Не желая оттягивать минуту «Икс», метеором оделся и бросился следом за амбалоподобным проводником, в этот момент уже входящим в лифт. Впечатление такое, будто он ни на секунду не сомневался, что успею. Стоило очутиться внутри и дверь тут же закрылась. Интересно, замешкайся я на пару секунд и не успел бы?

Лифт рванул вниз с такой скоростью, что челюсть клацнула, а сердце в этот раз ударилось о черепушку. Все так же, в молчании, проводник сопроводил меня до одной из дверей на первом этаже. И жестом указал, что мне туда. Надо, так надо. Вхожу. Тускло освещенная комната вызвала весьма неприятные ассоциации с тюремной камерой, в которой я, тьфу-тьфу, никогда не был, но представлял их именно так.

Внутри никого не оказалось. Да и непохоже, что тут кто-то будет, кроме меня. Помещение небольшое – метров пять квадратных. По центру стоит кресло. На потолке встроенные лампы. И больше ничего. Даже окон нет. Жутковато.

Послонялся из угла в угол, снедаемый сомнениями в успешности прохождения тестов. С одной стороны, вроде выживал и убивал противника. С другой, в суматохе не всегда успевал отслеживать показания таймера. Ну и то ранение… Кто знает, может надо было выйти из всех передряг без единой царапинки?

Ожидание сводило с ума. Неизвестность – это самая страшная пытка. Ведь от того, какое решение примут, зависит не только моя судьба, но и моих родных. За вояк никто не платит, они расходный материал в войне. На что будут жить мама с сестрой? Что с ними будет, если меня не дай бог убьют?..

Вот на этой оптимистичной ноте меня и прервал раздавшийся со стороны одной из стен щелчок. Я, проходя в этот миг мимо кресла, замер, затаив дыхание. Вскоре в воздухе возникла проекция голографического экрана, с которой на меня взирал представительного вида мужчина лет сорока пяти.

– К сожалению, вы не прошли отбор, – вынес он приговор, и мои ноги подогнулись.

Повезло что за моей спиной было кресло. Экран погас. Никто не ждал ответа, никто не собирался ничего объяснять: все четко, кратко и по существу. Вердикт вынесен – я иду на границу. Это не было озвучено, но и так ясно, ибо альтернативных вариантов – нет. Перед мысленным взором пронеслось заплаканное мамино лицо, припухшее от слез личико сестренки, еще не до конца осознавшей потерю, но понимающей, что происходит что-то страшное, непоправимое.

В бессильной злобе ударяю по ни в чем неповинному подлокотнику кресла. Оно крепкое. Оно все вынесет. Наверняка не я первый услышал здесь подобный приговор.

Выходя из здания, поймал сочувственный взгляд сотрудницы, сидевшей за бронированным стеклом стойки регистрации. Невесело улыбнулся ей в ответ и поплелся как сотни других обреченных прочь. У меня есть два дня на то, чтобы проститься с семьей и с жизнью.

Солнечный день больше не радует. Ноги ватные, в голове густой туман, сквозь который продираются мысли о том, где раздобыть денег на жизнь для моих родных. Гребаное государство! Как затевать войны, так это пожалуйста, а как обеспечить жизнь оставшихся в тылу родственников, так это их не касается. Еще бы! Зачем раздавать крохи из кормушки высокопоставленных чиновников! Им самим мало. Чай аппетиты у них куда как побольше, нежели у простых смертных. Смертных… Да, я не просто смертный, я – смертник. Озвученный в тест-центре приговор был именно таким.

– Дэн! – послышался из-за спины запыхавшийся женский оклик.

Я не отреагировал, лишь краем сознания выделив свое имя. Кому я теперь нужен? Что меня ждет? Вернее, не так: сколько я протяну на границе, прежде чем склею ласты? Год? Месяц? Неделю? День… а может час?

– Дэн, – повторил все тот же голос, очутившийся в этот раз рядом, и кто-то неуверенно коснулся моего плеча.

Когда обернулся, заметил сжавшуюся, словно ожидающую удара сотрудницу тестового центра. Интересно, ей-то что от меня надо?

– Да? – хрипловато произношу, слегка притормаживая, но все же продолжая путь в сторону дома.

– У меня к вам очень выгодное предложение, – кокетливо улыбаясь, известила девушка.

– Вы не по адресу… Э-э-э… – я напряг память, вспоминая имя на бейджике, – Екатерина…

– Ошибаетесь, – сверкнула глазами девица, вновь демонстрируя голливудскую улыбку.

Ошибаюсь в имени или…?

Черт, что это со мной? Раньше я бы полжизни отдал за ночь с такой куклой, а сейчас… в общем, ноль реакции. Я еще жив, но уже труп. Спасибо, что заставила осознать очевидное.

– Да подыграйте же вы мне! – с милой улыбкой на устах прошипела она.

Ух ты! Еще и наезжает. У них что такой курс сексуальной реабилитации для неудачников? Ха-ха! Три раза. Но коли просит, подыграю, когда мне теперь удастся такую вот цыпочку в постель затащить? Ей небось деньги, оплаченные госпрограммой, отрабатывать надобно, вот и боится, что отошью. А с первого взгляда такая недотрога! Надо же! Вот в жизни бы не подумал, что проститутка. Наверное, впечатление такое из-за строгого форменного костюма, хоть и облегающего ладную фигурку как вторая кожа, но закрывающего все в рамках приличий. Плюс собранные в высокий хвост прямые темные волосы… В общем, только очочков не хватает для завершения образа этакой сексапильной училки. Но все это до приговора. После уже ничто не имеет значения.

Девица ластится, словно мартовская кошка. Вот интересно: ей не противно? Нет, я вроде бы не страшный, и ростом бог не обидел. Но кто я теперь? Неудачник, у которого осталось «Н»-ное количество часов жизни. И никто даже примерно не представляет в десятках, сотнях или тысячах этот срок измеряется. Даже раковым больным с большей определенностью диагностируют оставшееся время жизни.

– Давайте купим мороженое и прогуляемся по парку, – подхватив меня под локоток, промурлыкала девушка.

Ишь какая! Ей еще и романтику подавай! Мороженое… М-да… Его я любил. В прошлой жизни – до вынесения приговора. Теперь каждая копейка на счету. На эти деньги мама сможет купить буханку хлеба и накормить сестру…

– Вы не подумайте, я сама куплю! И вас угощу, – внезапно выпалила словно прочитавшая мои мысли девушка.

Раньше я бы от стыда сгорел после таких слов, сейчас лишь плечами пожал и окинул оценивающим взглядом спутницу. Кому-то могло повезти с такой вот покладистой красоткой. Или вся тайна в цене вопроса? Но я-то точно платить не собираюсь, чтоб она там о себе не думала. Не настолько нужно.

Словно по заказу поблизости очутился лоток с мороженным.

– Какое тебе больше нравится? – напоказ переходя на «ты», проворковала девушка.

Хороша! Однозначно хороша; как же жаль, что жизнь кончается…

Решив не скромничать, ткнул пальцем в не самый дешевый, но некогда очень любимый брикет с пломбиром в вафле и вымоченной в коньяке вишней. Моя спутница, ни мгновения не колеблясь, обратилась к продавцу:

– Два, пожалуйста, – и тут же вновь одарила меня самой лучезарной из когда-либо виденных мной улыбок.

Эх… где ты была раньше? А сейчас смотрю на тебя, понимаю, что красотка, а мысли лишь о том, что трачу драгоценные минуты, которые мог бы провести рядом с мамой и сестрой. Такое ощущение, что теперь я робот или программа, у которой где-то тикает таймер и он вот-вот войдет в красную зону.

– Так вот, – проворковала моя спутница, стоило нам удалиться подальше от лоточника. – У меня к вам деловое предложение. Да не палитесь же вы, Дэн! Улыбайтесь, делайте вид, что желаете произвести на меня впечатление! Вы что никогда девушек не кадрили?

Вот те на! Нормальная такая отповедь. Кажется, я что-то не так понял. И это уже явно становится интересным.

– Как скажешь, дорогая, – оскаливая пасть во все тридцать два, отвечаю.

– Не переигрывай, со стороны все должно выглядеть естественно, – одернула меня все еще улыбающаяся девушка.

– Как скажешь…

– Вот же заладил! – закатывая глаза, выдохнула она, но при этом умудрилась это сделать весьма кокетливо – актриса, однако. – Суть предложения в следующем, – тут же «взяла быка за рога» девица. – Ваш отец некогда являлся американским подданным.