Но я и не подозревал, что подстава будет ждать меня там, где воля кончается.

Глубоко за полночь я наконец отправился спать, так и не решив ничего с мелкой заразой.

И едва я смежил веки, как во сне мне явилась Лиза.

Все было ровно так, как в реальности: мой кабинет, голубая форма, опрокинутое кресло и две женщины.

Только в кресле лежала не Анжелка. Я думал там она и направлял член в распахнутые губы, но поднимал глаза и видел, что она стоит в дверях и смотрит с ужасом в район моего паха. Я тоже смотрел туда и видел, как головка члена вместо разверстых блядских губищ Королевой тыкается изнутри в нежную розовую щечку Лизы. Слезы текут у нее из глаз, смазывая тушь, но она обнимает своими пухлыми губками мой перевитый венами ствол и старается взять его поглубже. Моя рука лежит на ее затылке и я непроизвольно толкаюсь глубже, в горло. И она забирает член, заглатывает его, хотя спазмы в ее горле показывают как ей это нелегко.

И что-то орет от двери Анжелка, а я, сука, никак не могу остановиться, потому что этот маленький нежный ротик охуенен чуть более чем полностью и такого минета мне не делали никогда.

И я начинаю толкаться в горло Лизы глубже и сильнее, слезы ее капают на мой член и это ниибически заводит все сильнее и сильнее.

Я вижу, как она раздвигает ноги, и ее пальчики ложатся на блестящую плоть. Это чуть не взрывает меня, я рычу и похлопываю ее по щеке, сжимаю ладонь на тонком горле и чувствую, как внутри поршнем ходит мой член.

Подводит меня то, что я так хочу увидеть свою сперму у нее на лице, что я пережимаю яйца и тяну член изо рта у малышки, чтобы кончить снаружи… и просыпаюсь от того, что сдавливаю их в реальности.

Сука, сука, сука. Чуть не кончил, дроча на свою названную племянницу!

И самое паршивое, что все еще стоит и тянет забить на все, сжать пальцами ствол, пряча в ладонь залупу и толкнуться в нее, представляя, что это рот Лизы.

Заплаканной несчастной сиротки Лизы, которой я только что врезал по морде.

При мысли об этом меня аж выгнуло на постели.

Я откинул одеяло и встал.

Дыхание было как у шестидесятилетнего бегуна.

Хуй стоял как у двадцатилетнего тестостеронового пацана.

А в тишине комнаты был слышен тихий плеск.

Если это опять соседские кошки приперлись лакать из бассейна, добавлю туда крысиную отраву.

Нет, не добавлю. Там теперь любит плескаться моя псевдо-племянница. Не будь ее, вышел бы в гостиную, посмотреть, что там на улице творится, но натягивать штаны лень, и я впервые за пару лет поднимаю жалюзи в спальне. Темные стены окрашиваются в голубоватые отсветы, я смотрю в окно…

Ого, ни хуя ж себе.

То есть мне с голым хуем ни у себя на кухне не появиться, ни бабу выебать, а она, не парясь, может плавать голой в моем бассейне? Извиваться белокожей русалкой, демонстрируя, что кроме безумного характера, ей еще есть чем меня удивить.

Невероятно женственной фигурой, которая обычно спрятана под набором молодежных шмоток, уродующих ее так, как природе и не приснится.

Я и думал о Лизе, как о комплекте из вполне удавшихся сисек, которые она продемонстрировала под мокрой майкой в прошлый раз, нескладных подростковых руках-ногах и прочем и пизде, выданной восемнадцатилетним шалавам исключительно для того, чтобы они могли прыгать с хуя на хуй спермотокзикозных ровесников.

А она…

Я потряс головой.

Откуда у меня весь этот романтический бред? Я видел женщин с такими фигурами, что их и трахать-то грех, просто воздух в груди застревает от такого совершенства. И ничего, эти женщины вполне ползали передо мной на коленях, отклячивали задницы и складывались в причудливые позы.

Наверное, я просто никогда не видел спросонья, как они резвятся в нереальных голубых отсветах, как беззаботные русалки, забыв обо всем.

Выходя из бассейна, я кинула взгляд на второй этаж и похолодела.

Жалюзи на окне спальни опекуна были открыты. В окне никого не было, но ведь я помнила, что они закрыты всегда. И были закрыты, когда я спускалась. Или нет?

Посмотрела я на них перед тем как раздеться, или мне было все равно? Открыл ли он их сейчас и видел меня голую?!

Пофиг.

У меня все-таки родилась идея, как побесить Андрея. И я планировала заняться этим завтра.

Уже засыпая, я вспомнила, что оставила бутылку из-под вина у бассейна. Но вставать и тащиться вниз было влом. В конце концов, разве я не этого хотела? Пусть дядя побесится.

Спала я долго, всегда была ленивой, как говорила мама. Никогда не вскакивала как жаворок поутру. Вот и сейчас когда открыла глаза, на часах было далеко за полдень. На кухню тоже было лень идти, поэтому я выудила один из дядиных спортивных напитков из-под кровати, откупорила и принюхалась. Вроде пахнет сладеньким. Разве спортсменам можно сладкое?

Я сделала маленький глоточек и чуть не сблевала.

Фууууууу!

На вкус как сироп от кашля, такая мерзость!

Как он это пьет и зачем?

Бееее!

Закинула обратно бутылочку под кровать и вовремя.

Дядя Андрей вошел в мою комнату как обычно без стука.

В своей стоматологической форме, только маску сдвинул на подбородок.

Кинул на кровать телефон:

– Вот. Чистый, но со следилкой, имей в виду.

– А где мой?! – возмутилась я.

– У спецов. Ты же код не говоришь, – медовые глаза зло сощурились. – Или передумала?

– Нет!

Он пожал плечами.

Принюхался. Даааааа, в комнате воняло алкоголем, я знаю. Но комментировать не стал. Может, не видел бутылку у бассейна? Ну, например, убрал кто-нибудь.

– Через час придет уборщица. Из комнаты не высовывайся, приберись тут сама.

– Чего это сама?!

– Взрослая девка, подмести можешь без прислуги, – отрезал он.

Не то чтобы у меня раньше была прислуга, но это нечестно!

– Не буду!

– Будешь жить в грязи, – он снова пожал плечами, натягивая маску обратно. – Закончит она в пять, будь готова и жди в гостиной, поедем в магазин.

– А…

Я хотела напомнить ему, чем закончилась вчерашняя попытка ехать в магазин, но отбитая скула заныла, напоминая, а дядя Андрей скрестил на груди руки, явно ожидая, пока я нарвусь.

– В пять. Поняла?

– Да поняла я… – проворчала и откинула одеяло. Спала я в длинной футболке, так что он мог увидеть только мои ноги, а если вчера подсматривал, то все и так видел. Но он развернулся и вышел, а я пошлепала чистить зубы.

Конечно, я не стала слушаться и запираться в своей комнате. Села на диван в гостиной, врубила по телеку какой-то тупой сериал на ТНТ и наблюдала, как пожилая женщина в розовом платье с белым фартучком шуршит вокруг меня. То подметает, то пыль вытирает, то наяривает по зеркалам тряпочкой. Очень хотелось к ней доебаться, но было немного стыдно. Она мне плохого ничего не делала, в отличие от дяди. И даже убраться умудрилась так, чтобы не помешать мне смотреть. Я отлучилась в туалет – она быстренько почистила мой диван, я выключила телек и включила музыку – она протерла его от пыли.

От этого мне стало еще противнее

Это все Андрей виноват! Он заставляет меня быть хуже, чем я есть!

Ровно в пять Андрей вошел в гостиную, окинул взглядом идеально отпидарашенное пространство и кивнул мне:

– Идем.

При виде молочных сидений «гелика» меня затошнило. Слишком остро вспомнилось, как плохо мне было в прошлый раз тут, как болело между ног и как теснились в груди рыдания, не приносящие облегчения.

Внутри пахло свежим деревом и чем-то восточным. На заднее сиденье я не полезла, проигнорировав открытую Андреем дверь. Прошла к переднему, уселась туда и застегнула ремень безопасности.

На мне были крошечные джинсовые шортики, которые задрались по самое не могу и превратились практически в трусы и короткий топик без лифчика, который перетянул ремень и грудь стала казаться больше, чем есть. К тому же от близости Андрея, который молча сел на водительское сиденье и окинул меня тяжелым взглядом, соски затвердели.