Саша знала, что её дочь развита не по годам. И знала, что её девочка, в свои одиннадцать лет уже все понимает. Как бы ей хотелось оградить её от всего происходящего. Забрать ту боль, которую она испытывала или хотя бы разделить её напополам, но Ксюша часто замалчивала свои проблемы и переживания, как это часто бывает в одиннадцать лет и Саше, оставалось только догадываться, о чем думает её дочь.

– Может сходим куда-нибудь?

– Куда – Ксюша продолжала писать в тетради.

– А куда бы ты хотела? Может в зоопарк?

– Мам.

– Ну, ладно – ладно. Тогда в парк? Погуляем?

– Я же болею.

– Ты хотя бы покушала?

– Да. А можно мне конфет? – Ксюша оживилась.

– Нельзя, ты же знаешь. Эти конфеты для Саввы.

– Он всё равно от папы вернется только завтра вечером. И привезет с собой много чего вкусного. Ему эти конфеты и даром будут не нужны.

– Ксюш, прекрати. Савва твой брат, вы должны всё делить поровну. Ты свою часть конфет уже съела, а эти мы оставим для него. Он вернется, и увидит, что мы про него не забыли. Ему будет приятно.

– Если мы все должны делить поровну, то почему Савва уехал к папе один, без меня? Он сейчас наверняка гуляет в лесу, или сидит с папой в кресле и тот читает ему книги. Почему без меня?! Это несправедливо!

Саша уловила первые нотки начинающейся истерики. Голос дочери звенел от слез. Чертов Федор, который сам не может объяснить детям, что маленькая Ксюша, которая так сильно похожа на свою маму, встала поперек горла этой противной Светке.

– Ксюш, ну ты же простудилась. А у папы маленький Лешик, ему нельзя болеть. А мы с тобой долечимся и в следующий раз папа обязательно заберет вас двоих. Как раньше. Мы же с тобой всё уже обсудили, чего ты опять начинаешь?

– Я не простудилась, ты же знаешь. У меня даже и насморка нет. Это ведь всё Света, да? Всё из-за того, что я сказала, что она совсем не подходит папе? И что их Лешик, не такой красивый какими были мы в детстве, да, мам? Но ведь он и правда такой противный, и постоянно визжит.

– Вы тоже визжали – улыбнулась Саша. – И ещё как.

– Нет – Ксюша покачала головой. Она была серьезной и задумчивой. – Просто папа больше меня не любит.

– Не говори глупости, дочь. Папа очень, слышишь? Очень тебя любит! Просто теперь наша жизнь изменилась, и нам всем нужно принять это. Да, у папы появилась другая женщина, да, мы больше не будем жить вместе, но от этого он не перестанет быть твоим, слышишь? – Саша взяла руки дочери в свои и крепко сжала. – Твоим любящим папой.

– Тогда почему они не пригласили меня сегодня? Я знаю, что это Света запретила. Она вначале попыталась купить меня, а когда поняла, что у неё ничего не выйдет – обозлилась. Она плохая, мам. Она совсем нашему папе не подходит! Ты лучше! Пусть все будет как раньше, мам. Так можно?

Саша встала из-за стола и отвернулась к серванту. Её душили слезы.

«Как быстро растут дети – подумала Саша. – И как тонко они могут чувствовать всё то происходящее, что от них пытаются скрыть».

– Мам – две тонкие ручки обхватили её за талию. – Я больше, и сама к папе не поеду, слышишь? Никогда. Я с тобой буду, всегда. А они, не нужны мне их эти подарки, и сами они мне больше не нужны. Ты у меня самая лучшая мамочка. А папа пусть будет со своей Светой. Не нужен он нам больше.

– Нам нет – Саша глубоко вздохнула и наспех вытерла слезы, чтобы не заметила Ксюша. – Но он был и остается твоим папой, который тебя любит и считает, своей маленькой, единственной девочкой. Я понимаю, что тебе нужно время, но мы справимся с этим, вместе.

Она обняла Ксюшу и крепко прижала её к себе, почувствовав, как гулко и часто бьется сердце у дочери.

«Чертов Федор» – в который раз подумала Саша.

Глава 3

Когда Марина, сидя на пуфике, осматривала прихожую, ей в голову вдруг пришла одна простая мысль.

«А что если то, что она ищет, находится не в квартире? Что если Женя спрятал диск и футболку в другом месте? Но в каком? Вот главный вопрос. Может у него есть какой-то тайник? Или может он сложил столь ценные для него вещи в багажник своего автомобиля»?

И всё-таки Марине не хотелось думать, что сейчас она уйдет ни с чем. И что весь план, который был так грамотно выстроен, разработан и воплощен в жизнь, сейчас летит к чертям. И что ей снова придется что-то придумывать. Ведь времени остается так мало! Его практически и вовсе не осталось.

От досады Марина чуть не расплакалась, но постаралась взять себя в руки. Она снова прошлась по коридору. В шкафах ничего нет, под ванной тоже нет, под кроватью, за унитазом. Казалось, что она обыскала каждый уголок в этой квартире и ничего! Ничего не нашла!

– Черт-черт-черт! – Марина достала сигареты и вышла на балкон. Вообще-то она пыталась бороться со своей пагубной привычкой и периодически, ей это удавалось. Три месяца назад она уже решила, что победила зависимость от сигарет навсегда. Жизнь тогда складывалась относительно спокойно и размеренно. Она как раз переехала в новую квартиру, точнее комнату, относящуюся к коммунальной квартире. Да, не хоромы. И даже не своя маленькая, в двадцать пять квадратных метров, но собственная студия, в которой она обитала несколько лет подряд. Марина знала, что придется потеснится, а также проживать на одной территории с совершенно незнакомыми для нее людьми, но она также понимала, что всё это временно. Что нужно только немного подождать, пока Влад, разберется со своими делами и перевезет её к себе. Он говорил, что ему нужно не так много времени, всего лишь полгода, или месяцев семь-восемь, максимум. Он привозил ей какие-то вещи, которые просил хранить у себя. Привозил продукты, и просил не показываться на людях, лишний раз. Собственно, комнату в этой коммунальной квартире тоже купил Влад. На имя какой-то неизвестной женщины, которая позже оформила на Марину дарственную. К чему были такие сложности? Влад не говорил. Только просил вести себя потише, в гости никого не звать, комнату свою всегда запирать, да и вообще, показываться в местах большого скопления людей как можно реже. Просил хранить вещи, которые он передает как зеницу ока, и говорил, что для него все это очень важно. Видимо, чтобы Марина отнеслась к его просьбам с максимальной ответственностью.

А она итак старалась угодить брату изо всех сил. На работу не ходила, а могла бы. Правда в этом не было особой необходимости, ведь Владик привозил деньги на личные расходы каждую неделю. Он не жадничал. Марине вполне хватало и на еду, и на новую одежду. И даже достаточно оставалось. Потому как Владик просил её лишний раз никуда не выходить, то и деньги Марине тратить оказалось особо некуда. Нет, она конечно могла заказать себе кучу нового тряпья в очередном интернет-магазине, но ей не хотелось лишний раз провоцировать своих и без того любопытных соседей, к еще большему интересу. Поэтому она просто тихонько сидела у себя в комнате, иногда беря переводы с английского, как разовый заработок, чтобы мозги совсем не заскрипели от бесконечного безделья. Конечно, это не полноценная работа, по которой она очень скучала. Но, лучше, чем ничего. Ей, как переводчику со стажем, была важна практика, практика и ещё раз практика. Помимо этого, Марина смотрела фильмы на английском, ела конфеты, и разгадывала сканворды, тем самым коротая дни и вечера. Так прошло почти три месяца, и вот недавно, то есть буквально несколько дней назад ей позвонил Влад, и сказал, что он влип в историю, и что помочь ему сможет только Марина. Она тогда здорово перепугалась, стала спрашивать, что случилось. Но Влад не стал ничего объяснять. Просто попросил сделать то, что ей скажут, а еще предупредил, что её отказ может стоить ему жизни, и положил трубку. Марина тогда еще не понимала, о чем именно её могут попросить? Что она должна будет сделать?

Позже ей позвонил человек по имени Михаил, и выставил условия из-за которых она и находится сейчас в этой дурацкой квартире, будь она неладна!

«Главное, не впадать в панику – попыталась успокоиться Марина. – Мне нужен холодный ум и крепкие нервы. Жизнь Владика сейчас в моих руках. Ох, мамочки, страшно то как».