Из коридора, щурясь, вышел Ким. Словно черепаха с грузом на спине, он неуклюже волочил за собой один из матрасов в центр комнаты, чтобы образовать из них круг. Вся компания разом оборвала свои обсуждения, чтобы занять места.

– Идем с нами, Стивен! – позвала следом Элизабет.

Собрание в мою честь?

– Для чего это? – Стивен абсолютно не понимал, к чему Льюис держал в руках пустую стеклянную бутылку.

– Это церемониальный сосуд, с помощью которого будет проводиться ритуал, – торжественно объявила Элизабет и, будто щенок, выжидающий малейшей награды, в надежде посмотрела на Виктора. Но тот с трудом оценил шутку, выдавив нечто, больше походившее на злостный оскал.

– Исключив излишнюю проницательность, это субъект нашей игры, – добавил Льюис. – Но мне приятна ваша развивающаяся любознательность.

– Вы его еще больше запутали, – заключил Ким.

Льюис заботливо вытер пыль с горлышка бутылочки и положил ее в центр круга:

– Насколько я помню, сегодня твоя очередь начинать игру. И будь добр, Виктор, объясни правила нашему гостю и прекрати пилить его взглядом.

Как ни странно, но Виктора даже не пришлось уговаривать. Сделав глубокий вдох, он смирился со своей участью и перевел взгляд на пол.

– Ладно. Правила просты. Крутишь бутылочку. На кого укажет горлышко, тот обязан дать честный полный ответ на вопрос крутящего. После чего крутит отвечавший игрок и так далее. Все ясно?

– Вроде да.

Но смахивает на допрос в форме глупой детской игры. Вроде Артур так однажды играл на поцелуй с очередной своей избранницей.

– У вас наверху нет подобных игр? – перебила Элизабет.

– Я не уверен, что у них в принципе есть развлечения, кроме их заумных устройств, которые они любят бить о стены, – ехидно произнес Кузнечик.

– Давайте начнем, – Виктор слабо оттолкнул горлышко. С мелодичным скрежетом бутылка сделала пару оборотов и остановилась на Агате, которая сразу расплылась в широкой улыбке.

– Она тоже играет? – шепотом спросил Стивен сидящего рядом Кима.

– Играют все. У нас процветают равенство и демократия.

– Мне как всегда везет, – фыркнул Виктор. В поиске темы для вопроса он оглядел взглядом помещение, после чего с самым добродушным лицом из всех возможных спросил:

– Агата, расскажи, что прячется на выступе, где спит Кузнечик?

Не раздумывая, девочка ответила тонким голоском:

– Там наш секрет. И если я расскажу, то он уже не будет секретом.

– Умничка! – воскликнул Кузнечик, наблюдая за негодованиями Виктора. – Один – ноль в пользу команды Кузнечика.

– Хотя в углу у него гора грязной одежды. Это не секрет. И когда к ней подходишь слишком близко, приходится делать так.

Агата демонстративно зажала нос двумя пальцами и отвернулась в сторону, заставив засмеяться даже Стивен. Только Кузнечик предпочел промолчать, опустив взгляд.

– Один – один. Команда рыжих уже не впереди, – самодовольно добавил Виктор.

Следующий вопрос Агате пришлось задавать Элизабет.

– А что ты пишешь в книжке?

На круглом лице девушки проступил румянец. Заметив возрастающее любопытство, она приняла непонимающий вид:

– О чем ты, солнце?

– О твоей книжке, в которую ты каждую ночь что-то пишешь?

– Не знал, что ты ведешь дневник, – вмешался Ким.

– Это вовсе не дневник, а нечто иное.

– Значит, факт существования этой «книжки» ты уже не отрицаешь? – самодовольно подытожил он, глядя на попытки сестры оправдаться.

– Хорошо, – девушка не знала, что можно придумывать. – Однажды, когда я разбирала коробки, я обнаружила записную книжку и несколько ручек. Я рискнула оставить их себе, ничего не рассказав вам. Извините, но для меня это был настоящий клад. Нам за все время письменные принадлежности выпадали лишь три раза.

– Мы тебя не виним, – успокаивал ее Льюис.

– И все же, что ты там пишешь? – полюбопытствовал Кузнечик. – Любовные послания?

– Вовсе нет! – лицо Элизабет залилось краской. После недолгого молчания она прошептала. – Стихи.

Стихи? Она поэт?

– Неужели? Весьма похвально. И этого вовсе не нужно стыдиться, – позволил высказаться себе Льюис.

– А ты можешь прочитать что-нибудь из них? – неожиданно для всех к разговору присоединился Стивен, чем обратил на себя не один удивленный взгляд.

– Тебе и правда интересно? – неуверенно осведомилась Элизабет.

В ответ Стивен кивнул, добавив:

– Мне никогда не приходилось слышать стихи. Даже не совсем уверен, что правильно понимаю, как они выглядят. Нам говорят, что поэты – это люди с определенными отклонениями психики, которые только тратят время зря.

–По-твоему, у Лиз проблемы с головой? – в голосе Виктора послышались нотки раздражения. Стивен готов был поклясться в тот момент, что им явно не суждено однажды стать друзьями.

– Я совсем не это имел в виду.

– Давайте прекратим этот разговор, – выступил Льюис. – Если Элизабет захочет, она прочтет плоды своего творчества.

– Но я думаю, что она пока готова к этому. Верно? – сурово добавил Виктор, и Элизабет с облегчением выдохнула.

– Ох, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Лиз и Викторе! – театрально вскинул руки к потолку Кузнечик.

– Когда ты перестанешь нести чушь? – раздраженно прервал его Виктор.

– Прошу, не ссорьтесь. И давайте продолжим. Все согласны?

Возражений не нашлось, но Стивена переполняло негодование.

Интересно, а она позволит посмотреть стихи позже?

– Как символично, – заметил Ким, когда горлышко бутылочки остановилось напротив Стивена.

Радости и смятению Элизабет не было предела. Слишком очевидно, что у девушки было очень много вопросов, которые она спешно начала перебирать. Некоторые из них Лиз произносила шепотом: «Какое там небо… Что носят люди… А как они развлекаются…». Каждый из них был связан с жизнью на поверхности. Наконец, девушку осенило:

– За тебя сверху никто не станет переживать, проведи ты здесь ночь?

– Переживать за меня?– искренне удивился мужчина с ноткой усмешки. Он ожидал чего-то куда сложнее. – Зачем? Давно уже не ребенок.

– Твои близкие совсем не волнуются за тебя?

– А у него в принципе есть семья? – иронично спросил Виктор и моментально стал эпицентром гневных взглядов.

– Молодой человек, будьте осторожны в своих высказываниях! – предостерег его Льюис.

– Все в порядке, – поспешил утихомирить негодование Стивен и добавил. – У меня есть жена, Маргарет. Мы вместе уже 5 лет. Но она уже привыкла к моим частым отъездам без предупреждения. Профессия обязывает, сами понимаете.

– Странные у вас отношения, чисто мое мнение, – вмешался Кузнечик, деловито развалившись на весь матрас. – А тот парень, на которого ты орал в телефон? Или он нежилец?

– То был мой друг. Ему дали повышение в другом районе, так что я не уверен, что нам вновь удастся встретиться.

Или даже поговорить.

– Почему? – негодовала Элизабет. – У вас ведь столько технологий! Неужели можно так просто оставить старых друзей?

– Какой смысл с ними общаться на расстоянии?

– Но ведь эти люди тебе дороги! Они являются частью твоей жизни, твоего сердца. И ты согласен их так просто отпустить? Оставить где-то позади как какой-то хлам? Если постоянно разбрасываться близкими людьми, то можно в итоге остаться совершенно одному. Без семьи и друзей. Это ведь невыносимо!

– Лиз, успокойся.

Приказ Кима вернул девушку в реальность. Тот тяжело вздохнул и попросил прощения за поведение сестры, оправдав ее тем, что, несмотря на возраст, она не так много помнит о поверхности.

– У вас наверху другой менталитет. Вы не придерживаетесь тесных связей людей. Себя отдаете работе, службе и прочим вещам, способных продвинуть вас по карьере. Потому ваши разногласия очевидны. К тому же, у Лиз психологическая травма после гибели родителей.

– Ким! – повысил голос Виктор, при этом пригрозив кулаком. – Ты про темы под запретом что-нибудь слышал?