Немного подумав, Андрей все же набрал номер матери. Почему бы не спросить, как у нее дела? Спустя десять гудков никто не ответил. Андрей сильнее прижал трубку к уху и продолжал ждать. Раздалось громкое «абонент не отвечает. Оставьте сообщение после сигнала». Мужчина занервничал и набрал еще раз. Ничего ровным счетом не изменилось. Щелкнув пальцами, Андрей позвонил на домашний телефон, но мать не взяла. Что-то случилось. Мама всегда отвечала. На памяти Андрея не было случая, когда она не ответила бы. Настенные часы остановились на двенадцати, поэтому узнать по ним время оказалось невозможным. Телефон показывал семь вечера. Чисто теоретически, еще можно было сесть на трамвай и доехать до маминого дома. Все равно никаких других планов у мужчины не было. Достав из ящика в прихожей сто рублей, Андрей оделся, сунул руки в карманы и вышел на улицу. Уже было темно. Одинокий фонарь освещал двор скудным матовым светом. Скамейки перед подъездом пустовали. Отправившись на остановку трамваев, Андрей не переставал обыгрывать всевозможные сценарии развития событий. Сердце колотилось с бешеной силой.

Доехав до знакомого с детства дома, мужчина шмыгнул носом и набрал на домофоне нужную цифру. Раздался приглушенный гудок. Нажав на кнопку сброса, Андрей стал теребить рукава куртки. Неожиданно дверь подъезда распахнулась, и из темного помещения вышел пожилой мужчина с седой бородой. Андрей придержал за ним дверь и прошмыгнул в подъезд. В нем, как всегда, пахло чем-то протухшим. Родной запах не покидал этого места даже спустя много лет. Пренебрегая лифтом, мужчина решил размять ноги и пройтись пешком. Подняться нужно было на пятый этаж. Знакомая деревянная дверь стояла на месте. Сначала Андрей позвонил в звонок, а потом несколько раз постучал. Он уже не верил, что мать откроет, но слабая надежда еще теплилась в сердце. Постучав костяшками пальцев еще три раза, Андрей выкрикнул:

− Мама, это я. Ты там?

Тишина.

Соседняя сейф-дверь со скрипом приоткрылась и из нее показалась женщина средних лет в переднике.

− Андрей, что ты здесь делаешь? – тихим голосом спросила соседка.

− Мама почему-то не отвечает на телефон и не открывает дверь.

− Так ты не знаешь, что она попала в больницу? Я думала, ты уже давно там.

− Как в больницу? – что-то оборвалось внутри.

− Сегодня утром ее увезли на скорой с инфарктом. Врачи сказали, дело плохо.

− Как я могу связаться с больницей?

− Подожди минутку. Я сейчас напишу номер телефона. Зайди пока, не стой.

Андрей прошел в прихожую и вытер ноги о половик. Соседка вышла из светлой комнаты и протянула мужчине квадратную бумажку.

− Поспеши к ней, − все так же тихо сказала соседка. – Может быть, все уже наладилось.

− Спасибо за помощь, − поблагодарил Андрей и вышел на лестничную клетку.

Дверь за его спиной закрылась, и через секунду щелкнул замок. Мужчина принялся вдумчиво набирать цифры в телефоне, то и дело проверяя себя на правильность.

− Алло. Приемное отделение слушает.

Андрей замялся.

− Здравствуйте. Сегодня утром к вам поступила пациентка с инфарктом. Скажите, как ее состояние?

На том конце помолчали.

− Фамилия пациентки.

− Гириза, − по слогам проговорил Андрей.

Послышался стук клавиш.

− Да. Сегодня действительно поступила женщина с инфарктом. Ей сделали операцию и перевели в палату интенсивной терапии. Ее состояние пока не стабильно.

− Я могу ее увидеть?

− Это ваша мать?

− Да, − почти шепотом ответил Андрей.

− Пока не могу сказать ничего конкретного, но если все сложится, как нельзя хорошо, то к пятнице ее переведут в обычную палату. Позвоните позже для уточнения деталей.

− Большое спасибо. До свидания.

Андрей нажал красную кнопку и вздохнул.

Опять пятница. Почему все дела откладываются на этот день? Что, звезды неудачно встали или магнитные бури тревожат мозги людей? Мужчина спрятал телефон в карман и спустился по лестнице на первый этаж.

Значит, инфаркт. Мама никогда не жаловалась на сердце. Она наоборот отличалась крепким здоровьем и стальными нервами. Она немного нервничала после ухода из семьи отца, но вскоре от этой тревоги не осталось и следа. Она научилась жить иначе. Жить ради детей.

Андрей не был верующим человеком, но в тот момент он испытал острую потребность исповедаться. Идти в храм, он, конечно же, не собирался, а шелестеть телефонной книгой не имело смысла.

«Бог, если ты есть, то спаси маму».

Сердце болело, не унимаясь в своей костяной клетке. Разум заволокли тучи. Точно такие же тучи сейчас проплывали по небу. Кажется, приближался дождь. Запрыгнув в нужный трамвай, Андрей купил билет и сунул сдачу в карман с телефоном.

«Слишком тяжелый день. Мне надо отдохнуть».

Водитель объявил конечную станцию, и только тогда Андрей опомнился. Кондуктор теребила его за плечо, что-то крича в ухо.

− Молодой человек, конечная. Покиньте вагон.

Андрей пробурчал нечто нечленораздельное и вышел на холодную остановку. Из-за своих мыслей он и не заметил, как уехал дальше обычного. Повезло, хоть деньги остались на еще одну поездку. Откашлявшись, Андрей принялся ходить мимо молчаливых трамваев, изучая их номера. Нужного трамвая на остановке не было. Скромно усевшись на скамейку под пластиковым навесом, мужчина стал ждать, опять погрузившись в себя.

Из раздумий Андрея вывела парочка полицейских, вставших около него. Мужчина инстинктивно напрягся и приготовился к чему-то страшному.

− Сигаретки не найдется? – добродушно спросил один ин них.

− Извините, не курю, − ответил Андрей и сильнее вжался в спинку скамьи.

− Ну и денек. Подмораживает, − поежился тот полицейский, что был повыше. – Помню, в прошлом году осень начиналась точно так же. А потом резко ударили первые морозы, и всем пришлось несладко. Интересно, что будет в этом году. Когда пуховик-то доставать?

− Да погоди ты, − отвечал ему другой, − вот пройдет октябрь, и тогда можно будет говорить о морозах. А пока не болтай. Не сглазь.

Андрей отстраненно сидел на своем месте и смотрел куда-то вперед.

− Да не напрягайся ты, − говорил высокий. – Не станем документы проверять. Мало ли одиноких душ сидит осенним вечером на конечной остановке.

Андрей, казалось, их не слышал. Он вспомнил разговор с той женщиной из больницы, и мускул на его лице дрогнул. А что если уже было слишком поздно? Вдруг произошло какое-нибудь осложнение, и его мать погибла прямо в палате?

К счастью, подъехал нужный трамвай. Мужчина, не прощаясь с полицейскими, залез в железное нутро и сел на одиночное место. Молодой кондуктор потребовал платы, и Андрей протянул ему сложенную в стопку кучку монет. Получив свое билет, мужчина от нечего делать сосчитал цифры и удивился – билет был счастливым. Сунув его в рот и тщательно переживав, Андрей проглотил бумажку и загадал желание.

«Пусть мама выживет».

Трамвай тронулся и оставил далеко позади пластиковый навес с ржавыми столбами.

Вернувшись домой, Андрей залез под горячий душ и стал медленно растворяться под сильным напором воды. Он замерз и теперь хотел отогреться бьющим из шланга кипятком. Кожа покраснела, словно от хлесткого удара, и стала мягкой.

На скорую руку пожарив яичницу, мужчина проглотил ее практически не пережевывая и улегся на диван.

− Ну и денек, − проговаривал Андрей стенам квартиры. – Уснуть бы крепким сном и проспать сразу до пятницы. Зачем вообще нужен этот четверг? Эта глупая пауза между средой и пятницей? Сил прожить еще один дурацкий день у меня не прибавилось. Придется терпеть. Впрочем, как всегда.

Андрей и не заметил, как его сморило. Рука свесилась с дивана и повисла над полом, словно канат. Сон был крепким и приятным. Ничто его не тревожило.

2

Новый день настал неожиданно. Казалось, Андрей только на минутку прикрыл глаза, как за окном начало рассветать. С трудом подняв с кровати свои кости, мужчина проверил телефон. Ничего нового. Никто ночью не звонил и не слал сообщения. Может быть, оно и к лучшему. Голод совсем не мучил тело. Немного подозрительно, но если вдуматься, то так происходило каждый раз. Андрей страдал сильной нехваткой веса. При росте метр восемьдесят, он весил всего пятьдесят килограмм. Потеря веса началась после первого принятия героина и продолжалась по сей день. Андрей питался мало и не систематически. Он почти никогда не завтракал, ограничиваясь кружкой остывшего чая или кофе. Лишь под вечер, ужиная, мужчина мог съесть немного больше обычного. Аппетит просыпался только тогда. Вполне возможно, что это было каким-то заболеванием, с которым нужно было срочно бороться, но на врачей у Андрея не было ни сил, ни времени. Он вообще с опаской относился к больницам, как и к телефонным разговорам. Это были его маленькие фобии. В памяти мужчины четко запечатлелся момент детства, когда мама повела его к стоматологу. Тогда ему было лет одиннадцать. Врач с хмурым видом ковырялся своей стальной палочкой в зубах, напевая под нос какую-то песенку. Потом ему вырвали три зуба, два из которых были жевательными. Наверное, каждый человек это переживал. Жевательные зуб вырывались с жутким треском, словно они раскалывались прямо во рту. Анестезия почти не действовала, отчего приходилось испытывать адскую боль, настоящую, живую. После тех манипуляций с зубами, мама Андрея купила сыну шоколадку с орехами. С каким удовольствием мальчик ее уплетал дома. Никогда еще шоколад не был таким вкусным.