– Слушаюсь, Доктор Элиот, – вновь послышался нежный голос из уст робота.

Девушка пошла в глубь медцентра, Джон последовал за ней.

– И часто за день ты слышишь это “Слушаюсь, Доктор Элиот”?

– Достаточно, чтоб уже не обращать внимания.

Девушка дошла до кабинета, на верху которого большими золотыми буквами на табличке чёрного цвета красовалась надпись: “Доктор Джейн Элиот”. Джейн и Джон зашли внутрь. Джон закрыл за собой дверь на замок.

– Что-то серьёзное произошло, как я понимаю, – сказала Джейн.

Джон бросил на неё пронзающий взгляд. Джейн ещё не видела Джона таким подавленным. Что могло сломать такого сурового воина? Джона она знала очень долго. Доктор видела его всякого – задумчивого, веселого, еще чаще безэмоционального настолько, что казалось, будто Джон – не человек, а кусок льда, сурового, бесцеремонного, воинствующего куска льда. Но вот такого озадаченного и подавленного Джона она еще не видела. Она пыталась понять, что гложет его и одно знала точно – что бы это не было, это нечто слишком значимое.

Джон молча уселся на кресло перед рабочим столом Джейн. Он посмотрел на неё, но скоро отвёл глаза в сторону, не сумев найти подходящих слов, чтобы начать свой рассказ. Джон опустил голову. Послышался его тихий голос, наполненный горечью и сожалением:

– Я хочу показать одну вещь…

Джейн, конечно же, уже не терпелось понять в чём дело. Джон набрал на голографическом экране гаджета, прикреплённого к руке, какие-то команды. Через пару секунд началась воспроизводиться запись. Первый же кадр сразу заставил Джейн замереть на месте. На экране был Наби – старый лидер частички лидийской армии – полка, откуда родом и она, и Джон.

“Нет времени долго объяснять, что происходит, Джон, – началась трансляция записи. – Случилась беда. Они засекли наше местоположение. Видимо, боя нам не избежать… Так полагаю, нам не устоять перед роботами. – На заднем плане послышался взрыв, да так, что Джейн затаила дыхание, пока на экране старик лишь легонько пригнулся, словно это какой-то фейерверк снаружи взорвался, а не граната. – Не переживайте за нас. Не бывает войн без жертв, дети мои. Богам войны нужно подносить жертвы… и сегодня этими жертвами оказались мы… – стали слышны выстрелы и крики снаружи шатра Наби. Старик выдохнул тяжело и продолжил. – Сегодня мы – все тут находящиеся – проиграем битву, как не прискорбно. Но завтра вы выиграете войну для всех нас. Поняли?! Нужно спешить, пока и вас не раскрыли. Завершите операцию “Архангел”, Джон… Больше всего сейчас я бы хотел признаться тебе насколько ты важен для меня. Единственное, чего в жизни я боялся – признаться тебе – ученику, лучшему из лучших – об этом. Жаль, что так и не выдалось возможности лично тебе сказать… О, да! Чуть не забыл, береги Джейн! – старик улыбался довольный и счастливый. – Удачи вам, ребята!”.

Запись на этом оборвалась. Джейн замерла на месте. Она наконец подняла взгляд и посмотрела в глаза Джону.

– Джон, что всё это значит?

– Лагерь уничтожен, – послышался холодный голос Джона.

В комнате воцарилась тишина. Джейн всё ещё не могла полностью осознать слова Джона. Но бессознательное отрицание услышанного постепенно отступало. Теперь она поняла откуда в голосе сидящего перед ним воина, почти в два метра ростом, эта безысходность и детская беспомощность. Но её мозг отказывался принимать слова Джона. Она не хотела верить увиденному, верить, что лагерь уничтожен.

– Нет… нет. Этого не может быть! – произнесла она чуть ли не шёпотом.

Джон бросил на неё свой взгляд, наконец осмелился посмотреть в глаза.

– Каналы связи были сорваны. Когда я получил сообщение, отряды биороботов уже были там. Они не успели сменить дислокацию или хотя бы организовать нормальную оборону, – рассказывая Джейн об этом, Джон видел, как её зелёные глаза покрывались тончайшим слоем слёз. Теперь её глаза сияли ещё ярче и ещё сильнее очаровывали Джона. Он понимал, что это блеск от боли и страданья, но, чёрт возьми, как она была красива! Как же он наслаждался её божественным ликом. Джон знал, что в момент горя, когда он потерял своих братьев по оружию, когда его армия на грани поражения, а родина на грани уничтожения, он не имеет морального права думать о губах Джейн, любоваться её идеально красивыми, такими необычно большими глазами. Джон понимал, что поступает неправильно, но он не мог сопротивляться. В конце концов, он ведь тоже человек. Ему тоже не чужды чувства. Хотя Джон не показывал свою внутреннюю борьбу, он боялся, что Джейн может заметить его всепоглощающий взгляд и не понять его. Он продолжил рассказывать. – Я сразу направился к лагерю, но всё что я там нашёл, только… только тела… Я хотел бы быть там и сражаться с остальными. Но…

Джон замолк. Слова больше не лезли. Джейн плакала, но изо всех сил пыталась держать себя уравновешенно. Джон не пытался утешить – он знал, что слезы помогут успокоится.

Джейн молча стёрла с лица слёзы.

– Выходит, мы остались вдвоём? Все мертвы? – спросила она низким голоском, понимая, что ответа слышать она не хочет.

– Да, Джейн, – продолжая смотреть куда-то в сторону, ответил Джон.

Слова звучали как приговор.

– Что будем делать? – снова заговорила она после долгой паузы.

– Ты останешься тут до вечера. Я пойду за взрывчаткой. Вечером встретимся у моей комнаты, – слова Джона, как всегда, звучали сурово. – Ты знаешь свою часть миссии.

Джейн на секунду застыла. Неужели наконец настал этот день! Неужели совсем скоро они с Джоном воплотят в реальность своё предназначение!

Джон встал с места и поправил форму.

– Мы быстро справимся со всем.

– Буду ждать тебя, Джон…

И снова их глаза отражались друг в друге.

Джон молча повернулся к двери.

– Теперь у нас никого больше нет, кроме друг друга, – услышал он за спиной.

– Знаю, – послышалось в ответ.

Джон вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. А Джейн продолжала стоять на месте и таращиться на такую же белую, как и вся комната, дверь кабинета.

4

Джон стоял в серой, небольшой комнате, где были только столик, стул и кровать. Он смотрелся в зеркало, висящее на стене. Трудно было понять, что крутится сейчас в его голове, но в глазах ясно читалось отчаяние.

Джон потянул зеркало на себя. За ним скрывался сейф. Распознаватель сетчатки глаза отсканировал глаза Джона. Потом Джон прислонил безымянный палец к маленькому отверстию. Его отпечаток тоже был опознан. Раздался негромкий щелчок. Джон открыл дверце сейфа. Там лежало три взрывчатки.

Вечерело. Испепеляющее солнце светилось усердно, да так, будто хотело уничтожить всё живое в этой проклятой пустыне. Хотя и уничтожать особо было нечего. Война и без того истребила почти всё, что дышит.

Небо уже раскрасилось в оранжевый цвет. Трудно было различать, где заканчивается пустыня и начинается небо. Если бы не охлаждающая система внутри базы, то эта крепость тоже бы превратилась в очередной оазис, который медленно, но верно испаряется под влиянием невыносимо жаркой погоды. Температура в 60 градусов Цельсия давно уже превратилась в норму не только в суровейших условиях пустыни, но и за её пределами, где, казалось бы, должно было быть иначе, намного прохладнее. Но Земля давно перестала быть зелёной планетой. Абсолютное большинство территорий Земли покрылись песком уже к середине прошлого века. Реки и леса превратились в нечто редкое и эксклюзивное. Даже океаны начали безвозвратно отступать. И солнце лишь пользовалось этим. Оно безжалостно напоминала людям о своём величии и об упущенном людьми шансе, об уничтоженном ими рае.

Джон шёл по базе с маленьким рюкзаком, висящим за спиной. Он уверенными шагами направлялся в сторону большого здания чуть ли не в центре крепости.

– Ну что? Ты готова? – спросил Джон, шепча.

– Да, начнём! – послышался в наушниках голос Джейн в ответ.

Джон посмотрел на двери прямо перед собой. Лазерные двери распахнулись перед Джоном, и он зашёл в здание. Он шагал по узкому коридору, пока его сканировали. В это время Джейн усердно била по голографическим клавишам очередного замысловатого гаджета у себя в кабинете.