя тошнило после выпускного, и я там был.

– Обязательно напоминать? – Обиженно фыркнула.

Теплая ладонь гладила меня по волосам, и я не удержалась и позволила себе самую большую слабость – прижалась к сводному брату и всхлипнула в его мягкую футболку.

– Тебе нужна помощь, милая.

– Знаю.

– Ты ведь не станешь заставлять меня быть плохим? Не хочу тебя принуждать. Не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Это не то, чего я хочу.

– А чего ты хочешь? – Я совсем обнаглела и забралась к нему на колени.

– Тами… – выдохнул он и стиснул меня в объятьях.

Мне показалось, что в его груди громыхает молот, но через мгновенье я услышала голос Смола:

– Если никто не возражает, я бы поставил пару уколов своей пациентке.

Прозвучало очень настороженно. Видимо от меня ждали сопротивления и истерик, но доктор смотрел на Вери, не на меня.

– Можно… – начала я.

– Сам сделаю, – перебил меня брат и ссадил меня на диван.

Отчего-то он избегал смотреть мне в глаза. И я решила опустить лицо, чтобы не смущать его пристальным вниманием. То, что он справится с инъекциями, не сомневалась и подложила под локоть подушку.

– Ложись на живот, – коротко приказал он.

– Что?

– И спусти штаны.

– Может лучше в руку…

– Не спорь, – рыкнул он, и пререкаться расхотелось.

Вот прямо сразу. Вери редко пользовался этим своим приказным тоном, но действовал он на меня безотказно. В здоровом состоянии я бы высказала ему, что думаю о его ультиматумах, но сейчас была слишком слаба.

Глава 9

Повозившись, справилась с кнопкой и молнией на джинсах, а затем спустила их вместе с бельем, приоткрыв верхнюю часть ягодиц. От стыда покраснела. Щеки полыхали. Обняв подушку, ждала экзекуции, но вовсе не того, что Вери что-то недовольно пробормочет и дернет пояс штанов ниже.

– Хватит играть в невинность.

Он стянул с меня хлопковые трусики, коснувшись костяшками пальцев кожи. От неожиданности я дернулась, сильная ладонь опустилась на округлость, удерживая меня на месте. Уткнувшись в ворсистую ткань носом, я задышала чаще.

– Больно почти не будет, – по-своему понял брат.

– Угу. – Я зажмурилась, понимая, что он никогда не трогал меня так бережно.

Проколы не были болезненными. Все, как и было обещано. Но после каждого он прижимал к ягодице ватный диск, смоченный в спирте, а с последним уколом, придавил его плотнее и слегка помассировал, прежде чем подцепить резинку трусиков и потянуть ее наверх. Пришлось слегка приподнять бедра, чтобы помочь ему с этим.

И только когда он отошел от меня, поняла, что на меня одел белье мужчина. Не снял, что было бы логично. Похолодевшими пальцами вернула на место штаны и застегнула ширинку. И только после этого посмотрела на своего лекаря. Он стоял ко мне спиной, прямой, как палка.

– Спасибо, – пришлось сказать мне, чтобы сообщить, что на меня уже можно смотреть. Но он не стал.

– Побудем здесь немного. Ты не против?

– Конечно.

– Решила для разнообразия не спорить?

– Просто знаю, что в ближайшее время буду бегать в туалет.

– Знаешь, – протянул он задумчиво.

Я все же решилась на небольшую откровенность, учитывая, что ничего криминального в ней нет.

– Да, у меня были сотрясения. Точнее, было, – поправилась я, но Вери уже сделал выводы. – И диуретики мне кололи.

– Ты попала в аварию?

– Со мной случилась катастрофа, – не стала уточнять, – и я не хочу об этом говорить.

– Софи знала?

– Нет.

– Но…

– Что из фразы «не хочу говорить об этом» не ясно? – Я поправила футболку на плече.

– Мне не нравится твоя скрытность.

– А мне не нравится цена на бензин, но от этого ничего не изменится, верно?

– Ты стала колючкой, – примиряюще проворчал Вери и взглянул на меня. – Тебе не стоило пропадать так надолго.

– Ты ведь и сам уезжал служить по контракту, – напомнила с грустной улыбкой.

– Но это ты сбежала, сменила телефон и не отвечала на письма.

– У меня были причины.

– Про которые ты тоже не захочешь говорить. – Брат понял правильно.

– Я выросла.

– А на трусиках написано, что ты горячая девчонка.

– Вери! – Никогда мне не было так неловко.

– А спереди есть рисунок? – не унимался он.

Подушку я бросила зря. Промазала.

– Ну, может там инструкция, как не обжечься? – Мужчина ухмылялся.

– Ты невыносим.

– Или там карман для пластыря? Для крема от ожогов?

– Извращенец.

– Откуда такие выводы? – Брат выглядел оскорбленным, что не ввело меня в заблуждение. – Это не я ношу трусики с…

– Я подарю тебе несколько. Будешь самым сексуальным из всех своих приятелей.

– Приму только если они будут на тебе…

Его голос вдруг охрип, а глаза стали темными. В один момент мой сводный брат показался мне незнакомцем. Думаю, страх отразился на моем лице, раз Вери скривился и попятился.

– Лишнее сболтнул, – пробормотал он и запустил пальцы в волосы на затылке.