Приняв успокоительные, я составил несколько вариантов сообщений, с указанием своих координат, причин вылета из подпространства и параметров новой планеты. Составив эти сообщения, я попросил ДУС отправлять их по очереди с интервалом одна минута в направлении Солнца всё оставшееся время до прилёта к планете. Солнце было позади корабля, и я иногда ходил в колпак и смотрел на эту тусклую звёздочку в чёрной ледяной пустоте Вселенной.

Темнушка, так я назвал планетку, всё приближалась. Я не обнаружил никакой электромагнитной активности ни на её поверхности, ни вокруг неё. Из чего сделал вывод об отсутствии развитой цивилизации. Жизнь на планете явно была, и это возбуждало во мне любопытство. В телескоп видны были обширные заросли каких-то растений тёмно-бордового цвета. Открытых водоёмов было очень много, но они были весьма маленькие. На Темнушке была единая суша и множество рек, озёр, но не морей. Этот мир существенно отличался от Земного. Почва была тёмно-серая, судя по спектральным анализам, имеющая в составе большое количество серебра. Год на Темнушке длился всего около двухсот пятидесяти земных суток, но это было абсолютно ненужная информация, потому что смены времён года там не было. Ось вращения Темнушки была строго перпендикулярна плоскости орбиты. А вот сутки на планете были вдвое дольше земных, поэтому поверхность днём сильно нагревалась, а ночью весьма сильно остывала. Однако даже при таких колебаниях температуры было достаточно комфортно. Днем на экваторе было до сорока градусов, а ночью температура понижалась местами почти до нуля, но не ниже. Может быть, были и иные температурные колебания, но я подлетал к планете сбоку и видел её в виде половинки головки сыра и имел возможность исследовать только темную и светлую половинки.

Глава.

Нежная жёлто-оранжевая заря занималась на востоке, а пара Близнецов клонилась за горы на западном, ещё темном небе. Воздух был прозрачен и свеж после ночи. Земля, потемнела от выпавшей влаги и стала тёмно-серой с оттенком синевы. Капельки росы, разбросанные повсюду, весело посверкивали разными цветами в лучах заходящих Близнецов. Вокруг была абсолютная тишина. Ни дуновения ветерка, ни шороха, ни единого движения. Эта часть земли иллэев готовилась к новому длинному дню, хорошо отдохнув прохладной ночью в мягком свете бело-красных Близнецов.

Вот первый зелёный луч солнца стремительно прорезал утреннюю предрассветную зарю, и край ярко-оранжевого диска показался над горизонтом. Этот первый солнечный луч нового дня осветил большую долину Энта между кольцевых гор. Тёмные горы окружали эту долину в виде гигантской вытянутой подковы. Разрыв горной гряды был обращён на восток, и каждый новый день первый солнечный зелёный луч играл по отдохнувшей и выспавшейся долине. Он заставлял мельчайшие капельки чистой росы рассыпать искры преломлённого света. Он скользил по верхушкам деревьев с тёмно-бордовой листвой, а их бархатистые листья переливались от этого сине-розовым цветом. Этот озорной лучик гладил холмы, подсматривал в озёра и заглядывал в круглые хрустальные окна прелестных тёмно-серых домиков, пробуждая их обитателей.

Эти домики, напоминающие больше пузатые шерстяные колпаки, утончались кверху. Самая верхушка круглых в основании домиков-колпачков загибалась строго на запад параллельно земле. На конце этого изгиба было отверстие, из которого то здесь, то там шёл к верху белый дымок. Домики были разбросаны по долине в основном по берегам многочисленных речушек и озёр, в изобилии наполнявших влагой эту местность. Жилища обитателей долины Энта, сохраняя общность по форме, имели разные пропорции, размеры, количество и диаметр окон. Попадались домики с пристройками, словно второй или третий колпачок без трубы-крючка прирос к основному. Где-то были сросшиеся колпаки-домики по два, по три, и даже по пять, забавно загибая свои трубы-крючки на разной высоте в одну западную сторону. Кое-где домики были недостроенными, представляя собой обрезки толстой трубы, стоящие на земле. Однако никаких признаков строительства около недостроенных домиков не было. Было такое ощущение, что строители ушли вечером прошлого дня и забрали с собой весь строительный материал, инструменты, строительные приспособления, аккуратно всё прибрав за собой. Домики были весьма высокие, в три, пять и даже семь-восемь человеческих ростов. Круглые окна домиков, затянутые чистым, прозрачным хрусталём, выходили на разные стороны, но обязательно хоть одно смотрело прямо на восток. Именно в эти, обращенные к утреннему солнышку окна, заглядывал каждый день первый зелёный лучик.

Она спала на мягком ложе, укрытая тёплым одеялом из пуха горной крунчи. Лёжа на боку, её лицо было обращено к окну, а длинные золотистые волосы были разбросаны по подушкам. Зелёный лучик весело осветил её милое личико, и она, слегка зажмурив закрытые глаза, сморщив нос, проснулась и улыбнулась новому дню. Открыв свои большие светло-голубые глаза с длинными ресницами, она откинула тёплое одеяло и села на ложе. Сладко зевнув, она потянулась, растянув руки вверх и в стороны. Глядя на приветственный лучик солнца, она встала, и, ступая босыми ногами по твёрдому, слегка шершавому тёплому полу, подошла к большому круглому окну. Окно было больше её роста, начинаясь от пола и оканчиваясь на высоте поднятых рук. Она стояла у окна практически вплотную к стеклу. Вот она неспешно подняла руки, провела обеими ладонями под ушами и соединила пальцы в замок на шее сзади. Она тряхнула головой, и её длинные волнистые волосы расправились поверх рук. Уперев основание головы в замок из пальцев, она развела локти максимально широко в стороны и медленно прогнулась в спине, потягиваясь после сна. Закрыв глаза, она в такой позе нежилась в лучах восходящего солнца. Её молодое светлое тело впитывало свежесть утра и ощущало тепло от солнца, проходящее сквозь хрусталь окна.

Перед её окном за лужайкой протекала чистая неспешная речушка. Через речку левее был перекинут красивый горбатый мостик с ажурными перилами из такого же материала, что и домики. Оба берега речушки покрывал разноцветный ковёр цветов, у кромки воды кустились заросли тростника и росли невысокие деревья, склоняя свои ветви над медленным течением. На другом берегу также были домики, но ни один из них не заслонял лучей утреннего солнца. Вообще жители долины строили свои дома так, чтобы утреннее солнце освещало каждый дом, каждое обращённое к востоку окно.

Вдруг в зарослях на том берегу речушки качнулось пара веточек, но девушка, стоящая у окна на третьем ярусе домика не заметила этого движения, продолжая нежиться в лучах утреннего солнышка.

– Нового утра, Эея, ты опять ловишь зелёные лучи перед окном неодетая?

Это был голос её отца, который также проснулся с первыми лучами солнца в своей комнате ниже ярусом.

– Смотри у меня, дочка, – его голос приобрёл шутливый оттенок, – старший сын Энта давно на тебя глаз положил.

– Нового утра, отец, – ответила она, не раскрывая рта, – все только просыпаются, и в долине никого нет, а этот Ини мне не очень-то и нравиться.

– Да, Эея, мне он тоже симпатичен, – почти смеялся голос её отца.

– Папа! Что ты говоришь? Я ему также безразлична. Он смотрит только на младшую дочь Лорна.

– Да? А почему на том берегу реки кусты шевелятся? Небось, опять Ини за тобой подглядывает, – голос отца уже смеялся, – смотри, Эея, твоя старшая сестра тоже любила вот так нежиться в лучах утреннего солнца, стоя у окна, а сын Лорна вот также за ней подгладывал. Чем закончилось? Помнишь?

При этих словах Эея быстро отпрыгнула от створа окна в сторону, сняла со стены одежду и быстро облачилась в неё. Затем она осторожно выглянула из-за стены в окно и стала внимательно всматриваться в противоположный берег.

– Никого там нет, отец, что ты меня обманываешь? – сказала она несколько обиженно, всё также, не размыкая губ.

– Гляди, Эея, вот встретятся ваши с Ини взгляды как-нибудь и свяжутся навсегда, как у твоей сестры Эйни с Ауром.

– Папа! Снова ты об этом! – она подняла брови, и вид у неё стал немного растерянным.